Но отец не был его отцом, а красивая принцесса вышла замуж за другого. Жаль, что Фанни была недостаточно образованна и не могла рассказать Майклу про Дон-Кихота, такого же мечтателя, как и Майкл.

С безучастным лицом Майкл принялся рассказывать Люсьену о компании по производству паровых двигателей, куда он собирался поместить капитал. Люсьен из вежливости внимательно слушал. О герцоге Эшбертонском он больше не обмолвился ни словом.

И только в постели Майкл вдруг осознал, что это Бог смилостивился над ним и в этот тяжелый момент его жизни снова послал ему Кэтрин.

«Я мечтал еще об одном сыне, а получил тебя».

— Там у дверей почтовая карета, — полуобернувшись, сообщила Эми. — Ты уверена, что мне лучше не ехать с тобой?

— Абсолютно уверена. Хочу убедиться, что новоявленный дедушка достоин правнучки. — Кэтрин обняла Эми. — Ведь тогда в один прекрасный день ты сможешь стать леди Скоал!

— Звучит неплохо, — согласилась Эми. — Если старик тебе понравится, пошли за мной, я тут же приеду.

— Посмотрим. Обещаю не задерживаться.

Кэтрин вышла из дома в сопровождении всей семьи Моубри и обеих собак.

— Хорошо бы ты ехала не одна, — говорила Энн, пока возница укладывал багаж.

— А я не одна, со мной возница и почтальон. Кроме того, это Англия, а не Испания, и мне ничто не грозит.

Тяжело было лгать лучшей подруге, и Кэтрин испытала облегчение, когда карета наконец тронулась.

Полчаса спустя они остановились у почтовой станции, чтобы забрать Майкла.

— Если вы согласны ехать, не останавливаясь на отдых, то завтра к вечеру мы будем на месте, — сказал Майкл, залезая в карету.

— Надеюсь. Я просто горю от нетерпения познакомиться с моим дедом.

Карета была просторной и очень комфортабельной, но Майкл все же находился достаточно близко, чтобы лишить Кэтрин покоя. Она уже успела забыть исходившую от него притягательную силу.

Они немного поговорили, и каждый погрузился в собственные мысли. Слуг при них не было, но Майкл умел производить впечатление, и на каждой остановке им предоставляли лучших лошадей, так что ехали они очень быстро.

Когда они проезжали деревню Великий Эшбертон в Уилтшире, Кэтрин поняла, почему Майкл так хорошо знал дорогу. Был базарный день, и на главной площади карета замедлила ход.

— Эта деревня как-то связана с вашей семьей? — сонным голосом спросила Кэтрин.

Майкл невидящими глазами смотрел в окно.

— Аббатство Эшбертон, родовой замок в двух милях отсюда, вниз по дороге, мы его только что проехали.

— Боже мой! — Кэтрин села. Сон как рукой сняло. — Так это ваш дом?

— Здесь я родился и вырос. А мой дом в Уэльсе.

— Вы покупали сладости вон в той лавке? — зачарованно спросила она.

— Да. В лавке миссис Томсен.

Он отвечал отрывисто, нехотя. Кэтрин поняла, что говорить о прошлом ему так же трудно, как было бы трудно признаться в убийстве, и, глядя в окно, попыталась представить себе юного Майкла на деревенских улицах. Здесь все радовало глаз, деревня выглядела процветающей. Вдруг облачко набежало на лицо Кэтрин.

— Я вижу на многих дверях черные ленты.

— Вчера скончался герцог Эшбертонский.

Кэтрин уставилась на Майкла. Уж не ослышалась ли она?

— Ваш отец? Почему же вы ничего не сказали?

— Просто нечего было сказать.

Он по-прежнему смотрел в окно, в лице не дрогнул ни единый мускул.

Кэтрин вспомнила, как в Брюсселе Майкл рассказывал о своей семье, и ей до боли стало его жаль. Она положила ладонь на его руку.

— И в такой момент вы помогаете мне! Как это благородно! Я бесконечно вам благодарна.

Майкл даже не взглянул на Кэтрин, только стиснул ее пальцы.

— Наоборот, это я должен вас благодарить! Никто из них не произнес больше ни слова, только соединенные руки продолжали вести разговор.

Они остановились на почтовой станции, когда уже совсем стемнело. К радости Кэтрин, там оказалось две свободные комнаты.

