Мира выдержала еще час и пошла. Без разговоров легла рядом с ним и прошептала: «Согрей меня», запустила действительно холодные ладошки ему под футболку, греясь о горячую грудь. Андрей несколько раз с силой вдохнул и выдохнул. Борется с самим собой. Унес ее с дивана, уложил в кровать, укрыл тремя одеялами, то есть всеми, что были в доме, и крепко обнял.
- Тебя тяготит моя забота? – выдавил из себя. Все еще злится.
- Извини, что наговорила глупостей.
- Ты не передумала? – с надеждой спросил он.
- Поцелуй, - и сама прижалась к его губам.
- Почему? – он, с трудом отрываясь от сладкого, кажется, примирительного поцелуя.
- Потому что в Академии я чувствую себя собой, на своем месте. Там мы встретились с тобой. Вместе мы справимся.
- Но если тебя потребуют забрать в Министерство!
- Я никогда и ни за что на это не соглашусь. Мне, в отличие от тебя, терять нечего: я студентка-сирота, - но Мира давно почувствовала, что опасения Андрея за нее связаны не с тем, что ее действительно могут забрать из Академии. Рихтер никогда этого не допустит. Его опасения за нее – это перенос переживаний за Монаха.
Долго думала, как подступиться к этому разговору. Видимо, сейчас самое время.
- Если ты винишь себя в том, что случилось с Монахом, то это только твои демоны. Андрей, ты не мог знать о последствиях, и никто – ни он сам, ни окружающие - тебя в этом не винят. Кроме того, это еще большой вопрос – как Монаху было бы лучше: выполнять сомнительные приказы Министерства магии или в Академии, где у него есть любимое занятие и друзья.
Рихтер выдохнул, казалось, что именно этих слов он ждал, чтобы отпустить ситуацию, и зарылся носом в ее волосы.
После этого разговора отношения не стали прежними, а лучше, как во время медового месяца.
Днем Мира занималась с книгами и выполняла физические упражнения. А вечером, когда приходил Рихтер, при свете огоньков в банках и бутылках они ужинали чем-нибудь вкусным, говорили о магии, Академии, своем будущем, снова о магии, случае на вокзале и родителях.
А ночью она грелась в его объятьях, но дальше поцелуев Андрей не заходил. Хотя она была не против и говорила об этом, а его желание бесспорно чувствовалось.
- Я знаю, что ты моя, я твой, поэтому не тороплюсь. Я хочу наслаждаться тобой, исследовать твое тело. А ты все-таки еще слабенькая. Или ты хочешь уснуть на середине нашего с тобой обоюдного исследования? Или дождемся, когда окончательно возродишься, мой Феникс? – улыбнулся он.
И был прав. Она все еще не могла долго ходить, быстро уставала, но руки работали хорошо, что очень помогало практиковаться в магии. Поэтому Мира с утроенным рвением стала заниматься, практически проходя программу подготовки к Олимпийским играм по легкой атлетике. Благодаря этому удалось разбудить и укрепить мышцы, а зефир и шоколад, на которые Андрей не скупился, помогли прибавить фигуре приятные изгибы. Еще никогда ее тело не было таким красивым, сильным и подтянутым.
Решив, что сейчас она достаточно привлекательная и сильна для следующего этапа отношений, Мира подготовилась - надела довольно прозрачное летнее голубое платье и ушла в сад на качели.
Его появление почувствовала сразу, это как небольшое магическое сотрясение воздуха от хлопка закрывающей портал двери. Вскоре почувствовала и его самого. Сначала Андрей наблюдал за ней из-за дерева.
Не выдержала. Аж пальцы зудели, так хотелось его обнять! Побежала к нему сама, пусть видит, что она восстановилась полностью, крикнула, чтобы стоял там, подол платья подобрала до колен, на теле ни грамма белья, волосы рассыпались по спине и плечам – красота.
Добежала до него и обвила руками и ногами. Рихтер не занес ее в дом, опустился на траву, укладываясь на спину и усаживая ее на себя, и все это не расцепляя объятий. Хороший знак. Она прижалась к нему губами, лизнула шею и снова поймала его губы. Но он быстро ее отстранил, хотя и сделал это мягко.
