Прошло двадцать пять лет, а она как новая. Не знал, что Таня её сохранила.

Улыбаясь, сажусь в кресло и пододвигаю кусочек прошлого к себе. Открываю крышку и замираю, обнаружив множество украшений и записку.

«Пусть наши воспоминания хранятся у тебя».

Ну и зачем она мне это оставила? Я же такое не надену. Да и дарил я от чистого сердца.

Хотя я понимаю её. Каждая вещица здесь – память о нас.

– Милый, вот ты где! Я заказала суши, ты не против?

Вообще-то, против, не люблю японскую кухню, но сегодня смолчу. Зачем огорчать невесту? Впрочем, нужно будет рассказать о правилах в этом доме.

– Хорошо.

– Ой, а это что?

Малышка садится ко мне на колени, и её шаловливые ручки уже копаются в шкатулке.

– Какая прелесть! Боже, а это вообще писк! Милый, это мне? – спрашивает и с восторгом прикладывает к себе бриллиантовое ожерелье бывшей. Помню его. Подарил на наше двадцатилетие.

– Ой, а это просто шик! – И вот Алла уже примеряет изумрудные серьги, которые я подарил Тане после рождения дочери.

Невеста улыбается, а мне становится не по себе.

– Снимай! – приказываю и складываю все украшения в шкатулку.

– Но почему? Мне что, не идёт?

– Идёт, но это не твоё.

– А чьё? – кривится и нехотя отдаёт серьги, которые я заботливо убираю на место.

– Тани.

– Серьёзно? Эта старуха имела такое и не носила? Больная, что ли? Да и за что такая щедрость? Что она сделала? – Это что за разговор?

– Прожила со мной много лет и родила мне детей! Такой ответ тебя устроит?

– Подумаешь. Да и, кстати, шкатулка – кошмар, безвкусица! – А вот это задевает.

– Это тоже мой подарок, – говорю, вставая, и Алла спрыгивает с колен и виновато косится на меня.

– Прости, я не знала.

– Ничего. Этому подарку много лет, тогда у меня ещё не было денег.

– Ладно. Но ты что, просто спрячешь украшения? Может, я поношу их? – И опять протягивает руку.

– Нет, я верну всё хозяйке.

– Зачем? Она всё равно их не носит. А такие украшения не должны пылится, – ворчит и даже встаёт в позу, но меня этим не пронять.

Я, может, и сволочь, что развёлся, но сволочь порядочная. Верну всё бывшей, когда она остынет. Пусть сама решает, что с этим делать. Продать, носить или подарить дочери. Это, кстати, неплохой вариант. Эмма заслуживает украшений, хотя бы как наследница.

– Вопрос закрыт, это не твоё! – И, убрав всё в сейф, запираю его.

– Ну и зря! – ворчит Алла и уходит, гневно хлопнув дверью. А вот и первая ссора. Неприятно, но… бывает. Хотя… с чего вдруг она перечит? Я ведь уже говорил ранее, что мои приказы не обсуждаются. Полгода всё понимала, а сейчас что случилось?

Точно устала. Ничего, завтра всё наладится. А пока, думаю, нам стоит помириться. Жарко! Хочет красивые цацки – подарю. Но Танины вещи трогать не позволю.

Татьяна

– Как вам? Мы идём по графику. Ещё десять дней – и всё закончим, – сообщает мне прораб, которого я наняла для ремонта квартиры.

Кардинально решила ничего не менять. Только поклеить обои, натянуть потолки, уложить тёплый пол… И да, полностью отделать под дерево балкон! Там будет моя тихая зона, где я посажу цветы, раз уж у меня отобрали сад.

– Хорошо. Через пару дней начнут привозить мебель. Пусть ставят её в пустые места.

– Как скажете, – добродушно отвечает мужчина, а потом уходит к своим подчинённым, которые работают днём и ночью. Ещё бы, я заплатила за скорость, так как хочу съехать от подруги.

С Верой, конечно, здорово, и за прошедшие пять дней она очень мне помогла. Можно сказать, приклеилась ко мне и не отлипала, заставляя ездить по магазинам и выбирать кровать, шкаф, кресла, диваны, кухню… Понимаю, таким образом она пыталась отвлечь меня, и на несколько часов это получалось, но потом душевная боль брала вверх.

Вера не понимает, но разрыв нужно оплакать. Выпустить боль, покричать, поскорбеть и отпустить. А я не хочу, чтобы видели мои слёзы, видели, как я кричу немым криком в подушку, как, свернувшись в клубочек, жалею себя за то, что была слепа и глупа. Потому все старания подруги пошли прахом.

