— Есть. Я пришла сюда для того, чтобы раз и навсегда разрешить возникшее между нами недоразумение. После того как я сделаю это, вы можете поступить со мной как захотите, но при условии, что никто из-за меня не пострадает.

— Вы говорите загадками, мадам, — пробормотал Майлз, — говори, что собиралась сказать.

— Вы хотели, чтобы я созналась в том, что лгала вам… Ну что же, вот вам признание.

Майлз пристально посмотрел на нее, и Алекс, запнувшись, продолжила:

— Я видела, что происходило на берегу две ночи назад. Я знаю, что оружие вам привезли… ваши мать и отец.

Майлз с трудом сдерживал ярость. Он молча смотрел на нее несколько секунд, и вдруг, схватив со стола стакан, с силой запустил им в стену. Алекс успела отскочить в сторону, но при этом боялась издать хоть один звук.

— Ты, глупая женщина! Какого дьявола тебе не сиделось там, где было велено находиться?!

— Я была зла на вас и хотела собрать достаточно улик, чтобы вас повесили.

Майлз разразился коротким недобрым смешком:

— Уж если решила говорить правду, так будешь рубить сплеча, не выбирая выражений, да?

— Надеюсь, вы оцените мою искренность и поверите мне, если я скажу, что в ту же ночь, когда я увидела на берегу ваших родителей, я решила никогда и никому об этом не рассказывать. Я никогда не сделаю ничего плохого для лорда и леди Кросс.

— И при этом не важно, насколько вы презираете меня, — саркастически заключил Майлз.

Алекс печально покачала головой:

— Нет, капитан, я вас не презираю. Я, скорее, жалею вас.

— Черт! — взорвался Майлз, схватив Алекс за плечи и отчаянно тряхнув. — Не нужна мне ваша жалость! Пожалейте лучше себя!

— Что… что вы намерены со мной сделать?

Кросс впился в Алекс взглядом. От страха ее похожие на сапфиры глаза потемнели, как ночное небо. Да, она была здорово напугана, но Майлз не мог не восхищаться ее стойкостью. Каким бы пьяным ни был Кросс, он легко прочел в ее взгляде готовность к смерти. Она посчитала, что приговор уже подписан и он непременно убьет ее. Пальцы Кросса, впившиеся в ее плечи, чуть разжались, взгляд стал мягче.

— Что мне с тобой делать? — задумчиво проговорил он.

— Вы могли бы просто поверить мне, — осторожно предложила Алекс. — Просто принять на веру то, что я никогда не причиню вреда вашим родителям.

Девушка видела произошедшую в нем перемену. Она не вполне понимала, что выражает его взгляд, но само присутствие Майлза рядом с ней, его близость таинственным образом способствовали учащенному сердцебиению и какому-то непонятному томлению в груди.

Кросс, целиком отдавшись созерцанию, казалось, не слышал слов Алекс. Вместо ответа он развязал тесьму, удерживавшую полы ее халата, медленно и молча спустил его с плеч. Александра предстала перед ним в одной простой рубашке. Волосы, убранные под халат, рассыпались по плечам отсвечивая золотом в янтарном свете лампы. Зачарованный, Майлз осторожно, словно боясь нарушить гармонию красоты, убрал ее волосы за спину, не отказав себе в удовольствии пробежать пальцами по нежному волнистому шелку.

— Что… вы делаете, капитан? — не смея дышать, спросила Алекс.

Смущенная и напуганная собственной реакцией на его действия, она отшатнулась, ища спасения.

— Стой смирно.

— Капитан, прошу вас…

— Тихо! — рявкнул Кросс.

Кровь стучала у него в висках, он потерял способность мыслить ясно. Медленно он провел кончиками пальцев по ее плечам к застежке спереди. Майлз уже взялся за пуговицу, когда Алекс резко ударила его по рукам.

— Стой смирно! — И вновь он схватил ее за плечи. — Сейчас я решаю твою судьбу, моя дорогая. Я знаю, как сделать, чтобы мы оба остались в выигрыше. Меня считают знатоком лошадей, и первая заповедь хорошего заводчика: как следует осмотри товар, прежде чем заключать сделку.

— Сделку? — Алекс едва дышала. О чем он говорит?

