Дидро, г-жа Тербуш.

Анна-Доротея Тербуш, портретистка прусско-польского происхождения, пишет портрет Дидро, который лежит на софе, лицом к художнице и спиной к публике. На нем некое подобие античной тоги, оставляющей обнаженными его плечи и руки.

Г-жа Тербуш. Перестаньте менять выражение лица, мне никак не удается вас «поймать»! Только что вы были задумчивы, в следующий миг — мечтательны, а теперь ваше лицо выражает отчаяние. В течение десяти минут у вас была сотня разных физиономий. Все равно что писать горный поток!

Дидро. Я вижу только один выход: усыпите меня.

Г-жа Тербуш смеется, подходит к Дидро и обнажает его плечо.

Г-жа Тербуш. Люблю философию.

Дидро. Лучше бы вы любили философов.

Г-жа Тербуш. Не говорите ерунды: Сократ был Уродлив. (Пауза.) Я слышала, у него был небольшой изъян… он… больше интересовался мужчинами… Короче говоря, для женщин он был все равно что погибшим!

Дидро. А вот я гибну из-за женщин. В моих нравах нет ничего античного; я не только не хочу носить женское платье, но и предпочитаю, чтобы женщина в моем присутствии обходилась без него…

Г-жа Тербуш. Не двигайтесь. (Пауза.) Мне бы хотелось написать его портрет… Сократа.

Дидро. Вы находите, что я на него похож? Друзья иногда называют меня «расхристанным Сократом».

Г-жа Тербуш. Вы действительно весьма неряшливы…

Дидро. И это все?

Г-жа Тербуш. Вы неплохой философ…

Дидро. Вот как?

Г-жа Тербуш…И в общем, не так уж уродливы.

Дидро (чарующе). Не так уж?

Г-жа Тербуш. Совсем не так уродливы.

Дидро (доволен). Ах, как же я люблю живопись!…

Г-жа Тербуш. А я— философию!

Смотрят друг на друга с вожделением. В эту минуту кто-то торопливо стучит в дверь.