Нажала стоп и закрыла лицо руками. Щеки пылали от стыда. Мне казалось, что я жалкое посмешище. Слабая, ноющая баба, которая попрошайничает, потому что сама ни на что не способна. Плохая жена. Отвратительная мать.

Мне не удалось окончательно скатиться в самоуничтожение, так как телефон мой ожил. Настойчиво вибрировал в моей руке, а номер был неизвестен.

– Да? – произнесла настороженно, уже опасаясь, что это вновь кто-то из журналистов.

– Елизавета Петровна? – хорошо поставленным, уверенным голосом произнесла женщина.

– Все верно. А кто спрашивает?

– Меня зовут Бессонова Аглая Марковна. Возможно, вы слышали обо мне, – уверенно проговорила она в трубку, и замолкла.

Я тоже сохраняла молчание, понятия не имела, кто это! Никогда не интересовалась звёздными людьми, сосредотачиваясь исключительно на своей семье.

– Я сертифицированный специалист по бракоразводным процессам и ведущая подкаста о жизни после брака, – так и не получив на свои слова должной реакции, все же продолжила Аглая. – Видела ваш недавний прямой эфир, и в целом отслеживала данную ситуацию с первых выходов компрометирующих статей. Давно хотела подобное дело. Поэтому готова вам помочь.

– Я… очень вам благодарна, – опешила я, поднимаясь с кресла и в волнении нарезая по комнате круги. – Но у меня нет денег.

– Я это поняла, – хмыкнула Аглая Марковна, но недовольство ее было направлено явно не на меня. – Предлагаю вам, так сказать, своего рода бартер. Для нашей адвокатской конторы, победа в таком публичном процессе принесет не только славу, но и обеспеченных клиентов. А мы точно победим, поверьте моему опыту. Так что об оплате можете не переживать. Да и сумму наших услуг мы взыщем с Демьяна Дмитриевича.

– А если проиграем? – я остановилась, как вкопанная, очень страшась услышать перспективы подобного исхода.

– Вряд ли. Но даже если это вдруг каким-то чудом, не иначе, произойдет, оплатите мне символическую сумму, – снисходительным тоном заявила женщина. Голос ее звучал убедительно. – Елизавета Петровна, у него нет шансов. Я из него душу вытрясу. Для меня это теперь дело чести.

– Спасибо, – горячо поблагодарила ее, а меня понемногу отпускало давящее последние сутки напряжение.

– Жду вас завтра у себя. Адрес сброшу. И не обсуждайте с ним ничего. По любым вопросам набирайте сразу же мне в любое время суток. В ближайшие месяцы я ваша и подруга, и защитник, и жилетка для слез.

– Поняла, – кивнула, нажимая отбой. Теперь даже дышать стало легче.

Два месяца спустя

– Елизавета Петровна, вы могли бы дать комментарии…

Я вышла из зала заседания, еще не до конца осознавая происходящее. Журналисты окружили меня сразу же, словно стая алчных птиц, готовых наброситься на свою добычу.

Фотовспышки ослепляли, начиная бить прямо в глаза. С каждой минутой становилось нестерпимо душно. Я уже не могла нормально вдохнуть. Легкие сковало спазмом.

– Я не даю интервью, – отрезала сухо и резко, произнося эти слова уже на автомате. Все, как учили.

И тут же распахнула полы лёгкого пальто, с тоской взглянув на по весеннему припекающее солнце. Оно как раз озорно выглянуло из-за туч, грозя растопить все запасы выпавшего за зиму снега. Природа медленно оживала, будто, как и я, давая себе шанс начать все с начала.

Я вдохнула воздух, на несколько секунд задерживая его в лёгких, и тут же выдохнула. Мне до конца не верилось в то, что все закончилось. Что, мы сделали это. А ещё в то, что у нас получилось.

Благодаря исключительно профессионализму Аглаи Марковны, удалось закончить с бракоразводным разбирательством за каких-то несколько месяцев. Чудо, не иначе, учитывая, что порой подобные процессы затягивались на года.

Однако, я не могла сказать, что пережила их без последствий. Это были два бесконечно долгих и тяжёлых месяца. Раскаленная до предела обстановка дома, и не меняя сложная за его пределами.

