Сев на полотенце, я положила подбородок на колени и посмотрела вдаль. Почему я сразу же не поняла, что это, то место, куда мы приезжали плавать? Совсем недалеко я увидела камень, за который мы цеплялись. Ни задумываясь о том, что я делаю, я начала быстро стягивать с себя одежду. И вот я вошла в воду. Вода была ледяной, все-таки середина октября, и мне казалось, что я ступаю в резервуар наполненный стеклом, а не водой, но начав плыть, я уже не останавливалась. И все же не судьба мне было добраться до камня. Волны были слишком сильными, и чтобы не было слишком поздно, я повернула назад. Понятное дело, что выбралась я на камни почти обессиленная и озябшая. Волны оказались сильнее и холоднее чем я думала. Небрежно одевшись, я заскочила в машину, и поехала назад к школе. Нужно было забрать с тренировки младших, а также моего ненавистника Ирвинга, о губах которого я не могла перестать думать. Я включила печку, но так и не успела обсохнуть до приезда к школе.
Сначала мой вид поразил Етни и Майю. Они были почти возмущенны, тем, что я ходила купаться, тем более, что их на море одних не пускают. Кое-как я уладила это дело. Но пока мы сидели и ждали Ирвинга, начался дождь. Вот и хорошая отмазка. Я вылезла наружу, и, прислонившись к машине, стояла так под дождем. Довольно таки теплым. Намокла я быстро, особенно, когда начался ливень, и в это же время начали выходить ребята с тренировки. Майкл быстренько побежал ко мне, а старшие ребята, играющие в регби, шли вальяжной походкой, мол, им не страшен дождь. Заметив Дениса, я помахала ему рукой, он в ответ. Мне было как мед на душу его радостный ответ. Он не казался глупым, а наоборот очень милым. Другие парни начали улюлюкать над ним, но он не смутился. Мокрая от дождя я с таким вдохновением вернулась в машину, что даже не обратила внимания, что там уже сидит Ирвинг. Его молчание было гробовым. Он следил из машины, за тем как по двору перемещаются остальные парни. Потом он посмотрел на меня. О, к этой разновидности его взглядов я уже привыкла. Что-то среднее между желанием меня задушить, и замуровать в стене. И вполне возможно, что поцеловать.
Майя перегнулась вперед ко мне, не видя, как мы меряемся взглядами с Ирвингом, и даже не ощущая, как воздух между ним и мной накаляется.
— Ну, раз Лендон просто друг, значит, с этим парнем ты встречаешься?
— Еще не знаю, он сегодня лишь пригласил меня на свидание. — созналась я насилу отрывая глаза от Ирвинга. Ирвинг опустил голову, и мне стало трудно понимать, что он чувствует теперь. Я плохо знала его, но читать по глазам мне ставало все легче. Кроме тех моментов, когда он словно закрывался изнутри.
— Он красивый, — задумчиво добавила она, и с тяжелым вздохом вернулась на место. Я увидела, как в зеркале заднего вида девочки начали шептаться между собой, а Майкл удивленно и с любопытством на них взирает.
— Может, мы поедем домой, — наконец изрек Ирвинг, и ничего не говоря, я повернула ключ в замке зажигания. Мне и самой хотелось поскорее приехать домой и переодеться. Вся одежда стала мокрой, и прилипала. Как и волосы облепившие шею и подбородок.
В субботу я позволила себе спать допоздна. Мы втроем с девочками занялись уборкой, мама готовила на кухне, и параллельно выясняла у мамы Сьюзи, что еще нужно привезти на праздник из угощения. Заняться толком после уборки было не чем, кроме, как своей комнатой. Я перебрала шкафы в поисках грязной одежды, повыкидала ненужные старые тетради, повытерала пыль, и только после этого вплотную занялась выбором платья. У меня как раз оставалось время принять ванну, и заняться собой. Высушивая волосы, я вдруг почувствовала, что меня тошнит от занудной постоянной прически, которую я носила. У меня были натуральные черные волосы, которые хорошо укладывались. Приподняв их наверх, я подумала, что мне даже очень идет. Сегодня я не стала их выпрямлять, как делал часто, чтобы они хоть немного завились, потом подкрутила их. Собрав челку на голове, я занялась остальными волосами. Вскоре с помощью нескольких шпилек и плойки, я узнала, что у меня, оказывается, есть шея и тонкое открытое лицо, на котором почти кукольно выглядят серые глаза с большими зрачками. Раздобыв под кроватью коробку с косметикой, большей частью, которая принадлежала когда-то Рашель и была спихнута мне как надоевшая, в надежде на то, что я начну краситься. Ну вот, Рашель дождалась. Так как я давно не ходила на свидания, мне очень бы хотелось выглядеть сегодня хорошо, но не для Дениса, или не целиком для Дениса. Я хотела, чтобы Ирвинг увидел меня другой, чем видит постоянно. Даже когда я была в одном нижнем белье, он не смотрел на меня с интересом, так может косметика, платье и туфли помогут?
