– Джейсон! – охнула Виктория, и у нее упало сердце:

Джейсон стоял, тяжело привалившись к стене, его левая рука была забинтована. – Что случилось? – выдохнула она, но тут же опомнилась; – Не важно! Не нужно разговаривать. Сейчас я позову людей. – Она было повернулась, но он поразительно ловко для своего состояния перехватил ее руку и удержал; на его лице играла плутоватая улыбка.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне, – сказал Филдинг и положил ей на плечо правую руку, отчего она чуть не присела.

– Отведите меня в мою комнату, Виктория, – попросил он, с трудом произнося слова.

– А где она? – прошептала девушка, когда они заковыляли вдоль коридора.

– Неужели вы не знаете? – ехидно заметил он. – Зато я знаю, где находится ваша.

– И что из этого? – недоумевая, ответила она, пытаясь поудобнее подхватить его.

– Ничего, – согласился он и остановился перед следующей дверью. Виктория открыла ее и помогла ему войти.

Напротив распахнулась другая дверь, и в проеме появился взволнованный Чарльз Филдинг, натягивавший на себя шелковый халат. Он успел натянуть только один рукав, когда Джейсон, ухмыльнувшись, сказал:

– А теперь, мал-ленькая графиня, проводите меня в постель.

Виктория обратила внимание на то, как странно он запинается; ей даже показалось, что в его голосе слышатся какие-то игривые нотки, но она отнесла эти странности на счет его состояния или, возможно, значительной потери крови.

Когда они добрались до большой кровати с четырьмя стойками по углам, он убрал руку с плеча девушки и послушно подождал, пока она откидывала одеяло; потом уселся и с глуповатой ухмылкой воззрился на нее.

Виктория, скрывая тревогу, посмотрела на него и ласковым профессиональным тоном, перенятым у своего отца, сказала:

– Вы можете объяснить, что с вами произошло?

– Конечно! – обиженно ответил Джейсон. – Я же не слабоумный.

– Так что же все-таки случилось? – повторила она, когда он так и не стал отвечать на вопрос.

– Помогите снять сапоги. Она заколебалась:

– Думаю, нужно позвать Нортропа.

– Ну ладно, тогда Бог с ними, с сапогами, – великодушно решил он и с этими словами улегся на постель, беззаботно скрестив ноги на темно-бордовом одеяле. – Сядьте рядом и дайте мне руку.

– Не говорите чепухи.

Он укоризненно взглянул на нее.

– Вам следовало бы быть мягче со мной, Виктория. В конце концов, меня ранили на дуэли, где отстаивалась ваша честь. – Он потянулся к ней и взял ее руку в свою.

Ужаснувшись упоминанию о дуэли, девушка подчинилась и села рядом.

– О мой Бог.., дуэль! Но почему? – Она вгляделась в его бледное лицо, увидела его вызывающую усмешку и задумалась. По какой же причине он стрелялся из-за нее? – Пожалуйста, объясните, почему произошла дуэль? – умоляюще попросила она.

Филдинг ухмыльнулся:

– Потому что Уилтшир назвал вас английской деревенщиной.

– Как-как? Джейсон, – озабоченно спросила она, – вы, наверное, потеряли много крови?

– Всю до капельки! – гордо заявил он. – А вам жаль меня?

– Очень, – машинально ответила она. – А теперь попытайтесь объяснить все внятно. Значит, Уилтшир стрелял в вас потому…

Джейсон презрительно фыркнул:

– Уилтшир не стрелял в меня. Он не попал бы и в каменную стенку на расстоянии двух шагов. В меня выстрелило дерево.

Потянувшись к Виктории, он взял ее изумленное лицо в ладони, привлек ее ближе к себе, и его голос понизился до шепота.

– Знаете ли вы, как красивы? – хрипло сказал он, и на этот раз ей прямо в лицо дохнуло едким запахом виски.

– Да вы пьяны! – отпрянула она.

– Уг-гу… – запинаясь, добродушно признался он. – Мал-лость покутили с в-вашим приятелем де Салем.

