Констебль печально смотрел на море.

— Есть и другие сложности. На Боне почва скалистая, неплодородная, не то что здесь. Кроме того, добраться туда непросто, море бурное, течение сильное, хотя от Скоала до Бона всего две мили.

Заинтригованная, Кэтрин спросила:

— А можно нам его посмотреть?

— О да, с опытным лодочником и в тихий день. Мы отправляемся туда раз или два в году, чтобы постричь овец и забить часть скота. Мясо жесткое, зато на Скоале остается больше места для сельскохозяйственных культур.

— Ведь Скоал — это маленькое королевство, да? — поинтересовалась Кэтрин. — Жители, чьи корни уходят в прошлое на столетия, почти полностью себя обеспечивают, знают и любят каждый дюйм здешней земли. Вы тоже вносите свою лепту и наверняка гордитесь этим?

Дэвин судорожно сжал в зубах трубку, уголок рта нервно задергался. Кэтрин ничего не заметила, потому что не могла оторвать взгляд от Бона, но Майкл увидел и удивился. Интересно, чем вызвана такая реакция у обычно выдержанного человека? Казалось бы, он должен радоваться похвале женщины, которая может стать его хозяйкой.

Дэвин долго молчал, потом вынул изо рта трубку и очень спокойно произнес:

— Я просто делаю свою работу. Каждый на Скоале вносит свою лепту. Мы нуждаемся друг в друге, и у нас все построено на доверии. Здесь никто не запирает дверей.

Возвращаясь к тому месту, где были привязаны лошади, они увидели, как из-за сучковатых деревьев появилась Гли-нис Пенроуз с двумя мальчиками. Третьего ребенка жена управляющего несла на сделанной из шали перевязи.

Глинис приветливо улыбнулась Кэтрин и Майклу, а мальчики стали весело прыгать вокруг отца.

— Здравствуйте. Это Джек и Нед, — смеясь, представила своих сыновей Глинис. — Думаю, они видели утром, как вы ехали верхом, и захотели с вами познакомиться. Ваш приезд — самая волнующая новость на Скоале за многие годы.

Мальчики вежливо поклонились Кэтрин, но гораздо больше заинтересовались Майклом. Джек, сверкая своими «островными глазами», спросил:

— Вы участвовали в сражении при Ватерлоо, капитан Мельбурн?

Майкл сказал, что участвовал, и тут на него посыпались вопросы. Неду, который был младше брата года на два, такому же голубоглазому, как мать, нравилась кавалерия, а Джек, очень умный и одаренный, боготворил пехоту.

Когда Майкл наконец удовлетворил любопытство детей, Кэтрин спросила:

— Кто самый младший в семье?

— Эмили.

Глинис вынула малышку из перевязи.

— Хотите ее подержать?

— О да.

Кэтрин с восторгом взяла ребенка.

— Какая милая крошка. Я — Кэтрин, твоя кузина. Ты мамина любимица?

Она потерлась носом о носик девочки.

— И папина тоже?

Эмили радостно залепетала, потянулась к Кэтрин своими пухлыми ручками, и вскоре между ними завязался понятный только им обеим разговор.

Глаза Кэтрин лучились, и, глядя на нее, Майкл почувствовал, что к горлу подступил комок. Именно о такой спутнице жизни он мечтал. Любящая мать, очаровательная женщина, покорившая его сердце, заботливая сиделка, которая спасла его, рискуя жизнью. Жена — но чужая.

И все же он желал ее. Желал страстно, всем своим существом. И не жалел об этом даже в минуты горького прозрения, хотя это было так трудно. Но он готов был на любые муки, только бы быть рядом с Кэтрин.

— Какая прелесть, — сказала Кэтрин, передавая смеющуюся малышку матери. — Кстати, я заметила, что у детей на острове волосы либо темные, как у меня, Дэвина и Джека, либо совсем светлые, как у вас, Неда и Эмили. Других не видела. Таких, например, как у моего мужа. — Она с улыбкой взглянула на Майкла. — Но в нем нет ни капли островной крови. В действительности же в жилах Майкла текла и ее кровь, и не одна капля, но Майкл решил, что в данном случае Кэтрин имела в виду совсем другое.

— Вы правы, — задумчиво протянула Глинис. — Видимо, нашими предками были либо светловолосые скандинавы, либо черноволосые кельты.

— В старинной легенде говорится о том, что «островные глаза» достались здешним жителям от волшебного существа Селкие, тюленя, который на суше превращается в человека, — сказал управляющий.

