Улыбка Ирвинга могла растопить сердце любой самой добропорядочной закостенелой старой девы. Вокс и Рашель таяли даже без намека на сопротивление. Предательницы!

— Не может быть! — повеселел Лендон. — Она слишком добрая, даже и не знаю, как нужно довести ее, чтобы разозлить.

Блин, какого черта Лендона это так радует. Мог бы понять, что мне плохо из-за этих постоянных ссор. Хотя то, как на него при этом посмотрел Ирвинг, не могло не радовать. Я и до этого поняла, что парням не стать друзьями, но теперь они явно не собирались общаться вежливо.

— Видимо я понял как, — раздувая ноздри, пробормотал Ирвинг. Хвала небесам, что я встретила Вокс и ее брата, теперь мне не придется страдать в одиночестве. Я могу еще и Вокс оставить с Ирвингом и Рашель, а идти с Лендоном, только бы оковы упали с моей руки. Я выразительно посмотрел на Ирвинга, но он тоже смотрел на меня, словно хотел понять, о чем я думаю. И вот, секунда прошла, моя рука стала свободной, а опустевшее место с радостью заняла Вокс, когда Ирвинг протянул ей руку. Наконец-то! Я пошла рядом с Лендоном. Он приветливо улыбнулся, словно был со мной полностью солидарен в том, что я думала в данный момент об Ирвинге. Интересно, Лендону тоже понравилось как на фоне всего нашего города, и его великолепий интересно выглядят зеленые глаза Ирвинга? Это было бы очень странно. Это даже для меня оказалось странным, заметить подобное.

— Так куда идем? — спросил нарочито громко Ирвинг, видимо, чтобы слышала я. И когда я содрогнулась от неприязни, Лендон решил, что я замерзла.

— Давай дам тебе свою рубашку? — заботливо предложил он, и немного смутившись от поспешности, с какой он начал стягивать рубашку, я поспешила его заверить:

— Нет, все хорошо, сегодня наоборот душно.

И Лендон поправил рубашку на себе, пряча глаза, и слега побагровев. Я не была слепой, я знала, почему Лендон так себя ведет, но я не могла увидеть в нем, кого-то большего, чем друг. Хорошо, что Вокс прощала мне страдания брата, понимая меня. Я лишь не могла понять, на что он надеялся так давно. Однажды я ему объяснила свои причины, и мне не хотелось делать этого вновь. Я не была слишком уж красивой, и Лендон, как достаточно привлекательный парень мог давно себе найти кого-то другого, посговорчивей. Но приехав с каникул, и увидев Ирвинга, он снова стал проявлять активность. Было ли это причиной первого или второго, я не знала. Зато точно могла его заверить, что Ирвинг явно не был тем, из-за кого, я не встречаюсь с ним. Ирвинг мог быть лишь причиной моей злости, но явно не романтических мечтаний.

— Как ты? — тихо прошептал Лендон, склоняясь ко мне, чтобы не слышали другие отстающие от нас на каких-то два шага. Я сначала не смотрела на него, подумав о том, что хочу сказать, но все же подняла глаза. Они были у него такие яркие и ясные, и мне нравилась его забота, но, к сожалению, они были слишком наполнены, для простой дружеской заботы. Ну, зачем ты так поступаешь, подумала я, мне сейчас и так плохо?! И все же я не могла сказать этого Лендону, тем самым обидев его. А я его все равно обижала.

— Так плохо еще не бывало, — созналась я. — Ирвинг это гвоздь, сам понимаешь где. У нас холодная война.

— Действительно? — оживился Лендон, и я потупилась. Как легко было читать его лицо и эту радость. Намного легче, чем иногда понять Ирвинга. Вот почему мне было так тяжело общаться с Ирвингом и воспринимать его — меня всегда уважали и любили со мной общаться, как с девушкой или другом, но мной никогда раньше не пренебрегали. Зато теперь я в полной мере ощутила, что это такое.

— А ты думал, у нас что-то серьезное? Прошу, ты хоть не доставляй мне неприятностей! — вспылила я, но Лендон быстро приобнял меня за плечи:

— Ну прости, не буду. Я все помню, что ты мне говорила. Мы друзья.