Я, конечно же, могла бы сейчас распинаться сама перед собой и твердить, что мне все равно, что он подумает обо мне, но вроде бы я уже решила для себя, что хватит лгать. Я призналась, что какой-то частью моего больного, по всей видимости, мозга, он мне нравиться. И нравиться намного больше, чем я готова была принять.
Я нанесла на веки, темно-синие тени, не очень захватываясь глубиной взгляда, иначе буду похожа на вампира. Подвела глаза карандашом, и совершенно немного добавила туши. Ни пудрой, ни румянами я не стала пользоваться, так как лицо все еще сохраняло легкий бронзовый загар, от чего кожа была гладкой и хорошо выглядела. А вместо помады взяла легкий блеск, который вмещался в мой клатч, где уже лежало помимо салфеток, телефон, зеркальце и ключи от дома и машины. Осталось платье. Хорошо, что утюг был у меня отдельный, а то бы пришлось в неглиже искать его по дому. Я достала из шкафа платье, которое подарила мне «девушка» деда. Она сама была когда-то костюмером в театре в Лондоне, и неплохо разбиралась не только в моде, а в том, кому, что лучше носить. Могла безошибочно угадать размер, и тем более подобрать модель.
В прошлом году она привезла мне на рождество в подарок платье, увидев которое мама едва не упала в обморок. Я не могла бы назвать его не скромным или вульгарным, но на мне оно сидело не просто как влитое, а и слишком уж соблазнительно. Цвета металик, оно хорошо сочеталось с моими глазами и волосами. Сверху оно шло на одно плечо, акцент на талии шел широким поясом, немного более темного цвета и к тому же из шифона, а не шелка. На груди образовывалась маленькая ложбинка, так как лиф плотно облегал меня, как и все платье, потому под него я не могла надеть ничего кроме трусиков. И его длина шла не до самого пола, как вечерние платья, а до колена, где оно драпировалось от талии. Помесь чего-то греческого и современного. Все это дополняли тоненькие цепочки — несколько на плече, и на драпировке юбки. Туфли и клатч под него мне со временем купила мама, смирившись, что я довольно быстро повзрослела, они были темно-синего цвета, как полуночное небо. Я смотрела на себя в зеркало, и боялась, что если сейчас выйду в таком виде на глаза родителям, то они или заставят меня переодеться, или просто оставят дома. Я явно не выглядела вульгарно, но то, что я выглядела соблазнительно, было однозначно. Смущено подтянув лиф, чтобы грудь немного утопилась в нем, я еще раз покружила на месте. Я была красивая в этом платье, вовсе не похожая на себя, и уж тем более на 17-тилетнюю. Теперь я понимала, как Рашель проходила во все бары и дискотеки Кардиффа. В таком бы виде и я прошла. Меня выдавали почти детские глаза, которые казались широко распахнутыми из-за косметики. И да, там точно не было никакой опытности. Ирвинг потому так потешался надо мной из-за моего поцелуя. Двое парней к 17 годам, это можно назвать стыдом.
Неожиданно раздавшийся стук в двери, всполошил меня, я не знала, что делать, то ли бежать открывать, то ли сначала чем-то прикрыться, а потом, остановившись, подумала, что выйти все равно придется. Я ожидала, что за дверьми будут или родители или девочки, но вовсе не ожидала увидеть Ирвинга, в костюме и белой рубашке, расстегнутой на шее. Он смотрел куда-то в коридор и хотел что-то сказать, но повернув голову ко мне, застыл.
