— Кто такой Кроче? — спросил Розенблюм.

— Один мой знакомый, — ответил Валентин. — Помнишь, я заезжал к нему перед самым Эльсаном? — Розенблюм кивнул. — А кто такой Марвуд?

— Верховный жрец эльсимского храма Вечности, — сказал Розенблюм. — Сколько всего катренов?

— Двадцать девять, — без запинки ответил Валентин. — Семь в миру, пять у жрецов, семнадцать у сильных.

— Ты уверен? — напористо спросил Розенблюм. — Откуда ты все это знаешь?

Долго объяснять, подумал Валентин.

— Это знание пришло ко мне здесь, — Валентин указал на алтарь. — Возможно, таковы были условия ритуала.

— Фалер, — сказал Розенблюм, и голос его дрогнул. — Ты понимаешь, что значит для меня это Пророчество?

— Понимаю, — кивнул Валентин. — Это твой шанс возобновить обучение.

— Учитель думал, что собрать его невозможно, — сказал Розенблюм, заглядывая Валентину в глаза. — Семеро хранителей, и один из них — сам Учитель! Но он ошибся! Я сделаю это!

Хеор — ошибся? Это вряд ли, подумал Валентин. Скорее, он дал Розенблюму задачу на пределе его возможностей — но все же вполне разрешимую. И к тому же — несколькими разными способами.

— Помоги мне, Фалер, — прошептал Розенблюм, опуская глаза. — Ты слышал мою клятву. Ты знаешь, на что я способен. Мне больше нечего тебе предложить, и поэтому я просто прошу. Помоги мне!

— Собрать Пророчество? — уточнил Валентин.

— Да, — сказал Розенблюм, снова заглядывая Валентину в глаза. — Да?

Похоже на то, что да, подумал Валентин. От этого Пророчества не спрячешься.

— Я подумаю, — сказал он и указал на распростертые вокруг трупы. — А пока — вот тебе целых пять катренов!

Розенблюм понял Валентина с полуслова. Не теряя времени на дальнейшие просьбы, он шевельнул рукой, прибавляя свет, и склонился над ближайшим жрецом. Валентин отошел в сторону — у него были заботы поважнее, чем слушать болтовню мертвецов.

Прежде всего Валентин сложил руки на груди, раскрыл ладони и растопырил пальцы. Именно эта пальцовка показалась ему наиболее подходящей для только что придуманного защитного заклинания. В свете последних событий такое заклинание становилось настоятельно необходимым.

Валентин и на этот раз доверился своей интуиции. Времена ученичества, когда каждое заклинание приходилось записывать на бумаге, по нескольку часов репетировать перед магическим зеркалом и лишь потом выпускать в мир, давно миновали. В последние годы Валентин все чаще и чаще формировал заклинания на лету, опуская четкие логические схемы, ориентируясь лишь на смутные ощущения — красиво ли? похоже ли на прежние, проверенные формулы? не вызывает ли дискомфорта? Вот и сейчас Валентин скрестил придуманных несколько часов назад «пираний» с многослойным кольцом, подсмотренным у Емая в стране мертвых, наделил кольцевые заклинания способностью накапливать Силу, добытую «пираньями», ограничил их активность несколькими формальными правилами, повертел получившийся «бублик» между пальцами, проверяя, не сожрет ли заклинание своего автора, восхитился простотой формы и хитростью содержания — и только потом позволил заклинанию обрести жизнь.

Бублик щекоткой прокатился по плечам и опустился вниз, растворившись в окружающем Валентина воздухе. Валентин удовлетворенно цокнул языком — бублик охватывал его плотным кольцом, защищая от любой магической атаки, и был при этом совершенно невидим — да что там невидим, неощутим! — ни для мага, ни даже для тальмена. Все, что мог почувствовать маг, находясь в двух шагах от такого бублика — это смутное беспокойство от того, что где-то поблизости есть Сила, а где, непонятно.

А впрочем, резонно подумал Валентин, может, это только мне так кажется. Заклинание новое, толком еще не проверенное…

— Розенблюм! — сказал Валентин, оторвав своего подмастерья от оживленного диалога с мертвецами. — Прощупай мою защиту — ты сможешь пробить ее?

