Пока они были на Алтае, Монах и След, которые сначала быстро сработались, а потом сдружились, все работали над бумагами. Раскопали информацию о материалах, из которых были изготовлены стены и крыша вокзала. Версия Лакомба очень походила на действительность. Андрей, когда услышал это, сначала ходил где-то один по подвалам Академии. А потом, когда Мира ушла на его поиски, потому что только его и ждали, долго молча обнимал ее, стоя в темноте подземелья.
Когда душевное равновесие всех членов тайного общества было восстановлено, принялись вырабатывать план дальнейших действий. В Мир девочки можно было попасть через неделю, надеялись, что там будут еще подсказки. Хотя Мира ничего такого не помнила. Там должна быть черная папка с новой порцией описания экспериментов.
Лакомб проверил, как Мира создает маячок, похвалил, но довольно хмыкнул Рихтер, а не она. У нее перед очередным путешествием появилась необъяснимая паника, которая не только не проходила, несмотря на разговоры с мисс Шарлоттой, но и усилилась после того, как к их тайному обществу неожиданно присоединился новый член.
Это случилось в один из вечеров после экспедиции. Сначала Монах резко поднял голову, оторвав взгляд от листов на столе и устремив его в сторону входа в кабинет.
- Что? – бросил Андрей.
- Кто, - ответил Смотритель и ушел.
Послышались голоса.
- Только не она, - пробормотал Рихтер.
Но было уже поздно – Изольда Дмитриевна входила к ним.
- Андрюша, мы оба знаем, почему ты не желаешь видеть меня здесь, - она начала говорить без предисловий. – Но это мое решение. Так как попасть в вашу теплую компанию?
- Как будто что-то может помешать вам это сделать, - без тени иронии проговорил Рихтер.
- Не будь букой, - тепло улыбнулась она. – Можно взглянуть? – Золотая кивнула на бумаги. Но ответа не дождалась, села за стол, на место, где до этого сидел Монах, и принялась изучать бумаги, доставая портсигар. – А можно мне такой же чай? – она кивнула на кружку в руках Следа, - только чая поменьше.
Этим вечер и закончился. Все, чувствуя напряженность обстановки, разошлись, договорились встретиться через пару дней, остались только Рихтер и Изольда Дмитриевна.
В общежитие Андрей вернулся молчаливый и задумчивый, сел за стол в кабинете и долго молчал, не курил. Мира решила его не трогать, только принесла ужин и погрузилась в изучение литературы, которую та же Изольда Дмитриевна и посоветовала. Но часто проходила рядом, то за книгой, то окно открыть-закрыть, то в камине угли помешать. Пусть знает, что она рядом и может… ну, выслушать может, крепко обнять без слов, как сегодня вечером, может целовать долго-долго. Многое, в общем, может.
- Иди ко мне, - наконец, сказал он.
Уладил к себе на колени и снова замолчал.
- Расскажи, - предложила она, стягивая я с него пальто.
Была у Рихтера странная привычка: когда сильно задумчив или погружен в свои переживания, не замечает, что на нем одежда. Мог и на пол так лечь, и в душ зайти.
- Не сегодня, дорогая, - остановил ее руки и крепко обнял.
- Андрей, - простонала она.
Как можно быть таким? Ведь договаривались же все-все друг другу рассказывать. И что там они наговорили друг другу?
- Знаю, знаю, любимая, - он поцеловал ее ладошки. – Просто не сегодня.
- Все так плохо? – все-таки спросила она, не надеясь на полноценный ответ.
Он долго смотрел на нее задумчивым взглядом.
- Я люблю тебя, Мира, - и поцеловал. Печально и горько.
Изольда Дмитриевна в снятой для нее Андрюшей квартире в Старом районе Глазова перебирала, как бы она это назвала, старческий хлам. Большая папка с наработками по изучению магериков. Настоящее сокровище, с которым она ни разу не заявлялась в приличные научные круги ученых-магов. И дело было не в том, что ее исследования опередили время, наоборот, в Министерстве магии они пришлись бы очень кстати. Каждого из выпестованных ею магериков она любила как собственных детей, которых у нее никогда не было.
