— Ром… у нас с тобой теперь добровольная связка альфы и мага. Но… — она вздохнула. — С самого начала она такой не была, я все сделала… силой. И теперь Лели посмотрела внимательно… и увидела, чем все это может кончиться.

— Детка, не волнуйся так, — женщина, отложив вязание, пересела к Тане, приобняла ее за плечи и развернула к себе, но я успел заметить, что в в глазах девушки стояли слезы.

Что-то мне как-то совсем не по себе стало, но тут Тай легонько хлопнул меня по лопаткам, типа успокаивая, но, матервестер, я чуть кашлем не подавился. Хорошо отвлек, качественно!

А Таня, довольно быстро успокоившись, вновь повернулась ко мне и продолжила.

— Ром… понимаешь… вот то, как тебя ко мне тянет… оно может оказаться не… не настоящим. И как меня к тебе… но у меня все пройдет без последствий, через какое-то время. Если пройдет, то есть, если… если оно не реальное, это чувство. А у тебя… если оставим все как есть, то у тебя никогда не будет… другой. Ты сможешь быть… только со мной, причем со временем это все будет усиливаться, и ты опять потеряешь… собственную волю. Я… я не хочу тебя терять, но так нечестно! — она опять упрямо вскинула подбородок, с трудом сдерживая слезы. — Поэтому… Лели сварила отвар… который уберет из нашей связи иллюзию и выправит каналы… Ты можешь его выпить, уснуть, и утром… и утром… — я не отрываясь смотрел ей в глаза, но успел заметить вновь закушенную почти до крови губу. — Утром ты перестанешь так от меня зависеть. Останутся только настоящие… чувства, если они есть! — твердо закончила Таня.

Ромэй:

Я совершенно не хотел пить никакой отвар, матервестер! Я не чувствовал никакого внутреннего насилия, но… но… Вспомнив первые дни нашего путешествия, устало упал на скамейку напротив Тани. Рядом плюхнулся Тай и успокаивающе хлопнул меня по плечу:

— Не переживай, не ядом же поить будут! Зато с утра все ей выскажешь… Увидишь, полегчает!

Я недобро зыркнул на этого успокаивающего. Матервестер, мне было страшно! Мой мир очередной раз должен был разбиться вдребезги, это уже начало немного надоедать.

То привязка к незнакомой девчонке, потом первая влюбленность в нее же, потом это всепоглощающее чувство растворения… И теперь выясняется, что это может быть навеяно привязкой?! Нет, ненависть была более чем настоящим чувством, моим, а вот все остальное… Ну, дружба же точно должна остаться?

Я уставился на Таню, как будто впервые ее увидел. Темные, довольно короткие для женщины волосы, серо-голубые глаза, красивые губы, шея… грудь… Снова поднял взгляд на лицо, потому что даже если эти чувства и не мои, но они очень сильные.

Отказываться пить отвар было глупо, потому что если все это ненастоящее будет усиливаться… Страдать будем мы оба.

Тай встал и снова потрепал меня по плечу, потом повернулся к нашей кошке, посмотрел на нее с плохо скрываемым сочувствием и вышел. А Таня, закусив губу, взглянула мне в глаза:

— Мне самой очень страшно. Но… если утром… Мы все равно останемся друзьями. И просто начнем сначала.

Татьяна:

Ромка выглядел таким же потерянным, как и я, наверное. И в глазах у него метался страх. Я его понимала, как никто! Вот сейчас мы два самых близких человека на свете, а пройдет ночь, и… и…

Я утешала себя и его мыслью о том, что никогда не поздно попробовать еще раз, теперь по-настоящему. И сама старалась верить в свои слова, но…

Ромка все же решился. Никому не хочется стать марионеткой, а его ждала именно такая судьба. Лели вполголоса рассказала нам, что еще немного — и он просто не сможет отказать мне ни в одной, самой мелкой или глупой просьбе. Начнет испытывать дискомфорт в мое отсутствие… Ромка слушал-слушал, а потом встал и решительно цапнул со стола кружку с отваром. Еще раз посмотрел на меня, и я кивнула, внутренне сдерживая крик.

Как в воду с обрыва, причем мы оба.

Ромка начал падать еще до того, как допил. Кружку из его ослабевших рук поймала Лели, а самого магеныша подхватил Тай, сосредоточенно наблюдавший за нами. Когда он вернулся? Я точно помню, что он вышел, оставив меня утешать мага и утешаться самой. А потом почувствовал, что ли? Вернулся. Вовремя успел, а то грохнулся бы мой долговязый чудик об угол стола… По-моему, Лели сама не ожидала, что его срубит так быстро. Но ее спокойствие и меня уберегло от волнения.