— Защиту? — переспросил Розенблюм, поворачиваясь к Валентину. Он несомненно почувствовал только что совершенное колдовство и потому наклонил голову набок, пытаясь определить, что же такое сотворил его хозяин. — Ты уверен, что у тебя есть защита?

— Проверь, — предложил Валентин. — Выпусти в меня молнию, или что-то в этом роде.

Розенблюм не заставил себя долго упрашивать. Он поднял левую руку и выпустил в Валентина короткую синюю молнию. Запахло озоном.

— Не понимаю, — сказал Розенблюм, с удивлением глядя на свою руку. — Куда ушла Сила?

Куда нужно, подумал Валентин. В момент выстрела он прикрыл глаза, наблюдая за молнией магическим зрением. Разряд чистой Силы, способный парализовать человека на несколько часов, был перехвачен бубликом вчистую. Бублик приобрел дополнительную энергию и стал от этого еще незаметнее; а Валентин поздравил себя с удачным пополнением коллекции заклинаний.

— Ты в самом деле не видишь? — спросил Валентин, изображая недовольство.

— Прости, мастер, — Розенблюм виновато развел руками. — Я чувствую, что рядом с тобой есть магия, но никак не могу уловить ее форму. Твои заклинания ставят меня в тупик!

Остается надеяться, что он не врет, подумал Валентин. Сейчас бублик вряд ли способен защитить от серьезных неприятностей, но с каждой перехваченной атакой он будет становиться сильнее. Так что в интересах собственной безопасности мне следует ввязываться в драку как можно чаще.

Валентин усмехнулся, махнул Розенблюму рукой, чтобы тот продолжил допрос, и принялся вышагивать по гроту. Теперь, когда проблема личной безопасности была отчасти решена, Валентин больше не мог откладывать решение второй, куда более сложной задачи.

Что делать дальше?

Проще всего было бы вызвать Донована и получить очередную инструкцию. Но Валентин имел все основания полагать, что Пророчество в очередной раз повернет все к своей выгоде. Как только я отклоняюсь от сценария, подумал Валентин, меня тут же возвращают обратно. Причем во все более грубой и нелицеприятной форме. Да и Розенблюму каждый раз достается по первое число.

Так что отклоняться от сценария мы больше не будем. Ха, сказал себе Валентин. Не будем! А ты его знаешь, этот сценарий?!

Знаю, подумал он мгновение спустя. В глубине души — знаю. И каждый раз, когда у меня возникнут сомнения, я получу подсказку. Как получил ее прямо сейчас.

Валентин повторил вслух только что вспомнившийся катрен:

— Когда ты станешь Сыну Тьмы подобен, дождись Фалера в Золотом Лесу, чтоб ужаснуться предстоящим бедам!

— Что? — вскричал Розенблюм, разжигая магический свет до яркости прожектора. — Я не ослышался? Это была часть Пророчества?

— Что ж еще, — сказал Валентин, морщась от яркого света. — Один из катренов Акосты.

— Так ты знаешь Пророчество?! — воскликнул Розенблюм, опуская руки. — Тогда зачем же…

Валентин раздраженно махнул рукой:

— Да ничего я не знаю! Оно так командует, понимаешь? Когда я начинаю задумываться, что делать дальше, я вспоминаю очередной катрен. Но — только один, только тот, который я должен исполнить!

— Это похоже на Емая, — проворчал Розенблюм, качая головой. — Так значит, сейчас ты отправишься в Золотой Лес?

— Похоже на то, — согласился Валентин. Ему было немного не по себе от предстоящей встречи с Акостой. Великий маг, да еще ужаснувшийся предстоящим бедам, — не самая безопасная компания. Но Пророчеству виднее…

— Мне нужно допросить еще семерых, — сказал Розенблюм, складывая руки на груди. — Ты обещал подумать над моей просьбой; ты готов дать ответ?

— Еще нет, — ответил Валентин. — Закончи сперва с мертвецами.

Розенблюм кивнул в знак согласия и вернулся к своему унылому занятию. Валентин ткнул пальцем в магический шарик, убавляя свет, и повернулся к Розенблюму спиной. Вот и пришла пора выбирать по-настоящему. Исполнять Пророчество или нет? Ехать в Золотой Лес — или совершить еще одну попытку к бегству?