Первое, что я увидел, - точнее говоря, едва не налетел на нее - была дорогая спортивная сумка из грубой зеленой парусины с кожаной отделкой и полированной бронзовой табличкой, содержащей инициалы Т. О - Б. Следующей моему взгляду предстала сама миссис Белл, сидящая за угловым столиком. Мне припомнилось, что ее девичья фамилия была Отман. Она вновь одела элегантный облегающий темный костюм, из-под которого на этот раз виднелся треугольник белой блузки. Присутствовали и прежние тонкие черные чулки с туфлями на высоком каблуке. На столе перед ней лежал знакомый револьвер тридцать восьмого калибра.

Я огляделся по сторонам.

- Где Зигги?

Миссис Тереза Отман Белл стряхнула пепел со своей сигареты в кофейную кружку, позаимствованную, должно быть, на камбузе, и сказала:

- Надеюсь, вы не станете возражать.

- Против сигареты? - Я покачал головой. - Нет, мэм. Занимаясь своим ремеслом, я не надеюсь прожить Достаточно долго, чтобы умереть от вторичной эмфиземы. Вы не ответили, куда подевали Зигги.

Миссис Белл одарила меня жестким, вызывающим взглядом.

- Кронквист я отослала. Я предупреждала, что против вашей совместной работы. Нельзя ставить под угрозу срыва эту и без того не слишком удачную операцию, используя неквалифицированный персонал. - Она указала на оружие на столе. - Я избавила ее от этого. Она сказала, что это ваше. Я не стала доверять оружие столь ненадежной особе.

Она явно ожидала возражений, однако спорить было бессмысленно, и я просто пожал плечами.

- И что дальше?

Миссис Белл спокойно произнесла:

- Если помните, мистер Хелм, однажды вы пригласили меня в помощники. И вот я здесь. Если вы окажете мне любезность и отнесете мою сумку в носовую каюту, пока я докурю сигарету, я переоденусь в более подходящий костюм: я приехала прямиком из Вашингтона.

Глаза ее по-прежнему смотрели на меня вызывающе и слегка насмешливо: мол, интересно, хватит ли у меня духа заявить, что я не желаю ее присутствия на борту. Однако это привлекательное, смуглокожее, хищное лицо выражало и нечто другое. Миссис Тереза Отман Белл была обеспокоена.

Очевидно речь шла о немалом давлении сверху, которое и вынудило сию высокопоставленную руководительницу покинуть свой командный пост и присоединиться к полевым войскам. Судя по всему, какие-то причины личного характера не позволяли ей допустить провала этой операции, вынуждая лично взяться за дело. Этим объяснялось и присутствие Лори и Билли Барнстоу на большом скоростном катере. Им предстояло сопровождать "Лорелею-3" на юг отнюдь не затем, чтобы при необходимости помочь и поддержать меня; главной их задачей было находиться под рукой руководительницы всей операции.

- На этой яхте каждый переносит свои вещи сам, мэм, - сказал я. - И команда занимается приготовлением пищи.

Женщина рассмеялась, потушила сигарету и встала.

- Как пожелаете. Вы капитан. Точнее, до определенной степени.

Пожалуй, я в какой-то степени привык к тому, что на борту моей яхты одна за другой появляются посторонние женщины: во всяком случае, на этот раз мой сон не нарушали мысли о том, спит ли она в ночной сорочке, пижаме или без таковых. Утром, когда я вышел из своей каюты на корме, новая помощница уже трудилась на камбузе. Приходилось признать, что трудолюбие членов моей команды не может вызывать нареканий: даже Дороти Фанчер успела вымыть посуду.

Поданная на завтрак яичница была аккуратно поджарена и окружена на тарелке изгородью из четырех ровных полосок ветчины, на одну больше, чем я обычно позволяю себе, однако я не привередлив. Кофе, мягко говоря, не отличался особым вкусом, однако повар тут был ни при чем: на борту имелся только растворимый. Миссис Белл присоединилась ко мне за большим столом в главной каюте, прихватив свою тарелку и чашку. Я заметил, что себе она тоже положила ветчину, продукт, насколько мне помнится, столь же недозволенный арабам, как в евреям. Правда, она и к спиртному относилась весьма снисходительно. Хотя не исключено, что эта женщина воспринимала все мусульманские ограничения чрезвычайно серьезно, настолько серьезно, что не упускала ни одной возможности демонстративно нарушать их.

Она не поинтересовалась, как я спал или пришелся ли мне по вкусу завтрак - поведение ее явно говорило, что если еда мне не понравилась, никто не мешает выбросить ее и приготовить себе новую.

- Мне хотелось бы, чтобы мы как можно быстрее отчалили, мистер Хелм, - сказала она. - Я решила не делать остановок ни у Соломонова острова, ни в Рыбном заливе, как это предполагалось. Нам следует направиться прямиком к началу Межберегового канала в Норфолке, причем на максимально возможной скорости. Мы должны добраться туда завтра утром.

Я пристально посмотрел на нее. На ней была пиратская майка в красную и белую полоски и аккуратные белые брюки, к моему величайшему удовлетворению сшитые по фигуре, а не мешковатые в соответствии с последним криком моды. Аккуратно зачесанные волосы выставляли напоказ эффектную полоску седины. Вечером накануне на лице у нее присутствовало изрядное количество макияжа, по-видимому, создающего официально-деловую внешность. Этим утром, на яхте, она вообще не воспользовалась косметикой. Тем не менее, смуглая кожа выглядела такой же гладкой и здоровой, что вынудило меня несколько опустить предполагаемую планку ее возраста.

- Завтра утром? - переспросил я. - Для этого нам придется идти всю ночь.

- Да.

Я пожал плечами.

- Как пожелаете, к бессонным ночам мне не привыкать. Но надеюсь, вы не забыли, что местные военные глушат наш лоран. Так что ориентироваться придется в основном визуально, и уж тут вся надежда на вас. Я и днем-то с трудом нахожу дорогу.

- Не беда. Собственно говоря, в некоторых отношениях ночью управлять яхтой даже легче. Залив Чесапик не так уж узок, особенно здесь, в южной части, и все опасные места отмечены бакенами. Вчера, после того, как вы ушли, я послушала прогноз погоды: нам обещают попутный ветер. Думаю, переход будет довольно простым.

- Могу я поинтересоваться, к чему такая спешка?

Миссис Белл едва заметно улыбнулась.

- А никакой спешки и нет, - ответствовала она. Я нахмурился, чувствуя себя полным дураком.

- Тогда почему...

- Но ведь они-то этого не знают, не так ли?

Мгновение спустя я тихо присвистнул.

- В самую точку, малышка!

- Я предпочитаю, чтобы меня не называли малышкой, - отозвалась она.

- Виноват, мэм. Больше не повторится.

Она открыла было рот для резкого замечания, по-видимому намереваясь сказать, что обращение "мэм" ей тоже не по душе, но передумала. Вместо чего произнесла:

- Улавливаете? - И после того, как я кивнул, добавила: - И что же вы улавливаете?

Я на мгновение задумался. Потом сказал:

- Побывавшая на борту Дороти Фанчер прекрасно ориентируется в графике, который вы для меня составили, - я и не думал его скрывать - и, несомненно, ознакомила с ним Роланда Казелиуса и его команду. Таким образом, им известно, где мы должны находиться в течение двух последующих дней. Правильно?

- Если вы ведете к тому, что я намерена ввести их в заблуждение, предприняв нечто неожиданное, я в вас сильно разочаруюсь.

- Какое уж тут заблуждение. Вы достаточно умны, чтобы понимать: нам их не обмануть. Это один из решающих факторов сложившейся ситуации: им известно, что мы направляемся к каналу. Так что, даже потеряв нас в заливе, они могут спокойно устроить засаду в одной из узких рек или каналов на юге. К тому же, вы отнюдь не стараетесь избавиться от них, скорее наоборот - всеми силами провоцируете их интерес. Дабы они прыгнули прямиком к вам в руки. К нам в руки. Так что же случилось? У вас неприятности в Вашингтоне? Начальство требует более решительных действий?

- Мои вашингтонские неприятности вас не касаются, - холодно заявила она.

- Разумеется. Однако вы явно стараетесь всполошить противника, представляя дело так, как будто мы внезапно что-то обнаружили. Плыл я себе спокойно и беззаботно, проходил какие-то сорок-пятьдесят миль в день и довольствовался помощью частично трудоспособной молодой дамы в качестве команды. И вдруг появляетесь вы, да еще и не одна, а с судном сопровождения. Выбрасываете несчастную, пострадавшую девушку с моей яхты, занимаете ее место и... и "Лорелея-3" полным ходом устремляется на юг, не останавливаясь ни Днем, ни ночью, как будто мы внезапно осознали, куда плыть и спешим туда добраться. Из чего наши друзья - вернее, враги - сделают весьма однозначные выводы, не так ли?