Ромку уложили на кровать в другой комнате, я присела на край постели и некоторое время сидела, держала его за руку… Не помню, о чем я думала. Кажется, ни о чем.

Тихо скрипнула дверь, и Тай прошел через комнату, опустился возле кровати на корточки и заглянул мне в глаза снизу вверх.

— Все нормально будет, вот увидишь.

Я посмотрела на спокойное во сне Ромкино лицо, еще раз погладила его пальцы… и бессильно стекла с кровати на пол, прямо возле Тайя, чуть ли не ему на колени, обхватила его за шею руками и тихо-тихо заплакала.

Он сначала замер, плечи стали каменными, но потом расслабились, и он приобнял меня, начал поглаживать по спине:

— Все будет хорошо. Куда он от тебя денется… Он же дыхнуть боится неправильно, чтобы ты не расстроилась.

— Это привязка… может быть, — шмыгнула я носом, тихо пристроившись поудобнее в теплых объятьях. — А еще… я жадина. Вот… и вообще… а ты… ты мне нужен… так же сильно, только… даже сильнее, или… или не знаю. — И посмотрела на него жалобно.

У Тайя на лице возникла странная такая, понимающая улыбка, и он обнял меня еще крепче.

— Просто мы с Ромкой разные… А еще тебе раньше выбирать было не из кого, а тут сразу два таких замечательных самца, как мы.

Ответить на это нахальное заявление мне не дали: только я рыпнулась, как Тай склонился и накрыл мои губы своими. Примерно секунд через тридцать сопротивляться мне расхотелось…

В голове мягко закружились звездочки, кажется, даже розовые. Я еще успела вяло ужаснуться их цвету, и на этом… все. То есть дальше звезды могли быть какого угодно цвета, мне уже было пофиг… Меня обнимали крепко-крепко и целовали так сладко… Потом, уже вспоминая, я сообразила, что никаких таких особых умений Тай не показывал, а я не соображала вообще и процессом не управляла. Потому что было так…

Опомнилась я уже на полу, точнее на плетеном из какой-то местной соломы половичке, который здорово кололся через футболку. Тай нависал сверху и смотрел светящимися глазами мне в лицо. Глаза светились вовсе не фигурально, а по-настоящему, ярко-зелеными полулуниями.

— Тай?

Он тут же отодвинулся, давая мне шанс или вернуть все обратно или прекратить. Умный, блин… я что, не могу побыть легкомысленной особой, которая вообще не знает о том, что голова у нее для «подумать», а не для «поесть»?

— На полу жестко, — пожаловалась я.

Меня тут же подхватили на руки, и я сама не заметила, как оказалась на соседней кровати. Сначала мне еще было неловко, и в голове периодически вспыхивали мысли про то, что это неправильно, вот так, да еще когда в этой же комнате, на соседней кровати спит парень, который…

На этом месте мысли растворились окончательно и остались только губы Тайя, его нетерпеливые, сильные и нежные руки, его запах, от которого голова кружилась все быстрее…

Наверное, действительно быстро кружилась голова. Центробежная сила — страшная вещь, потому что под ее действием разлетелись вообще все мысли. Совсем. Одни розовые звездочки остались, а может и не только розовые…

Именно в этот момент, когда управляющий центр мозга повис в невесомости, остальное тело сообразило, что контроль тю-тю, и яростно включилось в процесс. Теперь не только Тай раздевал меня, путаясь в молниях и пуговицах, я тоже отчаянно терзала завязки на его рубашке, чуть не оторвала пояс его штанов и от избытка нетерпения укусила обтянутое тканью плечо, причем вцепилась не в тело, а в тряпку, еще немного, и зарычала бы, мотая головой, как дворняжка на пирожок в полиэтиленовом пакете, стараясь содрать ее зубами.

Не пришлось, потому что Тай то ли соображал лучше, то ли у него организм был более привычен действовать самостоятельно от мозга. Порыкивая, он в момент избавился от лишних тряпок и избавил от них меня. В процессе раздевания я успела заглянуть в подсвечивающие зелеными полумесяцами карие глаза, разглядеть за ними все те же сумасшедшие розовые звездочки… и понять, что мне все равно, что будет дальше, а Тайя теперь не остановит даже прямое попадание ракеты Земля-Равиен.