Райс попробовал разжевать жаркое, и оно показалось ему еще хуже, чем в прошлый раз. Горчило.

— Очень много авторитетных людей, к чьему мнению прислушивались, убиты на войне. Более двух третей мужского населения в нашем округе ушли воевать и погибли. Здоровых мужчин, которые бы могли сразиться с этими разбойниками, почти не осталось.

— Почему ваш муж оказался так далеко на востоке?

— Его отряд послали в Шилах. На него обратили внимание и предложили ему быть разведчиком. Таким образом, он двигался впереди армии.

— А Вес?

— Он не хотел сражаться против своих друзей и соседей, поэтому он отправился добровольцем на восток. Они вполне могли встретиться как враги — Марк и Вес. Я думаю, это очень беспокоило Веса. Мы выросли вместе. Марк и Вес были близки, как братья. Кроме Эрин, только Марк выступил в защиту Веса, когда тот решил драться за северян. Марк был единственным, кто защитил моего отца, когда папа выступал против отделения от США. Мы очень многим обязаны Марку.

Вот почему она вышла за него замуж. Неожиданно Райс понял это. В то утро она не сказала, что любит мужа; только то, что он был ее лучшим другом, а сейчас… она сказала, что обязана ему. Не любит, а обязана. Это объясняло Реддингу некоторые поступки Сюзанны, хотя такого простодушия и наивности Райс никогда не понимал. Он припомнил кое-что еще из того, что говорила ему она. Марк не одобрил бы этого, ответила она, когда он спросил, почему бы ей не продать ранчо.

Она была благородна и честна, как и ее брат. Их обоих объединяло несокрушимое упрямство. После того как Сюзанна вывела их из окружения в Ричмонде, Реддинг предполагал, что в ней значительно больше хитрости и изворотливости. Прямота и наивность женщины скорее расстроили его, а новая версия ее замужества скорее обрадовала и воодушевила.

Кажется, Сюзанна оставалась безучастной к его раздумьям и предпочла вернуться к теме, которую он не хотел обсуждать.

— Шериф не предпринимает никаких решительных действий. Все в округе уверены, что Мартины его подкупили. Арендаторы судачат о бдительности, об отрядах добровольцев для защиты плантаций, но не находится никого, кто мог бы сплотить людей.

Райсу определенно не нравилось, как она на него поглядывала. Совсем не нравилось. Он зевнул как бы от скуки.

— Кто-нибудь найдется, — вставил он, якобы не понимая ее намеков и не принимая приглашения занять место вождя, — если люди действительно беспокоятся, они найдут способ защитить себя. — Райс замешкался и от безнадежности предложил:

— Может быть, ваш брат…

— Он сражался на стороне янки. Ни один человек в Техасе не прислушается к его мнению.

— Ну, тогда это их проблемы. Почему это так беспокоит вас?

Сюзанна закусила губку.

— Они мои соседи.

— Это совсем не значит, что они беспокоятся о вас или хотя бы дружелюбно настроены по отношению к вам.

— Райс?

— Нет, — категорически отказался он.

Сюзанна посмотрела на него многозначительно и испытующе, что всегда заставляло его думать, что женщина ловит кошку там, где ее нет.

— В любом случае, — Реддинг все-таки пустился в пустые объяснения, — почему они должны прислушиваться ко мне? Во-первых, я англичанин, во-вторых, щеголь, неженка и искатель приключений. И ничего больше.

— Не всегда, — она проказливо улыбнулась. — Но щеголь вы отменный.

Райс обругал себя за то, что перешел при Сюзанне на этот чертов техасский говор.

— Они никогда не послушают чужака, тем более — иностранца.

— Сомневаюсь, — горячо заговорила Сюзанна. — В вас есть что-то такое…

— Что заставляет их питать ко мне отвращение, — завершил Райс фразу, припомнив отношение к себе Веса.

— Как долго вы собираетесь пробыть здесь? — неожиданно сменила тактику Сюзанна.

— Это зависит от того, как долго смогут терпеть мое присутствие в доме для работников.

— Вы можете перебраться сюда, когда захотите.

Глаза Райса расширились в притворном ужасе.

— А что скажет Вес?

— Здесь я хозяйка.

— Ну… в нашем с вами общении есть некоторые пикантные детали…

— Он со всем согласится.

— Сомневаюсь,

Вес согласится, когда адское пекло превратится в январский мороз, а Райс не собирался задерживаться так надолго.

Реддинг отодвинул тарелку, встал, не стесняясь, потянулся, как привык делать после обеда. Он слишком много времени провел в седле. Сегодня был длинный день. Много времени было отпущено провидением на раздумья. Довольно давно Реддинг пришел к выводу, что размышление очень рискованное занятие для тех, у кого дела идут хорошо. Надежнее всего следовать велениям инстинкта, а инстинкт требовал, чтобы он бежал отсюда во весь дух. Райсу было неприятно, что Сюзанна выглядит такой соблазнительной, покладистой и печальной. Не такая уж она и нежная, напомнил он себе. Она держалась в седле не хуже заправского ковбоя, вынесла, не пикнув, все тяготы долгого переезда, четыре года управляла двумя ранчо. Не забудь об этом. А сейчас ей что-то надо от него.

Ее трудности заключаются в том, что сейчас их желания не совпадают. Или совпадают не полностью.

— Я приглашаю вас перебраться в дом, когда вам будет удобно, — повторила Сюзанна. — У нас есть еще спальня.

— Случайно, не ваша? — он был жестоко откровенен. Потом он заставил себя искоса злобно посмотреть на женщину, и оказалось, что это нетрудно.

На лице Сюзанны отразилась досада, обида, которую он намеренно нанес ей циничным вопросом.

— Если… я соглашусь… вы останетесь? — приятные модуляции ангельского голоса обрамляли чугунную решительность.

Предложение Сюзанны бомбой разорвалось у него в сердце. Она в открытую готова стать его любовницей, не стесняясь даже брата. Райсу вспомнилось предложение, сделанное другой женщиной, год назад, в Англии. Боже Всемогущий. Он не хотел, чтобы еще одна женщина думала, что она может пожертвовать собой в обмен на его помощь. Это было бы несмываемым оскорблением для его личности, для его мужского достоинства.

— Нет, миссис Фэллон. Совсем не то. Я остаюсь до тех пор, пока не буду готов уехать. За это время я сделаю все, чтобы помочь вам разобраться с Мартинами. Вам, а не вашим соседям. Не Весу. Мне наплевать на них.