— Ох, Саш, с каких пор ты стал таким интриганом? — удивлённо спросил Валентин.

— А это меня пребывание в КПЗ научило, — уже вполне серьёзно ответил он.

Положив трубку, Шанцев задумался. Сегодня звонил Ахмад, сообщил, что к Павлу приезжал Иван Николаев и поздравил с удачным завершением осенней истории. Намек он понял, но… До завершения, конечно, ещё как пешком до Китая, — подумал Александр Викторович. — Вот когда Вагонович вылетит с завода, уедет из города, вот тогда и будем считать, что вопрос закрыт. А ещё лучше, если этот упырь попадётся на своих махинациях и сядет. Не тот он человек, чтобы жить честно. Заместителя его, Фокина, я предупредил, чтобы смотрел за ним в оба. С Ириной, главбухом, поговорил. Игорь Маслов как главный инженер не очень, конечно, самостоятелен, но как человек он честный и порядочный, его можно, даже, и не предупреждать… Ну и болтун он страшный, поэтому даже и не стоит предупреждать. Растреплет про их планы подловить Вагановича, он узнает, и все сорвется.

Потом Шанцев подумал, что надо ехать в Москву к Павлу. Посоветоваться, как аккуратно вернуть городу деньги, которые Ваганович у него украл?

Раз Иван ему уже всё рассказал, — думал Александр Викторович, — то надо позвонить, договориться на какой-то день и ехать. Он поймёт без подробных объяснений, зачем мне это надо.

Приехал домой и первым делом напомнил жене, чтобы она не забыла Женьку Брагину предупредить, что мы Мишу пригласили на воскресенье. Пусть она свою подружку пригласит тоже, а то зря все наши усилия пропадут. А Галия забегалась, и правда, забыла ей сегодня сказать. Отпустил её сходить к Брагиным, а сам развлекал детей.

Наша Панда подросла, стала совсем шустрой. В руки не даётся. Но играет с удовольствием. Дети так разыгрались с ней, так смеялись. Прыгать научились на животе, как лягушата. Я, глядя на них, сам ухохотался. Но за ними, конечно, глаз да глаз нужен.

Галия вернулась озадаченная. Спросил её, всё ли у Брагиных в силе на воскресенье?

— А? Да-да, всё в силе, — взглянула рассеяно на меня жена, думая о чём-то своём.

Надеюсь, у Костяна с Женькой никаких проблем? Но, раз жена молчит, значит, если и есть проблемы, то небольшие. Иначе она уже вывалила бы всё на меня, не удержалась.

Северная Италия. Больцано.

Когда одна из менеджеров позвала Диану к телефону в офисе фабрики, она удивилась. Ещё больше Диана удивилась, когда звонивший представился. Это оказался тот самый подполковник Косельни, французский военный атташе. Она чуть дар речи не потеряла. А когда он не прямо в лоб, но пригласил её на встречу, она просто выпала в осадок и, попрощавшись на автомате, ещё долго смотрела на трубку в своей руке.

— Я буду завтра с полудня в одном интересном месте, клубе «Кацаторе ди фортуна», — сказал он. — Это недалеко от Больцано. Люблю пострелять по мишеням… Если вам интересно, присоединяйтесь.

«Пострелять…» — вспоминала Диана, что он говорил. — Он что, как-то узнал про ноябрьскую перестрелку и мое в ней участие? Что же мне делать?

Её накрыла волна паники. Но она сделала несколько вдохов-выдохов, как учила её Мария Юрьевна, и начала мыслить более спокойно. Если бы что-то конкретное об её участии в этой перестрелке стало известно, её давно уже арестовали бы, или довольно жёстко вербовали через шантаж. Тут же предложение о встрече высказано в такой хитрой форме, что, если она не приедет, никто ей и слова не скажет. Более того, если кто-то начнёт предъявлять какие-то претензии, этот военный атташе всегда может сказать, что его не так поняли.

Хитро, — думала Диана. — Очень хитро. Он не простой офицер на отдыхе. Теперь она была в этом уверена. Не ехать? Могу легко отказаться, и оправдаться тем же: извините, не поняла, что это было приглашение на встречу. Но было бы глупо отказываться. Надо же его прощупать… Блин, а если Фирдаус узнает и начнет ревновать?

