— К чему цветы? Зачем они ему?

— Как дань.

— Дань, жертва… Жертву отдают, чтобы заглушить голос нечистой совести, но мертвый все равно не оценит.

Алекс словно хлестнули по щеке. Дело было даже не в самом язвительном тоне, каким Майлз произнес этот несправедливый упрек. Видимо, он очень хотел верить в то, что в смерти Джудсона повинна и она. Алекс закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Простите меня, капитан. Я должна была догадаться, что не стоит вас беспокоить. Постараюсь в дальнейшем держаться от вас как можно дальше.

— Вот это самое лучшее, что вы можете сделать, мисс Уай-ком, — прошипел Майлз, сам не отдавая себе отчета в том, что именно его так бесит. — Вы и так довольно натворили здесь бед.

— Стоит ли напомнить вам, капитан, что я здесь не по своей, а по вашей воле, — заметила Алекс, чья уязвленная гордость все же взяла верх над симпатией к этому человеку.

— Еще одна моя непростительная ошибка.

Алекс не выдержала и взорвалась:

— Сэр, другого такого типа не сыщешь на всей земле! Вы не можете жить с чувством собственной вины и поэтому перекладываете ее на других! А Джудсон отдал за вас жизнь!

При этих словах он сжал руку Алекс так, что она вскрикнула.

— У вас появилась дурная привычка на свой лад толковать полученную информацию. Очевидно, первый урок не пошел вам впрок. Как мне научить вас не совать нос в чужие дела? Моих угроз вам недостаточно…

Мисс Уайком умела владеть собой и дала достойный отпор капитану.

— Ваши прощальные слова, капитан, тронули меня, — с ядовитой насмешкой ответила Алекс. — Но сейчас я вижу, что на самом деле вы пустышка, надутый шар. Вы просили своих людей подражать Джудсону, жить по его законам: законам чести и совести. Боюсь, вы даже не понимаете, что значат эти слова, и тем более не способны применить их к себе. Иначе вы бы не посмели оскорблять женщину.

— Оскорблять женщину? Вы это о себе? Вы считаете мои слова оскорбительными?

Майлз, не замечая того, едва не выкрутил ей руки, рванув к себе так, что она оказалась прижатой к нему всем телом.

— Вы все еще ничего не поняли? Какая наивность! Да это всего лишь малая часть того, что вы могли бы ждать от меня и этого путешествия. Вы еще смеете говорить со мной о чести и достоинстве! И это говорит та, которая только лжет и предает с самого первого мгновения, как появилась здесь!

— Капитан, прошу вас… — Алекс поморщилась от боли, пытаясь как-нибудь высвободить руки.

— Мольбами вы ничего не достигнете, дорогая, — шипел Кросс. — Я-то знаю, кто вы есть: лживая шлюха… Такая прелестная и невинная внешне и насквозь прогнившая лгунья изнутри…

— Довольно, капитан! Отпустите девочку!

Алекс узнала Оги.

Майлз ошеломленно посмотрел на человека, которого прежде считал другом. Макарди недвусмысленно постукивал большим пальцем по эфесу сабли. Шотландец набычился, весь его вид выражал угрозу.

— Уйди, Макарди, не твое это дело.

Испуганная тем, что из-за нее может пролиться кровь, Алекс взмолилась:

— Оги, пожалуйста, не надо. Все в порядке.

Майлз на миг растерялся, и этого мгновения ей хватило, чтобы вырваться из цепких лап капитана и подлететь к Оги, но не затем, чтобы искать у него покровительства, а, скорее, наоборот.

— Прошу вас, Оги, не надо! Остановитесь! Люди смотрят, Оги… Вы не можете идти против капитана, вы не можете! — шептала она, стремясь, чтобы матросы, привлеченные странной сценой, не поняли, что происходит. — Прошу вас, Оги, пойдемте. Он не хотел меня обидеть, он просто пугал. Это моя вина!

— Слушай, что она говорит, — тихо предупредил Майлз, увидев, что Макарди не собирается отступать. — Ты нужен мне, но если ты выступишь против меня, пощады не будет.

Алекс нисколько не сомневалась в том, что Майлз Кросс способен убить ее нового друга, и взмолилась вновь:

— Прошу вас, Оги! Вы нужны мне! Не делайте этого из-за меня!