Они привели себя в порядок, пообедали в отдельном кабинете и расслабились под влиянием хорошей еды, приятного разговора и бутылки отличного бордо.

После обеда Майкл вытащил из кармана небольшую книжицу.

— Я раздобыл путеводитель по Западной Англии, там упоминается Скоал. Посмотрим, что нас ждет?

— Да, пожалуйста. Я почти ничего не знаю о нем. Майкл полистал книжку.

— Остров имеет около двух миль в ширину и около трех в длину, делится на Большой Скоал и Малый Скоал, которые соединены лишь природной перемычкой, так называемым перешейком. Автор не советует пересекать перешеек ночью из-за «ужасных зазубренных скал, выступающих из моря почти на двести футов».

Кэтрин отпила из бокала вина, с наслаждением слушая красивый, глубокий голос Майкла.

— Я это учту.

— На острове около пятисот жителей, а чаек больше, чем хотелось бы автору, — продолжал Майкл. — Основные занятия — рыболовство и сельское хозяйство. Населен остров «с незапамятных времен» и «славится смесью обычаев кельтских, англосаксонских, норманнских, а также обычаями викингов». Кроме того, это одно из немногих сохранившихся в Западной Европе феодальных владений.

Кэтрин подперла рукой подбородок, с восторгом наблюдая, как мечутся на лице Майкла тени, отбрасываемые свечами.

— Что это означает на практике?

— Надеюсь, вы любите пирог с голубятиной? Лэрд — единственный, кто имеет право держать голубятню.

— Это и есть привилегия феодала? Признаться, я разочарована. — Кэтрин рассмеялась, Майкл продолжал листать путеводитель.

— Так, смотрим дальше. Лэрд платит дань английскому королю, что вносит некоторое разнообразие в нашу унылую действительность. Уверен, об острове можно написать многое, но автор отдал предпочтение живописным скалам и морским пещерам. Подробности прочтете сами.

— Благодарю вас.

Когда он передавал ей книгу, их пальцы соприкоснулись, и у Кэтрин мурашки побежали по телу. Именно интимности она опасалась больше всего, когда решилась попросить Майкла о помощи. Интимность и близость рождали влечение.

Она допила вино и поднялась.

— Пойду спать. День показался мне таким долгим.

— Завтрашний покажется еще дольше, — ответил Майкл, тоже допив свой бокал.

Он вел ее по лестнице, слегка поддерживая под руку, как муж. Но они не были женаты, Кэтрин не привыкла к его изысканным манерам и его мужественности, а потому испытывала головокружение, словно шестнадцатилетняя девушка, и уж никак не вдова под тридцать.

Майкл отпер дверь ее спальни и отошел, чтобы пропустить ее внутрь. Она заглянула ему в глаза и тут подумала, что ей не следовало пить второй бокал вина. Не то чтобы она опьянела, просто ей захотелось подставить ему лицо для дружеского, только дружеского, поцелуя, пожелать спокойной ночи и оказаться в его объятиях. О Боже! Какое бы она испытала блаженство!

К несчастью, Кэтрин почувствовала, что ею овладевает желание, сладкое и нежное, как сироп, и опасное, словно тайный враг. Она судорожно сглотнула.

— Кстати, совсем забыла, Элспет Мак-Леод и Уилл Феррис поженились, живут в Линкольншире и ждут ребенка.

— Рад за них. Прекрасная пара. Элспет почти такая же храбрая, как вы, — с улыбкой произнес Майкл.

Тут Кэтрин окончательно потеряла контроль над собой и вдруг севшим голосом проговорила:

— Спокойной ночи, Майкл.

Он предостерегающе коснулся пальцем ее губ.

— Не называйте меня так, — тихо произнес он. — Я знаю, вам нелегко перестроиться. Я для вас теперь Колин, а не Майкл.

— Уж лучше придумать вам какое-нибудь ласковое прозвище, — неуверенно произнесла Кэтрин, подумав, что так по крайней мере сможет безбоязненно выражать свои тайные чувства к Майклу.

— Доброй вам ночи, моя дорогая.

Он вложил ключ ей в руку, и это прикосновение обожгло ее.

Она захлопнула дверь, заперла и, скользнув в постель, провела языком по губам, до которых только что дотронулся Майкл. Скрывать свою любовь к Майклу куда легче, чем подавлять в себе страсть.