— Это прекрасная сказка, — продолжала Глинис — Селкие полюбил красавицу с черными как вороново крыло волосами и ангельской улыбкой. Но на сушу он мог выходить только при полной луне, а она не могла встретиться с ним в море. Они стали любовниками, и она забеременела. Но у красавицы был муж, и когда он увидел в глазах ребенка море, он взял большой лук, отправился к Тюленьей скале и поразил соперника. Говорят, что в полнолуние дух Селкие все еще зовет свою возлюбленную.

— Мораль такова, что супружеская измена до добра не доводит, — сухо произнес Майкл.

— В англосаксах нет ни капли романтики, — насмешливо ответила Глинис.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Майкл. — Я ярый сторонник высокой морали.

Управляющий взглянул на карманные часы.

— Пора ехать к лорду Хэлдорану на чай, — сказал он и с улыбкой обратился к жене: — К обеду вернусь.

Кэтрин и Майкл попрощались с Глинис и мальчиками и снова отправились в путь.

С полмили они взбирались вверх по скалистой тропе. Плодородные поля сменились жестким кустарником, прибитым к земле постоянными ветрами. У поворота Дэвин остановился.

— Лорд Хэлдоран живет на Малом Скоале. Это за перешейком, небольшой естественной дамбой, соединяющей обе части острова.

Брови Майкла поползли вверх, когда он увидел узкую каменистую дорожку, а далеко внизу бьющиеся о скалы волны.

— В справочнике говорится, что ширина перешейка всего десять футов и расположен он в сотнях футов над уровнем моря, но автор мог ошибиться.

— Просто он допустил маленькую неточность, нарочно, чтобы напугать путешественников. В некоторых местах ширина перешейка — целых двенадцать футов, — с мрачным юмором произнес Дэвин. — Но животные нервничают, поэтому лучше идти пешком.

Они спешились и отправились дальше, ведя лошадей за собой. Вдруг Кэтрин остановилась и посмотрела вниз, ветер трепал ее платье.

— Почему здесь нет перил? — спросила она, стараясь перекричать грохот волн.

— А зачем? — удивился Дэвин. — Вниз свалился только один человек, да и то потому, что был пьян. Жители острова знают, что здесь нужно проявлять осторожность.

Кэтрин с сомнением посмотрела на скалы внизу. Если она станет хозяйкой Скоала, то непременно распорядится поставить перила.

— Кстати, вон тот островок — это Тюленья скала, где, согласно легенде, был убит Селкие.

И в самом деле, на одной из скал нежились на солнце тюлени. Кэтрин попыталась представить себе, как залитый лунным светом тюлень выбирается на берег и превращается в человека.

Если он был так же высок, гибок и силен, как Майкл, с такими же завораживающими глазами, то можно понять женщину, забывшую честь и разум…

Со вздохом Кэтрин двинулась дальше по перешейку. Измена ей не грозила, у нее больше не было мужа. Неразрешимая дилемма была в ней самой.

Рагнарок располагался всего в нескольких минутах езды верхом за перешейком, у края скал. Хотя название и было старинным, сам дом выглядел почти современно. Его спокойные античные линии странно смотрелись в этом диком, насквозь продуваемом ветрами месте.

Когда они подъехали, Дэвин не стал слезать с лошади.

— Если не возражаете, я вас здесь покину. У меня много дел. Не заблудитесь на обратном пути?

— Не беспокойтесь, — ответил Майкл, помогая Кэтрин слезть с лошади. — Скоал не так велик, чтобы на нем можно было заблудиться.

Констебль коснулся края шляпы и снова пустился в путь по тропе. Глядя ему в след, Кэтрин сказала:

— Мне кажется, ему не хотелось идти к лорду Хэлдорану. Но почему?

Не успел Майкл ответить, как из дома вышел широкоплечий, мускулистый человек с изуродованным шрамами лицом.

— Меня зовут Доил, — сообщил он. — Я отведу ваших лошадей на конюшню.

Передавая поводья Дойлу, Кэтрин внимательно на него посмотрела. Его смуглое лицо ей показалось знакомым. Возможно, она видела его в Брюсселе, среди слуг, сопровождавших Хэлдорана, когда он отвозил Эми и семью Моубри в Антверпен. Лондонский акцент Доила выдавал в нем чужака, а лицо в шрамах делало его похожим на бандита. Как и сам дом, он выглядел довольно странно в этом отдаленном уголке.