– Мне еще не приходилось видеть, чтобы молодая леди производила такую сенсацию, как Виктория, – сказал Роберт Коллингвуд, ухмыляясь, когда они с Джейсоном вместе наблюдали за девушкой на балу неделей позже. – Она заставила говорить о себе весь город. Неужели она действительно заявила Родди Карстенсу, что может стрелять лучше, чем он, грозя ему его собственным пистолетом?

– Нет, – сухо ответил Джейсон. – Она лишь сказала, что, если он еще раз подобным образом обратится к ней, она пристрелит его, а если промахнется, то натравит на него Волка. А если и Волк не прикончит его, то она уверена, что это сделаю я. – Джейсон хмыкнул и покачал головой. – Мне впервые отводится роль героя. Правда, я несколько сокрушался, что мне отведена вторая роль после собаки.

Роберт Коллингвуд бросил на него странный взгляд, но Джейсон не заметил этого. Он не спускал глаз с Виктории. Плотно окруженная толпой молодых людей, соперничающих меж собой, чтобы привлечь ее внимание, она безмятежно царила среди них – королева с золотисто-каштановыми волосами и свита преклоняющихся перед ней подданных. Облаченная в голубое, как лед, шелковое платье и длинные, до локтей, перчатки того же цвета, своим обаянием графиня Лэнгстон приковывала к себе всеобщее внимание.

Продолжая наблюдать за ней, Джейсон заметил, как лорд Уоррен, крутившийся рядом, шарит жадными глазами за низким округлым вырезом платья Виктории. От ярости лицо Джейсона побелело как мел.

– Прости, пожалуйста, – напряженно сказал он Роберту. – Мне нужно чуть-чуть потолковать с Уорреном.

Это был лишь первый из многочисленных эпизодов в течение последующих двух недель, когда общество имело возможность лицезреть потрясающую сцену: маркиз Уэйкфилд, подобно хищному ястребу, пикирует на чересчур усердного ухажера, проявляющего слишком уж повышенное внимание к леди Виктории.

Три недели спустя после появления Виктории в обществе в кабинет, где работал Филдинг-младший, вошел Чарльз.

– Я составил список претендентов на руку Виктории, который вы хотели просмотреть, – заявил герцог тоном, свидетельствовавшим о том, что его вынудили выполнить ужасно неприятную задачу и он хочет поскорее покончить с ней. – Я хочу обсудить его с вами.

Джейсон оторвал взгляд от отчета, который читал, и скосил глаза на лист в руках Чарльза.

– Сейчас я занят.

– И тем не менее я хотел бы не откладывать этого. Мне было ужасно неприятно заниматься подобным делом. Мне удалось отобрать несколько приемлемых лиц, но задача оказалась не из легких.

– Естественно, – иронически заметил Джейсон. – Все лондонские хлыщи были готовы ухлестывать за ней. Читайте, если это представляется вам таким уж важным и неотложным.

Не ожидая такого пренебрежения к этому вопросу со стороны Джейсона, Чарльз удивленно нахмурился, сел напротив него и надел очки.

– Первый – молодой лорд Кроули, который уже просил моего разрешения поухаживать за ней.

– Нет. Слишком импульсивный, – категорически отвел его кандидатуру Джейсон.

– Из чего вы делаете такой вывод? – недоуменно спросил герцог.

– Кроули недостаточно знаком с Викторией, чтобы просить разрешения на «ухаживание», если следовать вашей причудливой фразеологии.

– Это просто смешно. Первые четыре претендента из этого списка просили у меня разрешения на то же самое при условии, что ваша помолвка не является решенным делом.

– Откажем всем четверым по той же причине, – коротко резюмировал Джейсон, откинувшись на спинку стула и углубившись в свой отчет. – Кто следующий?

– Друг Кроули – лорд Уилтшир.

– Слишком молод. Кто следующий? – Артур Ланкастер.

– Не вышел ростом, – загадочно сказал Джейсон. – Следующий?