После моего спонтанного выхода в эфир, который видели не только посторонние мне люди, но и муж, отношения наши окончательно испортились.

Утро мое началось не с кофе, а с резко распахнувшейся двери. Ее так сильно толкнули, что она ударилась о стену. Мы с Машей моментально проснулись и в непонимании уставились на злого, будто тысяча чертей Демьяна.

– Выйди. Нужно поговорить, – бросил он мне требовательно и покинул комнату.

Пригладив волосы, успокоила взволнованную дочь и последовала за ним.

Муж ожидал меня в гостиной. Стоял ко мне спиной, засунув руки в карманы своих спортивных штанов. Раскачивался с пятки на носок и вообще был весь, как на шарнирах. Того и гляди, взорвется окончательно.

– Подписывай! – не оборачиваясь, рявкнул Демьян.

– Что? – глупо переспросила, совершенно не понимая о чем он.

– Мировое соглашение, – развернувшись, хмыкнул он. – Ты же хотела развода? Слезы лила на камеру. Вот, – указав взглядом на лежащие на стеклянном столике бумаги, поторопил муж. – Подпиши и свободна.

Так его так мой прямой эфир раздраконил?

Вздохнув, взяла листы и стала вчитываться в разбегающиеся перед глазами строчки. Но по мере прочтения, меня буквально захлестнуло гневом. Широкой души человек, однако, мой муж. Все оставалось ему! Две машины, дом, загородный участок, вклады и небольшой бизнес, нам же с дочерью выделялось стандартное ежемесячное содержание. Та же сумма, что он переводил мне в период нашего брака на расходы.

– А не жирно тебе? – психанув, отшвырнула бумаги на диван. – Мы, значит, с Машей на улицу пойдем, а ты все приберешь к своим рукам?

– Это все мое! – заорал он краснея. – А ты неблагодарная дрянь. Как приехала из своей жопы ни с чем, так и вали обратно. Деньги, что я выделяю, для дочери. Ты себе сама заработаешь. Мотиваторша.

– Нам принадлежит половина всего, и мы ее получим, – ледяным тоном отчеканила я. Больших трудов стоило держать лицо и не скатиться в истерику. Тело знобило, а в горле стоял противный горький ком.

– Вот, что ты получишь, – показал он мне средний палец.

Он приблизился, а я попыталась, испугавшись, что Демьян толкнет меня. Но он смерил меня презрительным взглядом и ушел.

Не в другую комнату. А собрал сумку и покинул дом. Больше до суда я с ним не виделась.

Зато в новостях он мелькал постоянно. КараМелька его становилась все популярнее, и они стали вместе появляться на публике. Муж не стесняясь, целовался с ней, тискал на камеру и выглядел абсолютно счастливым. Пока я погибала в стенах дома, очень редко выходя на улицу.

А все из-за журналистов… О, этот кошмар преследовал меня во снах и наяву. Каждый божий день мне приходилось бороться за свое спокойствие и будущее своих детей, за наше место под солнцем. Но журналисты не давали мне покоя, не давали ни минуты отдохнуть.

Сколько раз они, наперебой выпрашивая комментариев, вырывали из меня слова, как будто жаждали скандала и оскорблений? Не счесть. Я пыталась сохранять спокойствие, улыбаться, отвечать на их вопросы, но внутри все кипело.

Все дошло до того, что у меня просто не осталось сил, и тогда мой адвокат дала мне единственно верный совет:

"Не обращайте внимания на них. Им нравится подпитываться драмой и чужим горем. Пусть они пишут свои статьи, но не давайте им повода для сплетен. Ваше молчание — это ваше оружие. Пусть они гоняются за тенями, а вы сосредоточьтесь на том, что действительно важно: ваших детях и вашем будущем".

Я послушала Аглаю Марковну. Как никто другой желая вырваться из этой ловушки, где каждый мой шаг под злостным вниманием и недовольством.

Теперь я почти спокойно пробивалась сквозь толпы СМИшников, почти ничем не выражая своего негодования. Потому что знала, что там, в конце этой тернистой дороги, меня ждёт свобода. Новая и тихая жизнь. Подальше от всей этой шумихи, популярности и сомнительной славы, цена которых слишком высока.