Почему не было детей? Потому что единственная любовь ее жизни отправилась на тот свет раньше, чем она. Счастливые и поглощенные наукой, они не задумывались о продолжении себя в детях. После безвременной кончины красавца Григория Изольда не могла представить кого-то другого рядом с собой. Тогда же, чтобы скрыть дыру в сердце, она стала язвительной, старалась ужалить первой, чтобы не рубанули по ней, по самому больному – муж, дети.
Тогда она и начала заниматься изучением магериков. Тема на все времена, о каждом можно написать не одну научную работу, как с капусты, слой за слоем снимать материалы для исследования.
Сегодня, когда почуяла, что должна оказаться в подвале Академии (очень кстати задержалась в библиотеке), обомлела от увиденного. Она подозревала, конечно, что в Министерстве магии работают, и сволочи, и люди хорошие. Но это… А когда еще и узнала среди описания экспериментов своих золотых детей. Магерики, конечно, осваивают все направления магии, но каждый из них уникален, как отпечатки пальцев, как узор на зимнем стекле. Нужно только знать, как искать.
И она нашла. Своих.
Ничего никому не сказала. А потом многое наговорила Андрюше. И о видении тоже. Тот сидел смурной - чуял, чуял, как все закончится. А она ничего от него не стала скрывать.
Передаст ему свои наработки на тех, найденных в ужасных безликих описаниях экспериментов Министерства магии.
Андрюша, Андрюша. Бриллиант в ее коллекции. Сейчас входит в полную свою силу, как она и рассчитала давным-давно.
И девочка эта его. Занятная. Очень занятная. Да он бы с другой и не смог.
Вот выпестует она последнего магерика.
И на покой. Хотя Андрюша и не одобрил.
Через несколько дней смогли продолжить собрание тайного общества магов, к тому же Изольда Дмитриевна принесла данные о некоторых из испытуемых, пять магов. Оказалось, что она работала с ними еще в МАМ. По информации Следа, все они были мертвы.
Подходило время посещения Мира девочки. Название говорило само за себя. Тут жила только девочка, огромная, ростом с самый большой глазовский дом в четырнадцать этажей.
Город был ее игровой комнатой. Каждый дом открывался как кукольный домик, когда отодвигается целая стена, демонстрируя нутро здания.
Но это еще не все. Дома отличались по стилю, времени и принадлежности к стране. Например, кинотеатр на площади Свободы стал большим императорским дворцом, где сидели японские император и императрица в окружении прислужников. А здание рядом, где располагалось кафе, стало салуном с ковбоями на первом этаже и гостиницей на втором. Один из домов на улице Кирова стал римским дворцом. Рядом расположились иглу индейцев. Сама же центральная площадь города стала пестрым парком, где также уживались несколько культур и разных эпох.
Только мебель, предметы обихода, утварь, да и сами дома были выполнены грубо, крупно. Потому что были игрушечными, сделанным для огромных ручищ жительницы этого мира.
Таким увидели Мир девочки два гостя из другого мира.
Глазовская Академия магии стала двухэтажным домом в викторианском стиле, а ее временные гости выпали в этот мир в одежде той эпохи. Одному из них повезло больше другого.
- Разорви на мне платье! – нетерпеливо прикрикнула Мира. Как в этом корсете вообще дышать? Но Андрей ее просьбу выполнил не сразу, замешкался.
- Повторишь эту фразу ровно с той же интонацией, когда мы окажемся в нашей спальне, - послышался треск ткани, а девушка смогла дышать полной грудью, но тут же ей на плечи накинули пиджак.
Ему, судя по всему, одежда досталась удобная и шла ему чрезвычайно. Да, мир отличался тем, что в зависимости от места появления, его гости оказывались одетыми в соответствующие костюмы. К тому же, по данным записей Рихтеров, в этом мире не рекомендовалось пользоваться магией, потому что она могла оживить кукол, а это сильное вмешательство в законы чужого мира.
