— Попробуешь предупредить хозяина — ты у меня этот аппарат скушаешь. И водички не дам на запивку, — ткнув пальцем в телефон, пообещал Воробьев посеревшему церберу. — Я достаточно ясно излагаю?

Секьюрити истово закивал головой.

Дорога к особняку пролегала лесом: сосны, песочек, все как на Рижском взморье, только море отсутствует. Под «садоводство» пригодилась территория, некогда принадлежавшая пионерскому лагерю завода «Сталь-трубмаш».

— Хорошо живут. Природа, чистый воздух. Посторонние не мешают. Дома вон какие! Метров по сто жилплощади, — позавидовал один из оперативников в звании старшего лейтенанта. — А ты хоть всю жизнь лямку тащи — на конуру в «хрущевке» не заработаешь.

«Волга» остановилась у распахнутых ворот тучинского коттеджа. Прибывших встречал тоскливый собачий вой.

— В доме собачка воет. — Старший лейтенант передвинул автомат поудобнее. — Что-то хозяев не видно.

— Давайте! Ты — к заднему ходу, — распорядился Воробьев. — А мы отсюда попробуем.

Он подошел к двери и позвонил. Вой сменился захлебывающимся лаем.

— Если пес кинется — вали, — скомандовал Дмитрий Ильич.

Зубров осторожно потянул ручку входной двери.

— Тут не заперто. — Он широко распахнул дверь.

Из темного коридора навстречу следователям выскочила собака. Оперативник поднял автомат, но стрелять не пришлось. Пес жалобно заскулил и, колотя хвостом по земле, стал жаться к ногам вошедших.

— Пошли наверх. Похоже, опоздали.

В комнатах первого этажа никого не было, вслед за оперативником с автоматом оба капитана поднялись на второй этаж. Заглядывая в комнаты, они обошли весь этаж, пока не уперлись в дверь хозяйского кабинета. Увязавшаяся за ними собака снова завыла и, прижав хвост, стала пятиться. Оперативник легонько толкнул дверь, но она оказалась заперта изнутри. Офицер сдвинул автомат за спину и вопросительно посмотрел на Воробьева.

— Давай, — кивнул тот.

Старший лейтенант отошел в глубь коридора и с разбегу ударил в дверь плечом. Та с треском распахнулась. Хозяин особняка сидел в кресле возле камина. Огонь уже давно погас, за каминной решеткой чернел ворох сгоревшей бумаги, несколько листов валялись на ковре перед нею. В помещении стоял тухловатый запах сгоревшего пороха. Охотничье ружье с инкрустированным ложем лежало на полу возле тела. Стена за креслом была забрызгана красным и желтым. Взглянув на тело самоубийцы, оперативник согнулся пополам и рванул из кабинета.

— Твою мать, — выдавил из себя Зубров. — Пошли отсюда, тут работа только для экспертов.

Воробьев кивнул.

Они вышли на улицу. Старший лейтенант сидел на крыльце и утирался носовым платком. Рядом вертелась потерявшая хозяина собака.

В районе поиска «Ариадна» была одна, другие суда шарахнулись от опасного корабля, как от зачумленного. Первой на цель вышла Б-457. Акустик лодки услышал шум винтов на пеленге в пять градусов. Лодка смело могла использовать свой гидролокатор, не опасаясь угрозы быть обнаруженной. Будь на месте «Ариадны» вражеский эсминец, исход такого противостояния было бы трудно предсказать. Но у обычного грузового судна не было никакой надежды выйти из этой схватки победителем. Находящийся на борту комплекс был бесполезен в борьбе с субмариной и ее торпедами.

— Боцман, рули на всплытие. Поднять перископ.

Это, несомненно, была «Ариадна». Командир недолго разглядывал в мощную оптику перископа силуэт цели, белые надстройки в подпалинах, пробоины, оставленные снарядами сторожевика, и сбитую набок мачту. В свете зарождающегося утра «Ариадна», тяжело переваливаясь с волны на волну, двигалась прямо на подлодку.

Командир защелкнул рукоятки перископа.

— Погружение. Торпедная атака. Изготовить носовые.

— Есть изготовить носовые, — эхом отозвалось в динамике.

