– Метание ножей!

– У кого голова крепче!

– Кто первым съест тарелку!

Оскар встал, громко свистнув, чтобы привлечь внимание разгоряченного зала:

– Я знаю одну очень веселую спортивную игру специально для большой вечеринки! – Пьяницы обратили к нему свои опухшие рожи и заинтересованно молчали. – Правила очень просты: нужно остаться самым чистым!

Сказав последнюю фразу, Оскар взял в руки остатки торта, немного покачал им, будто взвешивая, а потом с размаху залепил кремом в лицо одному из сидевших за соседним столиком. Зал завизжал от восторга. Мужчины и женщины вскочили на ноги, вырывая друг у друга тарелки, кидаясь салатами, пудингами, тортами и даже кучками спагетти.

– Тортов! Тортов! – кричали сразу десяток голосов. Под всеобщий шум Оскар, нагнувшись, с минимальным количеством пятен на одежде пробрался к выходу и снова оказался на чистом ночном воздухе. Постояв немного, он быстрым шагом пошел в гостиницу.

В большой комнате номера по полу была разбросана одежда, а на кровати посапывала в сладком сне блондинка. Она лежала на животе, и белые круглые ягодицы тускло освещались светом луны. Шторы, сдвинутые открытой балконной дверью, колыхались под дуновением прохладного ночного ветра. Оскар вышел на балкон. Рихард сидел там в плетеном кресле и пускал к звездам сигаретный дым.

– Как дела? – тихо поинтересовался Оскар.

– Уснула, сучка! – беззлобно выругался немец. – Да и вообще, сильно она напилась. Ничего у нас толком не вышло. Зато у меня появился шанс спокойно посидеть под звездным небом и предаться хмельному философствованию о смысле жизни.

– Тогда мне очень жаль будет грубо прервать тебя.

– А что случилось, пока мы отсутствовали?

– Это случилось еще когда вы присутствовали. Но, может быть, ничего серьезного. Просто мои инстинкты велят мне проверить одну личность – только и всего.

– И кого?

– Помнишь верзилу с испуганным взглядом, которого мы видели около входа в «Новый Хордо»?

– Он? Ну, личность, действительно, подозрительная. Но не может ли это дело подождать до утра?

– Не забывай, мы не одни жаждем найти нашего незнакомца. Не исключено, что нам дорога каждая минута.

– Хорошо, я понял, – немец встал, выпрямляя в свете звезд и луны свое мускулистое тело. – Через минуту буду готов.

Оскар снял с лица повязку, в которой ходил весь день и полночи, чтобы сменить ее очками. В ночных прогулках полезно иметь инфравизор. Пистолет был заткнут за пояс. Оставалось дождаться Рихарда.

Когда они вышли в коридор, немец замялся.

– В чем дело? – спросил Оскар.

– Что делать с девкой?

– Ничего. Пусть спит. Я думаю, мы в любом случае не задержимся надолго.

– Gut. Куда мы идем?

– Нужно узнать, где живет турок. По пути «домой» я узнал у портье номер Майка. Зайдем, спросим у Пенелопы, как нам найти парня.

Они поднялись на этаж выше и постучали в дверь нужного номера раз, другой, третий, но никто не отвечал.

– Похоже, Майк почует сегодня в другом месте, – криво ухмыльнулся Рихард.

– А вот и пет, – возразил Оскар. – Я ведь спросил у портье, ту! он или нет. Так что двадцать минут назад он был в своем номере с дамой. Неужели в их состоянии они могут куда-то уйти?

– В их состоянии они хрен встанут открыть нам дверь.

– И неужели мы уйдем, опустив руки?

Рихард пожал плечами и внезапно налег на дверь своим мощным плечом. Замок жалобно крякнул, тут же сдавшись этому могучему напору. Взломщики быстро проникли внутрь. Здесь тоже пол был завален смятой одеждой, залит светом луны и овевался нежным ветерком, дувшим из раскрытой балконной двери.

– Знакомо, не правда ли? – прошептал Оскар, кивком показывая на кровать. Там, окруженный кучами смятых простыней и висящих па краю подушек, похрапывал Майк. Пенелопа лежала на его брюхе, прижав колени к толстым бедрам любовника и зарывшись носом в шерсть на груди толстяка.

– Неслабо кипела их страсть! – восхитился Рихард. – Заснули в процессе.