Остаток вечера провёл за изучением записок от Эммы. Одну очень удачную историю решил приберечь для выступления на радио. По остальным написал ей письмо, с советом отнести их в местную газету. Но не все сразу, а по одной, по мере выхода в печать. И дал несколько советов по оформлению, завязке и заключительным фразам. Вроде старался сильно не рассусоливать, но письмо получилось тоже большое. Я ещё вложил в него те истории, что оставил ей для публикации в Святославском «Знамени Коммунизма», вдруг, она себе копий не оставила, и конверт еле запечатался.

Так, и нужно завтра сбегать и перевести ей полсотни рублей. Заслужила! Я бы и побольше отправил, но это уже перебор. Догадаться может, что я хочу ей помочь, а не за работу плачу. И все, сорвется наше сотрудничество.

В среду с утра поехал поздравлять с юбилеем Сатчана. В кабинете его не оказалось. Его секретарь мне подсказала, что он у Бортко. Решил, что они там уже собрались с утра и поздравляют юбиляра, и направился туда же.

Там уже собрались сам Бортко, Мещеряков, Сатчан, Пахомов и Войнов, но, к моему огромному удивлению, атмосфера была совсем не праздничной, а напоминала совещание в ставке главнокомандующего перед решающей битвой.

Никто не удивился, увидев меня.

— Ты уже тоже знаешь? — спросил меня Сатчан, поспешно протянув руку.

— О чём? — не на шутку напрягся я.

— Ганина ограбили, — удостоил меня вниманием Бортко. — Обнесли тайник на двести тысяч. В трехлитровых банках хранил у тётки в подвале за банками с огурцами.

Я аж не удержался и присвистнул.

— Ничего себе…

— Да… Ладно. Продолжаем, — кивнул Бортко Мещерякову.

— Пробил всех тамошних уголовников через старых знакомых, мои люди сейчас по ним активно работают. Но пока глухо, — доложил Мещеряков.

— Что будем делать, товарищи? — окинул взглядом собравшихся Бортко.

— С расследованием ничего не надо делать, — сказал Мещеряков. — Профессионалы работают. Мы им ничем помочь не можем. Но, вообще, ситуация взрывоопасная, все на пороховой бочке сидим. Это хороший урок нам всем на будущее. Нельзя так деньги хранить. Нельзя большие суммы возить в одиночку. Надо быстрее воплощать в жизнь наш музейный проект и уже задумываться о профессиональном сопровождении перевозки ценностей.

Тишина была ему ответом. Все задумчиво смотрели на меня. Так и хотелось сказать, ведь, я же предупреждал. Но я бы так сделал, только если бы и в самом деле был молодым зеленым пацаном. В такой выигрышной ситуации, когда мои предупреждения сработали, лучше промолчать. Намного более солидная позиция. Но Ганин, конечно, всех подставил… Не только жадный, но и тупой… Какой же тупой!

Обсуждать больше было нечего. Отпустили Мещерякова работать и разошлись сами по кабинетам. Вернулся вместе с Сатчаном к нему и достал свой подарок из портфеля.

— Ты хоть помнишь, какой сегодня день? — спросил я его.

— Да что толку? Не до меня сейчас, сам видишь.

— Напрасно. Не первая проблемная ситуация, и не последняя. Такого ещё, знаешь, сколько в жизни будет? Так что, поздравляю, дружище, — протянул я ему бутылку. — Посмотри, год какой.

— Ого! — улыбнулся он, наконец. — Спасибо.

— И ты ж не забудь, сегодня рейд на нашу матрасную фабрику, — напомнил я.

— Точно! — шлёпнул он себя по лбу.

Северная Италия. Больцано.

Промучившись полночи, Диана решила-таки поехать на встречу с полковником Косельни. Тем более, что Тарек с Фирдаусом будут заняты весь день на переговорах в офисе и можно будет незаметно улизнуть. Только надо придумать для Нуралайн и Марии повод задержаться ещё на один день в Больцано перед поездкой в Монако. Или лететь вечером, а не прямо с утра.

Изобразив недомогание, она осталась в гостинице. А Мария организовала Нуралайн экскурсию по окрестным винодельням, чтобы та быстрее прониклась местным итальянским колоритом и обычаями.

Пока всё складывалось как нельзя лучше, и Диана поверила, что у неё всё получится и ей за это ничего не будет.