И не смотря на то, что он был для меня другом, и я не хотела давать ему ложных надежд, я отстранилась лишь тогда, когда поняла, что возле него чувствую себя защищенной. Нельзя, даже если мне от этого становиться лучше, давать подлые ложные надежды. Во-первых, я сама себе этого не прощу, а во-вторых, мне не простит этого Вокс. Далее мы пошли молча, он в смущении, я, отравляя саму себя постыдными обвинениями. Даже не знаю, как сзади все это выглядело. Зато ситуацию спасло немного то, что нам часто попадались знакомые, и это несколько разрядило обстановку.

Мы неожиданно поняли, что минули центральную улицу, густо застроенную магазинами и кафе, и вышли на дорожку, ведущую прямо к морю. Нередко здесь попадались дома, но люди не рисковали, пусть здесь их ждала уединенность, строить дома в такой близости к морю и берегу. Точнее не рисковала компания отца, а именно она занималась почти всем строительством города и округа.

Ветер еще не поднялся, но воздух свежел, так же быстро, как и мы шли.

Стоило нам вплотную приблизиться к морю, я оглянулась назад, и увидела, что Ирвинг с девочками оказались довольно далеко от нас. И впервые за неделю я смогла вздохнуть полной грудью, словно до этого там, на легкие что-то давило. Я просто потеряла чувство реальности все время сидя дома, чтобы, по словам родителей, помочь освоится Етвудам. Но лишь здесь поняла, как меня напрягало общество Ирвинга. Смотря на него издалека, я чувствовала глухую ненависть и ничего больше, даже не было жалости. Я понимал все, что с ним приключилось, но так как он явно выбрал меня объектом, на который можно вылить неудовлетворенность жизнью, я не могла не злиться на него.

Мы с Лендоном зависли на самом краю, там, где берег обрывался, превращаясь в скалу, и не стали идти вниз, чтобы очутиться на пляже. Здесь ветер стал соленым, и вовсе не таким душным, как в городе. Здесь я перестала ощущать какой-то странный, раздражающий запах, который у меня теперь ассоциировался лишь с Ирвингом. И что было самым классным, пока та троица не подошла к нам, Лендон стоял рядом, и молчал, и мне этого хватало, чтобы вновь понять, что спокойствие еще существует, и моя старая жизнь, или же ее отголоски, все еще где-то рядом. Ирвинг пока что не смог все отобрать, пусть и появился в моей жизни со своей злостью и ненавистью.

Море бушевало, и явно начинало штормить, вскоре пришел холод, и мы поспешили домой, так толком и не побыв на берегу. А виной тому была наша легкая одежда.

Я продолжала с любопытством следить за поведением Ирвинга и Рашель. Я не сразу же поняла, что что-то изменилось. Но все так и было.

Не знаю, что случилось, но Ирвинг пошел домой, явно не собираясь провожать Рашель, хотя это было не обязательно, ведь ее машина стояла перед моим домом. То же самое было и с Вокс, она не осталась поговорить с ним. Рашель села в машину несколько недовольная, и все же радостно махнула мне рукой, когда уезжала. Вокс и Лендон прошли к своему дому, следующему от моего, и неожиданно я поняла, что мы стоим с Ирвингом одни и рассматриваем звезды. Я все вспоминала о своей ненависти, когда мы были не одни, но куда делась ненависть теперь? Когда мы молчали, пропасть не казалась мне такой большой. Может мы, когда-нибудь сможем стать друзьями? Такими как бывают двоюродные братья и сестры?

Ирвинг неожиданно повернулся ко мне вполоборота, так что я могла видеть его лицо. Что-то было не так. Не то что бы он был зол, или напряжен, но это было плохое выражения лица, которое вовсе не хочется видеть перед сном.

— Да… не ожидал от тебя… — выдохнул пораженно он, и я тут же насторожилась, не зная, к чему он ведет. Теперь он полностью развернулся ко мне, и задрав голову, я увидела, каким жестким и не проницаемым стало его лицо. Настоящее лицо несчастья, которое было у него, а вовсе не те фальшивые улыбки, которые он рассыпал направо и налево, как фантики от конфет.

— Не ожидал чего? — осторожно поинтересовалась я. Тон голоса Ирвинга не предвещал чего-то слишком уж хорошего, именно таким как теперь, я видела его чаще всего. С другими он был милым. Но явно не со мной.

— Такая тихоня, я еще думаю, что может связывать тебя с такой битой волчицей, как Рашель. Пока не увидел, как ты дуришь голову тому парню, нашему соседу, как я понимаю. Просто я от тебя такого не ожидал. Да ведь он же твой друг! По-моему это подло.