– Бог ты мой! – ахнула девушка. – И он был там? Джейсон кивнул, но на этот раз молча, зачарованно разглядывая ее. Чудесные волосы ниспадали на плечи подобно беспорядочной массе расплавленного золота, обрамляя лицо потрясающей красоты. Ее кожа была гладкой и белой, как алебастр, брови изящно изогнуты, ресницы густы и на концах чуть загибались вверх. Глаза не уступали цветом и блеском большим светящимся сапфирам, когда она обеспокоенно всматривалась в его лицо, пытаясь оценить его состояние. В каждой ее черточке проглядывали гордость и мужество, начиная от высоких скул и упрямого маленького носа до небольшого подбородка с крошечной очаровательной ямочкой в центре. Но губы были нежные и мягкие, как и груди, вздымавшиеся на уровне его глаз и чуть выступавшие за край корсажа ее отороченной кружевами шелковой сорочки. Они будто напрашивались на прикосновение. Но сначала ему хотелось почувствовать вкус ее губ… Он крепче сжал ее плечо и привлек к себе.

– Лорд Филдинг! – предупреждающе воскликнула она, пытаясь отпрянуть.

– Только что вы называли меня Джейсоном, я не мог ослышаться.

– Я оговорилась, – в отчаянии сказала Виктория. Его губы дрогнули в неясной улыбке.

– Тогда давайте сделаем еще одну ошибку. – Его пальцы скользнули к ее затылку, и он потянул ее голову к себе.

– Пожалуйста, не надо, – умоляла Виктория, но их губы неумолимо сближались. – Не заставляйте меня драться с вами, я могу ненароком задеть вашу больную руку.

Нажим на ее затылок чуть ослаб, но не настолько, чтобы она могла встать. Джейсон, не выпуская, в задумчивом молчании продолжал разглядывать ее.

Виктория терпеливо ждала, понимая, что он не в себе из-за потери крови, боли и приличной дозы алкоголя. Ни на минуту ей не пришло в голову, что он жаждет ее, и потому она смотрела на него, чуть забавляясь.

– Целовал ли вас кто-нибудь когда-либо по-настоящему, помимо старины Арнольда? – задумчиво спросил Джейсон.

– Его зовут Эндрю, – чуть не рассмеявшись, поправила она.

– Знаете ли вы, что не все мужчины целуются одинаково?

– Неужели? И сколько же мужчин вы перецеловали? Улыбка тронула его чувственные губы.

– Подвиньтесь ко мне, – хрипло потребовал он, снова мягко потянув ее к себе. Виктория запаниковала.

– Джейсон, прекратите! – взмолилась она. – Вам вовсе не хочется поцеловать меня. Когда вы трезвы, я даже почти не нравлюсь вам.

Он ухмыльнулся.

– Да вы нравитесь мне, как никто! – горько прошептал он, затем притянул ее голову вплотную к своему лицу и впился в ее губы требовательным жгучим поцелуем.

Виктория в ужасе схватила его за плечи и сильно толкнула, чтобы высвободиться. Джейсон тут же запустил пальцы в ее густые волосы и рванул их.

– Не делайте так! – сквозь стиснутые зубы выговорил он. – Мне больно.

– А вы делаете больно мне, – задыхаясь, произнесла она. – Отпустите!

– Не могу, – хрипло прошептал он, но выпустил волосы, и его длинные пальцы вновь легли на ее затылок, а гипнотизирующие зеленые глаза уставились на нее. И так, как будто из него под пыткой вырвали признание, он, запинаясь, сказал:

– Десятки раз я пытался отпустить вас, Виктория, но так и не смог.

И пока Виктория приходила в себя от этого невероятного заявления, Джейсон нагнул ее голову к себе и запечатлел на ее губах бесконечный поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Его губы впивались в ее рот с нежной, голодной тоской, вкушали сладость ее губ и вопрошающе ласкали их, как если бы требовали от нее чего-то большего.

Что-то в глубине ее души отозвалось на его отчаянное одиночество, и она беспомощно ответила на его поцелуй. В ту же минуту его язык заскользил по ее губам, и они раскрылись для долгого и страстного поцелуя.

Волна нашла неведомые доселе чувства охватили ее, и в лихорадке смутного желания она робко коснулась своим языком его губ. Реакция последовала незамедлительно: он застонал и, обхватив здоровой рукой за талию, до боли прижал се к своей груди.

Не прошло и вечности, как он оторвал губы от ее рта и начал целовать ее горячие щеки, подбородок, скулы. Затем неожиданно замер.

Ощущение реальности происходящего постепенно возвращалось к Виктории, и вместе с ним пришел ужас: она так бесстыдно ведет себя! Ее щека прижималась к его широкой груди, она полулежала на нем, как.., как настоящая распутница!