Начертив под водой широкую дугу, лодка вышла на позицию атаки. Задача была куда проще отрабатываемых на учениях и тренировках. Для того чтобы от находящегося на борту комплекса гарантированно ничего не осталось, стреляли сразу двумя торпедами.

— Пли! — крикнули из центрального поста.

Выброшенные сжатым воздухом торпеды хищными рыбинами рванулись к цели. Следом потянулись шлейфы из пузырьков воздуха. Разломленный взрывом корпус «Ариадны» подняло из воды. Пылающие обломки с шипением погружались в темные воды, на поверхности моря растеклись пылающие пятна топлива. К месту гибели нарушителя полным ходом спешил тральщик с водолазной командой на борту. Командование должно быть уверено, что на дне не останется ничего, даже отдаленно напоминающего злополучный комплекс.

Все обитатели вагона, включая проводницу, собрались в первом купе. Троица дебоширов со связанными руками размещалась на боковой полке. Протрезвевшие вояки уже утратили воинственный пыл и выглядели достаточно жалко. На столе перед Давыдовым лежала стопка документов — военные билеты вэвэшников и паспорта их приятельниц.

— Вы свои тоже доставайте! — скомандовал он группе побитых туристов. — А то потом ищи ветра в поле.

— А наши документы вам зачем? Не мы же драку начали, — возразил бородатый.

— Затем. Где я потом буду отлавливать свидетелей правомерного применения оружия?

— Так мы сами на них в милицию готовы жаловаться, — подала голос девица с перевязанной рукой. К счастью, ее ранение оказалось пустяковой царапиной. — И все подтвердим.

— Я что, недостаточно понятно объяснил? Документы на стол…

Байдарочники полезли за паспортами. Давыдов сунул проводнице блокнот и шариковую ручку.

— Переписывайте паспортные данные, не забудьте про места жительства.

— Место рождения писать?

— Писать! И дату тоже.

— Ребята, давайте без милиции обойдемся, — загундосил длинноногий арестант. — Слышь, братан, зачем тебе это нужно?

Давыдов повернулся в сторону говорящего и зарычал:

— Ты, чмо, как меня назвал? Где ты своего брата увидел, недоделок?

— Товарищ капитан, ну отпустите нас…

— Капитан-лейтенант, — очаровательно улыбнувшись, поправил его Анатолий. — Вы, уроды, еще и в званиях не разбираетесь.

— Ну, товарищ командир… — заныл тот, которого называли Серегой.

— Если бы я был твоим командиром, ты бы здесь не сидел. Поздно, орелики! Куда вы теперь с простреленной ногой? Только к людям с печальными глазами в сером.

— Знаете, как менты нашего брата не любят, — снова встрял длинный.

— А это ваши ведомственные заморочки. Меня они не касаются, я из другого министерства.

— Товарищ капитан-лейтенант, вы насчет ноги не волнуйтесь. Коляныч не в обиде, мы же заявлять не будем на вас, за то, что выстрелили…

Давыдов фыркнул, давясь от смеха. «Надо же, ну и борзость. Они на меня заявлять не будут, благодетели человечества».

— Я тоже не в претензии, можете и заявить. Жаловаться не стану. Кончай разговорчики! Мне нужно решить, что с вами дальше делать.

Анатолий задумался. Нужно было каким-то образом избавиться от арестантов, не привлекая к себе внимания. Через час поезд подходил к Беломорску, а на следующей станции ему выходить. Прикинув все возможные варианты, он выработал план. Было в нем несколько неувязок, но все-таки план. Давыдов посмотрел на приятельниц утихомиренных воинов и выбрал ту, у которой волосы были более естественного цвета.

— Ты, пигалица! — обратился он к фиолетовой. — Марш в сортир! Берешь ведра, тряпки, и чтоб через пятнадцать минут тут и следа от вашего пребывания не было.

— Вот еще, — фыркнула та. — Нашел девочку.

— Марго, делай, что сказано, — подал голос со скамьи штрафников Серега.

— А ты, — Анатолий повернул голову к крашеной блондинке, — иди смывай свою боевую раскраску.

— Зачем? — не поняла девица.

— Я тебя замуж беру. На полдня, — с самым серьезным видом сообщил Давыдов. — Бегом марш.

Публика ошарашенно глядела на капитана.

— Вы что, серьезно? — первой подала голос проводница. — Это ж шмары, каких свет не видывал…