– Подними-ка ее понежнее, – скомандовал Оскар, подходя к изголовью кровати. Рихард взял девушку и легко поднял ее в сидячее положение. Мгновение оба заинтересованно рассматривали небольшую крепкую грудь с красивыми сосками, чуть круглый животик и остальное под ним. Потом Оскар ухватил Пенелопу за щечки и осторожно потрепал из стороны в сторону. Девушка что-то неразборчиво пробормотала, пытаясь выбраться из хватки и жалобно морща личико. Этим она только сделала себе больнее и тогда слегка разлепила веки.

– Отпусти-ии-и! – захныкала она.

– Где живет Тарик? – тихо, но грозно спросил Оскар и повторил громче: – Где живет Тарик? Где живет Тарик?

– Он живет в коттедже на берегу… Отпусти, мне больно!!

– Номер, улица?

– Я не знаю-юю!! От речного вокзала третий влево… Оскар осторожно отпустил щеки Пенелопы и сделал знак Рихарду. В этот момент девушка дернула плечами и вырвалась из рук немца. С размаху она шлепнулась па грудь приятеля, отчего тот громко застонал и открыл глаза.

– Ты что? – прохрипел он.

– Меня пытали!! – заплакала Пенелопа, сползая с Майка па кровать. Проморгавшись, Ван Нес оглядел залитую лунным светом комнату – она была пуста.

– Тебе показалось, кошечка. Спи спокойно. – Однако и без его успокоений Пенелопа спала, хотя и со слезами на глазах.

– Мы забыли спросить, где находится речной вокзал! – Рихард раздраженно глядел на блестящие серебром жестяные крыши коттеджей. Их было довольно много – полоса домиков тянулась вдоль берега километра на два. Очевидно, те, что стояли в тени деревьев около самого озера, стоили больше, а те, что теснились дальше на берегу, – меньше.

– Ничего, мы ведь не всемогущи! – пожал плечами Оскар. В такую светлую ночь этот жест был прекрасно виден. Если его коттедж рядом с речным вокзалом, то он стоит у самого озера. Мы сейчас пойдем вдоль по берегу и, наверное, как-нибудь сможем узнать этот чертов речной вокзал!

Им не пришлось долго идти – они вскоре увидели перед собой большое и темное здание, по форме похожее на перевернутый утюг. Вокруг него расположились такие же темные и тихие коттеджи – только где-то вдалеке виднелись отсветы ярких огней и слышались звуки музыки. Очевидно, там собрались самые стойкие пьяницы – остальные в этот предутренний час уже мирно спят. Нужный им домик имел весьма скромные размеры, но вокруг него стояло несколько деревьев с пышными кронами – наверняка, днем дом выглядел очень мило и уютно.

– Нам предстоит потревожить покой еще одной пары! – усмехнувшись, пробормотал Оскар.

– Без проблем! – Рихард выставил сжатые кончиками большой и указательный пальцы. – Как ты думаешь, нам может понадобиться оружие?

– Запросто, – Оскар поиграл «глоком». – Но лучше его не выставлять сразу.

Кивнув, Рихард вынул из кармана громадный пистолет с квадратным в сечении затвором, марку которого Энквист не мог разобрать в темноте. Немец небрежно сунул его за пояс на спине. Они осторожно подобрались к двери и стали по сторонам. Потом Рихард одним пинком высадил дверь и ворвался внутрь. В коттедже была только одна комната, от которой стойкой отгородили подобие кухоньки. Кровать стояла в дальнем углу, у окна, и турок раскинулся на ней. Девицы нигде не было видно, хотя на спинке плетеного кресла висело нечто, похожее на трусики. Едва немец ворвался в комнату (а Оскар еще только заглянул в дверь), Тарик неуклюже вскочил с кровати и выхватил откуда-то небольшой автомат с глушителем. Рихард в прыжке пнул противника в руку, и очередь прошила потолок с противным визгом крошащегося дерева. Немец неловко упал рядом с долговязой фигурой, упираясь ей в ноги, но Оскар уже был рядом, целя прямо в лоб трясущегося турка. Одно мгновение Энквисту казалось, что нацеленный пистолет не помешает этому безумному снова попытаться выстрелить. Потом пальцы Тарика разжались, и автомат с гулким грохотом упал на пол. Сам турок, словно жизнь покинула его тело, осел назад на свою измятую и воняющую потом кровать.