Рука его вновь оказалась возле ее горла. Он пытался расстегнуть пуговицу у ворота, но у него никак не получалось. Алекс, воспользовавшись моментом, изо всех сил ударила его по рукам и бросилась прочь, как испуганная лань. Возле двери Майлз настиг ее и резко повернул лицом к себе. Более не церемонясь, он рванул ее рубашку. Алекс завизжала от ужаса. Майлз зажал ей ладонью рот. То, что осталось от ночной рубашки, упало на пол, и Алекс осталась нагой.

— Замолчи! — рявкнул Майлз, прижимая ее к двери своим крепким мускулистым телом. — Если Оги услышит и прибежит сюда, я буду вынужден его убить. Ты этого хочешь?

Майлз посмотрел в широко распахнутые испуганные глаза женщины и поразился тому, до какой степени опустился, если она нисколько не сомневается в его способности выполнить обещанное. Никогда он не смог бы убить Оги. Никогда еще он не брал женщину силой. Он не был способен на такую низость. Но сейчас он ничего не соображал от выпитого. Все, чего он хотел в это мгновение, — была Александра.

— Я ошибалась, капитан, — прошептала мисс Уайком. — Я действительно вас презираю.

— Это беда поправимая, — пробормотал Майлз, касаясь губами ямочки у ее шеи. — Все зависит лишь он назначенной цены. Можно полюбить и урода.

Алекс облизнула пересохшие губы. Она не понимала, как относиться к себе и тому, что делал он, лаская ее, потому что, вопреки всем доводам рассудка, она испытывала острое, ни с чем не сравнимое наслаждение.

Майлз почувствовал ее трепет и чуть отстранился, любуясь ее пышной грудью, соблазнительно вздымавшейся при каждом ее судорожном вздохе. Алекс попыталась закрыть свое тело руками, краснея под его голодным взглядом, но он откинул ее руки, продолжая разглядывать ее. Сгорая от стыда, Алекс отвернулась, и горячая слеза скатилась по ее щеке. Майлз не заметил ни ее смущения, ни слез. Он не мог отвести глаз от ее роскошного тела. Не в силах противостоять искушению, он положил руки ей на груди, и они заполнили его ладони. Большими пальцами, едва касаясь сливочно-белой кожи, он стал водить круги вокруг розовых сосков, нежно лаская.

Алекс захватила горячая волна, и слезы полились из глаз от острого мучительного наслаждения. Она застонала, и его жадные руки опустились вниз, к ее бедрам.

— Чудесная, — прошептал он.

— Прошу, не надо…

Но Майлз, казалось, не слышал. Погруженный в собственные ощущения, он делал то, чего требовало его тело. Он уже сжимал ее ягодицы, привлекая ее ближе к себе. Даже сквозь грубую ткань его бриджей Алекс чувствовала настойчивое давление его мужского естества. Слабо сопротивляясь, она оттолкнула его.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она, когда его ласки зашли слишком далеко. — Прошу, нет… — Она подняла к нему заплаканное лицо.

Их взгляды встретились: ее — испуганный, полуночно-си-ний, и его — цвета густого, выдержанного меда.

— Если вы собираетесь убить меня, делайте это сейчас, — шепотом выговорила она, — но только не… прошу…

— Разве смерть лучше, чем это? — шепотом спросил Майлз, легонько касаясь губами ее губ, снимая языком соленую влагу ее слез, и только потом накрыл губами ее рот.

Алекс отчаянно мотнула головой, но не тут-то было. Майлз уже целовал ее, исследуя языком нежную сладость ее неба. Алекс разрывалась на части. Разум вопил о безумии всего происходящего, а тело требовало удовлетворения, и наконец здравый смысл потерпел поражение, не в силах ничего противопоставить неизбывной жажде чего-то очень насущного, заявлявшей о себе пожаром, пульсирующим сгустком огня где-то внизу живота, рассылавшим горячие импульсы по всему телу. Когда Майлз наконец оторвал свой влажный рот от ее губ, она взглянула на него со странной смесью смущения и испуга.

— Тебе будет хорошо, — хрипло пробормотал он.

Майлз заставил себя отступить на шаг. Смущенная и пристыженная, Александра попыталась закрыться руками, но при этом достигла обратного эффекта. Майлз поедал ее взглядом, и желание становилось все более нестерпимым.

— Александра… Я могу называть тебя так?

Его глубокий, густой голос в равной мере возбуждал и пугал ее, как и все, что он с ней делал. Не дождавшись ответа, Майлз нетвердой походкой побрел к столу за бренди.