Мне нужно выпустить душевную боль, и моя квартира – отличное место для этого. Но увы, она пока не готова. А значит, придётся потерпеть.

Сжимаю блузку на груди и сдерживаю всхлип. Завтра у нас должна была быть годовщина свадьбы, и это опять бьёт по мне. Как я раньше не заметила, что Антон охладел и отстранился? Ведь, судя по-нашему с ним последнему разговору, это началось не месяц назад и не два. Ему давно всё надоело, и он жил работой, а я глупая пыталась сберечь семью, которой, оказывается, давно и не было.

– Татьяна Васильевна, будут ещё поручения? – спрашивает прораб, когда я уже ухожу.

– Нет. Спасибо, что и так торопитесь.

– Кстати, об этом. Я тут пообщался с парнями… У нас освободилась ещё одна бригада. И они могут присоединиться к нам завтра. Если доплатите и им за срочность, уложимся в три-четыре дня. Что скажете?

Улыбаюсь и чуть ли не кидаюсь на шею бедняге.

– Конечно. Я только за!

– Отлично. Тогда они завтра же придут.

Вызываю лифт и улыбаюсь, только вот не весело, а грустно. Нет, я рада скорому переезду, но мои мысли всё равно возвращаются к семье. Впервые в этот день я буду одна. Хотя о чём я думаю? Последние дни я и так одна. Антон не звонит, сын и дочка – тоже. А ведь обычно Эмма звонит по несколько раз на дню. Значит, она знала и тоже решила не дёргать меня, чтобы я успокоилась?

Неужели они верят, что время лечит? Увы, это не так. Боль от утраты притупляется, но не исчезает.

В этот момент открываются двери лифта. Уже хочу сделать шаг, когда натыкаюсь на удивлённый взгляд недавнего делового красавчика. Так это сосед? Если лифт едет вниз, а он уже в нём, значит, он и есть тот тип с дочкой из пентхауса.

– Вы едете? – звучит его бархатный голос, и я вижу, что мужчина удерживает лифт кнопкой.

– Да, простите, – вхожу и встаю подальше он мужчины, а он с интересом рассматривает меня.

Сегодня на мне классические бежевые брюки и алая блузка. Да, подружка обновила мой гардероб, изрядно помучив кредитку. Но я была только рада подобному повороту. Давненько себя так не баловала.

До салона красоты мы, правда, так и не дошли, так как в тот день всё было забито, и записаться удалось только на завтрашнее число! Судьба словно насмехнулась, подсунув дату, когда я должна была отмечать семейный праздник…

Мужчина пристально изучает меня, а когда он начинает принюхиваться, я, не выдержав, спрашиваю:

– Что?

– Ничего.

– Тогда почему вы так меня рассматриваете?

– Радуюсь, что сегодня вы трезвая, – выдаёт, а я краснею. Некрасиво получилось тогда.

– Простите, это была разовая акция. Обычно я больше бокала не выпиваю.

– Ничего, бывает. Я так понимаю, вы моя единственная соседка снизу, – вдруг произносит мужчина, и я, извиняясь, смотрю на него, так как подозреваю, о чём он хочет спросить.

– Да. Простите, ремонт скоро закончат.

– Как скоро? – звучит холодно, и я морщусь. Не люблю доставлять людям неудобства, но вышло как вышло.

– Четыре дня, плюс пара дней на сборку мебели.

– Хорошо, это терпимо. А то я уже думал, на несколько месяцев затянете, как многие.

– Нет, мне нужно переехать как можно скорее.

– А вы одна жить будете? – вдруг спрашивает, и я невольно вздрагиваю. С чего вдруг такие вопросы?

– Это важно?

– Нет, но я морально готовлюсь к возможным питомцам. Они шумные. У вас есть собака?

– Уже нет, – отвечаю, с горечью вспоминая Джека. Надеюсь, сын хорошо заботится о нём и даёт нужные витамины, а то у бедняги в последний год несварение желудка.

– И вообще, мне сделают шумоизоляцию, так что в любом случае вы ничего не услышите, – решаю обрадовать соседа.

– Это лишнее, здесь и так довольно толстые стены. Правда, к балкону это не относится. Уже который день слушаю анекдоты ваших работников. Весёлые ребята, кстати, – усмехается, и я замираю от его улыбки. А он и правда красавчик. Только недосягаемый.