– Уильям Роджерс, – с вызовом прочитал Чарльз, – как раз высокий, сдержанный, зрелый, умный и красивый. Кроме того, он наследник одного из лучших поместий в Англии. Думаю, он очень подходит Виктории.

– Нет.

– Нет?! – взорвался Чарльз. – Но почему?

– Мне не нравится, как он сидит на лошади.

– Вам не нравится… – не веря своим ушам, сердито повторил Чарльз; затем взглянул на бесстрастное лицо Джейсона и вздохнул:

– Очень хорошо. Последний в моем списке – лорд Терренс. Вот уж он-то изумительно сидит на лошади, не говоря о том, что он прекрасный малый. Он так же, как и предыдущий кандидат, высок, красив, умен и богат. Итак, – с победоносным видом закончил герцог, – какой изъян вы найдете у него?

Джейсон зловеще стиснул зубы.

– Он мне не нравится…

– Но не вы же собираетесь выходить за него! Джейсон наклонился вперед и стукнул кулаком по столу.

– Я сказал, что он мне не нравится, – сквозь стиснутые зубы выговорил он. – Вот и все.

Выражение гнева на лице Чарльза мало-помалу уступало место удивлению, а затем веселой улыбке.

– Значит, вам она не нужна, но вы также не хотите, чтобы ее заполучил кто-нибудь другой, – так? Это все равно как собака на сене.

– Верно, – с кислым видом ответствовал Джейсон. – Мне она не нужна.

Из дверного проема послышался тихий от бешенства голос Виктории:

– Мне вы тоже не нужны!

Оба резко обернулись, но чудесные синие глаза подходившей к ним девушки были устремлены только на бесстрастное лицо Джейсона. Она взялась за край стола; грудь ее вздымалась от обиды.

– Поскольку вы так озабочены тем, чтобы сбыть меня с рук, если Эндрю не приедет за мной, я приложу максимум усилий, чтобы найти ему замену, но вы никогда не будете в числе кандидатов! Вы не стоите его мизинца. Он мягок, добр и симпатичен, в то время как вы холодны, циничны, высокомерны и.., вы – подлец!

При этом слове глаза Джейсона яростно сверкнули, как у пантеры, готовой к прыжку.

– На вашем месте, – мстительно рявкнул он, – я не терял бы времени и занялся поиском замены, так как добрый старина Эндрю нуждается в вас отнюдь не более, чем я!

Не выдержав такого унижения, Виктория резко развернулась и стремительно выскочила из кабинета; мозг ее сверлила только одна мысль, нужно любым способом доказать Джейсону Филдингу, что другим-то она нужна. И впредь она никогда, никогда не позволит себе довериться этому человеку. За последние недели она убедила себя, что они подружились. Ей даже показалось, что она нравится ему. Она вспомнила, как назвала его только что, и почувствовала себя еще более униженной. Как она могла допустить, чтобы он спровоцировал ее на такое!

Когда Виктория столь решительно покинула их, герцог обратился к Джейсону.

– Поздравляю, – горько сказал он. – Вы добивались, чтобы она презирала вас, со дня ее приезда в Уэйкфилд, и теперь я понимаю почему. Я заметил, какими глазами вы смотрите на нее, когда думаете, что вас никто не видит. Она нравится вам, и вы боитесь, что утратите свое хваленое равнодушие и попросите ее руки…

– Хватит!

– Она нравится вам, – неистово продолжал Чарльз, – нравится, она вам небезразлична, но вы ненавидите себя за эту слабость. Ну вот, теперь можете не волноваться: вы так унизили ее, что этого она вам вовек не простит. Вы оба правы. Вы – подлец, а Эндрю не собирается забирать ее в Америку. Можете праздновать победу над собой, Джейсон. Больше вам не придется беспокоиться о том, что вы можете проявить слабость. Она возненавидит вас тем более, когда поймет, что ее Эндрю не приедет. Можете наслаждаться своим триумфом.

Джейсон снова взялся за отчет. С ледяным равнодушием он бросил:

– На следующей неделе составьте новый список и принесите его мне.