Оги посмотрел в заплаканное лицо девушки и нахмурился. Он до сих пор не мог понять, что происходило с капитаном. Почему он вдруг ни с того ни с сего накинулся на этого красивого ребенка. Ему не хотелось идти против Майлза — они были друзьями, но еще меньше ему хотелось стоять, праздно наблюдая, как этот цветочек страдает от пытки, которая один Бог знает когда кончится. В своем теперешнем непредсказуемом состоянии Майлз был способен на все, что угодно.

Кросс тоже видел, что в душе Оги наступил разброд, и решил перехватить инициативу.

— Отведи девчонку вниз, Оги, прочь с моих глаз. — Майлз подождал и, видя, что шотландец не торопится исполнять указание, добавил: — Это приказ, Оги.

Взгляды их встретились в молчаливом поединке, затем Оги нехотя кивнул, понимая, что пока у него нет иного выбора.

— Есть, капитан, — сказал он, убирая руку с эфеса сабли, и, бережно обняв Алекс за плечи, повел в каюту.

Счастливая уже тем, что бомба не разорвалась, Алекс быстро пошла к лестнице. Никто из них не проронил ни слова по пути до самой двери каюты, отданной в распоряжение Алекс. Только там, повернувшись к Оги, девушка сказала:

— Прошу тебя, никогда больше не делай этого. Обещай мне.

— Я не дам ему тебя обидеть, дочка.

— Оги, ты мне так дорог, я несказанно благодарна тебе за поддержку, но, пойми, я не смогу жить, зная, что ты пострадал или, не дай Бог, убит по моей вине. Если ты пойдешь против Кросса, он назовет тебя мятежником. Пойми, как бы хорошо капитан ни относился к тебе, он не пощадит того, кто разжигает бунт на корабле.

— Ну хорошо, дочка, ради тебя и товарищей я буду осторожнее. А теперь пора ужинать. Сейчас Курт тебе принесет ужин.

Оги ушел, а Александра, оставшись одна, задумалась. Как быть дальше? Может, поговорить с Кроссом начистоту?

Наступила ночь, а Алекс никак не могла решиться на последний шаг. В который раз она прокручивала в голове предстоящий разговор. Воображение расходилось не на шутку, одна за другой перед ее мысленным взором возникали ужасные картины ближайшего будущего. Едва ли ей удастся завоевать доверие капитана, но попытаться все же стоит.

Алекс слышала, как пару часов назад вернулся к себе в каюту капитан. Она храбро подошла к двери, открыла и… на большее ее не хватило. Тихо прикрыв дверь, она вернулась к себе. «Завтра, — сказала себе Алекс. — Завтра все и скажу». Казалось бы, можно ложиться спать и набираться сил для завтрашнего разговора, но не тут-то было. Сон не шел. Стены крохотной каюты словно сдвигались, наступая со всех сторон. Страх мертвой хваткой сдавил ей горло. Алекс задыхалась, не находила себе места. Стоило закрыть глаза, как перед ней всплывало лицо капитана: то перекошенное от злобы, то, наоборот, нежное и доброе.

Раздраженная, Александра сбросила одеяло и села. Часов у нее не было, но она знала, что уже очень поздно. Что-то надо было делать.

Нужно набраться храбрости предстать перед капитаном и разом покончить с этим тяжким испытанием. Вдруг за стеной в соседней каюте раздался шум. Алекс вскочила, будто услышала выстрел.

С бьющимся сердцем прислушивалась она к звукам, тяжелым и глухим, то стихающим, то возникающим вновь. Казалось, за стеной кто-то ходит. Итак, Кросс не спал. Не мог заснуть и мучился, как и она. Собрав в кулак все свое мужество, Алекс взяла со стула халат и пошла к двери. Сейчас или никогда. Может, сейчас даже лучше, потому что Оги спит, да и большинство команды тоже. Не спят только вахтенные. Если Кросс решит, что она заслужила смерть, некому будет противостоять ему, а значит, и никто из-за нее не пострадает.

Словно Даниил, входящий в пещеру ко львам, Алекс, расправив плечи, отважно пошла навстречу смерти. Остановившись на мгновение перед дверью в каюту капитана, набираясь сил перед последней схваткой, Алекс, глубоко вдохнув, постучала. В пустом темном коридоре робкий стук показался грохотом, но этот шум не шел ни в какое сравнение с громовым стуком ее собственного сердца.

Капитан тем не менее не откликался, и тогда Алекс, решив, что обратной дороги не будет, постучала опять, тихонько позвав из-за двери: