Я почувствовал, что ее излияния начинают меня немного утомлять, и сказал:

- Бога ради, Тереза! Ведь я же рядом с тобой, правда? Думаешь, я оказался бы здесь, если бы выплеснул содержимое стакана в лицо девчонке?

Какое-то время она молчала.

- Хочешь заставить меня поверить, что ты знал...

- Ты подставила себя в качестве приманки и считаешь, что никто другой не способен проделать такой же трюк? Разумеется, я не мог знать наверняка, что в стакане снотворное, но надеялся на это. Малышке приказали доставить меня к Казелиусу. Ее основательно запугали. Оружие у нее я отобрал, но не сомневался, что Казелиус позаботился и о запасном варианте, а я предпочитаю глотнуть снотворное, чем, скажем, получить по голове рукоятью от лебедки - она могла и не рассчитать удар - и потому не стал подвергать анализу приготовленный ею напиток или медлить с его поглощением. Я не сомневался, что Казелиус не станет давать ей смертельный препарат. Мстителям всегда присуще желание заполучить обидчика живьем, чтобы предварительно поведать, как мучительно он будет расплачиваться, в данном случае за смерть несчастного родителя. Теперь все стало на свои места. Казелиус счастлив, что ему удалось меня провести, а погибшая девушка Лишний раз подтверждает, что снотворное застало меня совершенно врасплох. Стало быть, ему и в голову не придет заподозрить, что я наконец добился того, к чему стремился все это время - оказался в непосредственной близости от него.

- В качестве беспомощного пленника! - добавила Тереза.

Я рассмеялся.

- Леди, я работал над этой яхтой целых два месяца. Причем, далеко не все время посвящал полировке тика...

Я замолчал, чувствуя, как "Лорелея-3" вновь слегка покачнулась, свидетельствуя о возвращении наших посетителей.

Тереза сухо произнесла:

- Что ж, вот и они. Можешь пожелать мне удачи.

- Советую кричать погромче. Не стоит вести себя вызывающе и плевать в глаза палачу. Этим ты только окончательно пробудишь в нем зверя. Раз уж тебе нечего ему сказать, порадуй парня хотя бы искренними стонами, воплями и судорогами. Не исключено, что ему это надоест, он удостоверится, что ты и в самом деле ничего не знаешь, и махнет на тебя рукой.

- Спасибо за совет, - отозвалась Тереза.

- Не за что. Надеюсь, ты не преминешь им воспользоваться. Между прочим, куда подевалась Лори Фанчер?

- Похоже, девчонку вверили заботам ее поклонника, небезызвестного Уильяма Барнстоу, эсквайра, пребывающего на катере. Так что в настоящее время ей приходится несладко. Боюсь, наш герой-любовник всеми силами добивается ее расположения. Хотя, вынуждена признать, сейчас меня гораздо больше волнуют собственные неприятности...

И тут дверь открылась. Как и в прошлый раз первой вошла Дороти Фанчер. В руке она сжимала знакомый голубой предмет - большую бутановую горелку, которую я держал в духовке, весьма удобную штуку, с пламенем, регулируемым от крохотного огонька до большой струи.

Итак, наша очаровательная знакомая снизошла до того, чтобы взяться за дело собственноручно. На этот раз вместо упражнений с ножом намечалась огневая потеха. Я избегал смотреть на лежащую рядом Терезу Белл. Припомнилось, как она укоряла Зигги Кронквист, сломавшуюся на допросе. Интересно, вспомнила ли об этом и она, теперь, когда настал ее черед.

Следуя указаниям своей очаровательной сообщницы, Казелиус снял с Терезы одну из туфель - левую, если это вас интересует - и тонкий белый носок. Дороти театральным жестом зажгла пламя горелки и отрегулировала его на максимальную длину, около трех дюймов.

Затем Казелиус очень аккуратно завернул штанину джинсов и хорошенько ухватился за щиколотку Терезы. Дороти нетерпеливо подалась вперед, поднося пламя, и воздух наполнился знакомым запахом горелого мяса.

Разумеется, мне доводилось испытать такое и на собственной шкуре. Что подтверждают соответствующие шрамы. Проникающий в ноздри тошнотворный запах заставил меня вспомнить одного титулованного шведского джентльмена - кстати, моего далекого родственника; как я уже говорил, далеко не все они приятные люди - который руководил подобной операцией, выполняемой с помощью ножа, разогретого над пламенем горелки. А еще в Бразилии мне довелось познакомиться с довольно смазливой дамочкой, которой удавалось удерживать сигарету горящей, несмотря на многочисленные соприкосновения с человеческой кожей. Моей кожей. И уж совсем давно, помнится, повстречался я на родном юго-западе с парнями, у которых возникла оригинальная мысль использовать расплавленную сталь...

- Когда состоится церемония, в субботу или в воскресенье?

- Кто приглашен принять участие?

- В какое время начнется презентация? Вопросы сопровождались щелчком курка, вырывающимся языком пламени и запахом горелого. Допрос продолжался:

- Во сколько прибудет почетный гость?

- Церемония назначена на воскресенье?

- Церемония назначена на субботу?

- В какое время?..

Казелиус спокойно произнес:

- Достаточно. - Когда же Дороти вновь включила горелку, он схватил ее за руку и уже более резко повторил: - Я сказал, достаточно!

Распущенные волосы Дороти Фанчер падали на ее блестящее от пота лицо. Сейчас она напоминала свирепую ведьму, которой не дали довести до конца зловещий обряд. Каковой, собственно говоря, и являлась.

- Отпусти меня! - воскликнула она. - Я заставлю эту упрямую дрянь отвечать, даже если для этого придется превратить ее в пепел.

Женщина рядом со мной лежала молча и неподвижно. С начала и до конца. Она не только не воспользовалась моим советом, но и вообще не проронила ни звука: стона, вопля или крика, и уж, разумеется, ни единого слова. Казелиус давно отпустил ее ногу, поскольку держать ее было ни к чему. Она не сопротивлялась, она даже не вздрогнула. Просто лежала, тихо и неподвижно.

Это казалось немыслимым. Первым делом я подумал, что она потеряла сознание, а то и скончалась от вызванного болью сердечного приступа, но глаза ее оставались открытыми и живыми, а дыхание - размеренным. Признаюсь, меня даже кольнула этакая профессиональная зависть. Как я уже говорил, мне доводилось сносить подобные процедуры, и хотя при необходимости я способен сдержать эмоции, но обычно извиваюсь и корчусь, попутно стараясь ослабить наложенные путы, а когда боль становится особенно нестерпимой, - достаточно громко постанываю. Столь полное самообладание переводило эту женщину в другую, более высокую категорию.

- Она не станет отвечать, - сказал Казелиус. - Она умрет, но будет молчать. Это известное явление, нам рассказывали о нем во время обучения. Такие как она встречаются довольно редко, но болью от них ничего не добьешься. Возможно, подействовали бы наркотики, но наркотиков у нас нет. - Он пожал плечами. - Не важно. Мы и так получили ответ на свои вопросы: она ничего не знает. Я наблюдал за ней, и мне не впервые наблюдать за человеком во время допроса. Она водит нас за нос. Ей нечего нам сказать, она вообще не знает, о чем мы говорим; по-видимому ее организацию не поставили в известность, так что нам не о чем беспокоиться. Мы теряем время. Убери эту горелку.

Что вызвало у Дороти Фанчер взрыв негодования.

- Не забывайтесь, мистер Казелиус! Не стоит думать, что вам дозволено здесь распоряжаться только потому, что мы... Вас наняли для выполнения этой работы и не пытайтесь мною командовать!

- Прошу прощения, миссис Фанчер!

Голос Казелиуса прозвучал сухо и официально. Он отпустил руку Дороти, резко повернулся, поднялся по ступеням, ведущим в рубку, и исчез. Легкое покачивание яхты свидетельствовало, что он перешел на соседний катер.

- Сейчас же вернись! - крикнула ему вслед Дороти Фанчер, а затем уже другим тоном добавила: - Ронни, прости, я не хотела... Аллах, ох уж эти чувствительные мужчины!

Она перевела взгляд на бутановую горелку, а затем на Терезу. Свирепо швырнула горелку на кровать и направилась прочь, но, спохватившись, остановилась, подобрала орудие пыток и только после этого ушла. Покачивание засвидетельствовало, что и она покинула "Лорелею-3". Я почувствовал, как лежащая рядом женщина медленно и осторожно выпускает удерживаемый воздух.