- Мира, у меня есть пара дней, чтобы мы с тобой съездили в Калининград, - начал бодро, завершил понуро. – Но перед этим мне нужно будет уехать в Министерство на совещание ректоров.
Она согласно кивнула. Что тут еще скажешь?
Все это время под ногой что-то мешалось. Сначала думала, что камень, поэтому она без зазрений совести стала обшаривать траву рядом, пока рука не наткнулась на бархатную красную коробочку.
- Значит, сегодня тот день, - спокойно проговорил он, словно говорил сам себе. От догадки ее руки задрожали. – Мирослава, если ты начала, то продолжай, - строго закончил он.
Глаза темные, фиолетовые, лицо напряженное, потому что он, скорее всего, предполагал, долго готовился к этому моменту. Вообще, он в такие моменты бывал очень серьезен. Даже боязно становилось от его пристального взгляда, который ловил каждое ее движение, каждую эмоцию, вздох.
В коробочке обнаружилось самое красивое в мире кольцо, белое золото с аметистами и бриллиантами.
- Мирослава, - о, если второй раз за день Мирослава, то все очень серьезно. – Ты выйдешь за меня замуж?
Глаза его в тот момент светятся ожиданием.
- Конечно, да, - прошептала она ему на ухо. Для нее давно не существовало другого ответа на этот вопрос.
Он словно разрешает себе все то, о чем думал, но не позволял себе. Надевает ней на палец кольцо, несет в спальню, и весь оставшийся вечер с небольшими перерывами на ужин они, - она неуверенно, но с большим рвением, он осторожно, но с беспредельной нежностью и предупредительностью, - действительно исследуют тела друг друга – восхитительное занятие! - и сил Мире хватает на все.
- Не хочу уходить после такого, - шепчет он утром в горячее ушко, трется щекой о персиковую щечку, с собственническим наслаждением понимает, что она напиталась его запахом. Дурманящее сочетание: ее запах по утрам, смешанный сейчас с его запахом.
- Ты же скоро вернешься, - блаженно улыбается она, потягиваясь в его объятьях, и, конечно, утыкается ему в шею, будто ночи ей мало. В утренних лучах поблескивает кольцо. – Мне понравилось.
- Девочка моя, мне тоже, - улыбается он и сильнее прижимает ее к себе.
И как что-то в ней может не нравиться? А сегодня ночью они окончательно обнажились друг перед другом и не только телом. Она доверилась ему, отдалась полностью, он показал, каким может быть другим: то страстным и неистовым, то беспредельно нежным и неторопливым.
На телефоне пикнуло напоминание, что пора ехать.
Мира открыла глаза, полные удовольствия и любви к нему. Его любимые глаза. Его любимое выражение глаз. Его любимая.
- Езжай, иначе чертово Министерство магии примчится сюда, - слабо улыбнулась.
Он долго целовал ее, пока напоминание не дало о себе знать, как минимум, пять раз.
- Езжай, - Мира уверенно положила ладонь ему на грудь, отстраняя его от себя.
- Люблю тебя, - сказал вместо прощания.
- Люблю тебя, - немного грустно послышалось в ответ.
В этот момент он больше, чем обычно ненавидел Министерство магии с их внезапными бесцельными совещаниями по выходным и еженедельным самодурством.
Глава 3 Разговорная: Новые теории мира магии
В день возращения Миры Андрей поднимался в обсерваторию часто. Он или просто стоял в дверях, когда над больной склонялись профессора, или сидел рядом, сжимая ее руку, - иначе общаться не получалось, - и рассказывал, как там поживает семейство летающих псов (Сумрак, Ночка и трое их щенков), что происходит в городе, какие в этом году талантливые абитуриенты, и что они вдвоем сбегут в Предгорье, когда девушка поправится.
А в те немногие моменты, когда Мира оставалась одна, рассматривала звезды под куполом обсерватории и искала глазами Сириус. Там, на третьей планете от звезды, живет Принц, ее друг, выпускник Академии. Хотелось попросить Проводника звезд показать его планету ближе, но мальчик, который всегда радостно ее приветствовал при входе в обсерваторию, сейчас отсутствовал. Рихтер считал, что мальчик еще вернется. Такое не в первый раз происходит.
