Он не решился спросить, каким она его себе представляла и что думает о нем теперь.

Она стояла перед ним в плотно обтягивающем костюме; сидящие за столиками разглядывали ее, затем смотрели на Мегрэ, думая, наверно, что ему повезло.

Он тоже поднялся и простился с ней посреди улицы.

— Благодарю вас, — сказал он нехотя.

— Не за что. Не тревожьтесь за Алена.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Просто так. Мне кажется, что, хотя вы и Мегрэ, вам еще многому надо поучиться.

И быстро удалилась по направлению к улице Берри, ни разу не оглянувшись.

Мегрэ давно отпустил служебную машину, ему пришлось ехать в метро, в вагоне, набитом битком; это еще усилило дурное настроение комиссара. Он был недоволен всем, и в том числе самим собой. Если бы ему сейчас встретился доктор Пардон, Мегрэ упрекнул бы его за рассказы о Лагранже, этом толстяке, похожем на жирного призрака, Мегрэ имел зуб против жены за историю с револьвером, он был готов считать ее виновницей всей этой истории.

Но в общем все это его не касалось.

В метро было душно, как в прачечной, рекламы на станциях вызывали у него отвращение. Наверху он снова увидел жаркое солнце и рассердился на солнце, заставлявшее его потеть. Когда он проходил к себе в кабинет, секретарь сразу заметил, что комиссар в дурном настроении, и ограничился молчаливым поклоном. На письменном столе Мегрэ на самом виду лежала записка, прижатая вместо пресс-папье одной из его трубок: «Просьба срочно позвонить в отделение полиции Северного вокзала. Люкас».

Не снимая шляпы, Мегрэ набрал номер и, зажав телефонную трубку между плечом и щекой, закурил.

— Люкас еще у вас?

Два самых тоскливых года Мегрэ провел в полицейском отделении Северного вокзала и хорошо знал все его закоулки. Он услышал голос инспектора, говорившего Люкасу:

— Тебя. Твой патрон.

И сразу раздался голос Люкаса:

— Алло! Я не знал, вернетесь ли вы в бюро. Я звонил к вам домой.

— Ты нашел шофера?

— Сразу повезло. Он рассказал, что вчера вечером сидел в баре на улице Вольтера, когда туда заявился высокий толстяк важного вида и велел отвезти его на Северный вокзал.

— Чтобы сдать на хранение чемодан?

— Так точно, вы угадали. Чемодан еще здесь.

— Ты его открыл?

— Они не разрешают.

— Кто?

— Железнодорожники. Они требуют квитанцию или ордер.

— Никаких особых примет?

— Есть. Запах. Тяжелый.

— Ты думаешь?..

— То же самое, что и вы. Если в нем не мертвец, то, значит, он набит до краев тухлым мясом. Мне вас ждать?

— Буду через полчаса.

Мегрэ направился в кабинет шефа. Тот позвонил в прокуратуру. Прокурор уже уехал, но один из его помощников в конце концов взял на себя ответственность.

Когда Мегрэ проходил через инспекторскую, он заметил, что Торранс еще не вернулся. Жанвье строчил рапорт.

— Возьми с собой кого-нибудь. Отправляйся на улицу Попинкур и следи за номером 37—6. В глубине двора налево, на четвертом этаже, Франсуа Лагранж… Не стойте на виду. Этот тип высокий и толстый, болезненного вида. Возьми фотографию сына.

— Что с ней делать?

— Ничего. Если случайно он вернется, а потом выйдет из дома, незаметно следить за ним. Осторожней, он вооружен. Если появится отец, что меня весьма удивило бы, следите за ним…

Несколько минут спустя Мегрэ ехал к Северному вокзалу. Он вспомнил, как в кафе на Елисейских полях дочь Лагранжа сказала: «Все люди на это способны. Не так ли?»

Нечто подобное, во всяком случае, она сказала, а теперь речь шла именно об убийстве.

Он пробрался через толпу, нашел Люка, который мирно болтал с инспектором железнодорожной полиции.

— Вы с ордером, патрон? Сразу предупреждаю, что тип в камере хранения очень упорный и полиция не производит на него никакого впечатления.

Люкас говорил правду. Этот тип тщательно проверил документы, долго переворачивал их в разные стороны, надел очки, чтобы изучить подписи и печать.

— Поскольку с меня снимается всякая ответственность…

Он неодобрительно указал на большой серый старомодный чемодан с изорванным чехлом, обвязанный веревками. Люкас преувеличивал, но все же от чемодана шел слабый тошнотворный запах, хорошо знакомый Мегрэ.

— Надеюсь, вы не станете открывать его здесь? Был конец рабочего дня. Люди толпились у билетных касс.

— Кто-нибудь нам поможет? — спросил Мегрэ у хмурого служащего.

— Существуют носильщики. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я его собственноручно тащил?

Чемодан не входил в маленькую черную машину полицейского управления. Люкас погрузил его в такси. Все это было, конечно, не по инструкции. Но Мегрэ спешил.

— Куда его везти, патрон?

— В лабораторию. Самое верное. Возможно, Жюссье еще там.

На лестнице он встретил Торранса.

— Вы знаете, патрон…

— Ты его нашел?

— Кого?

— Юношу?

— Нет. Но я…

— Тогда до скорого…

Жюссье действительно еще не ушел. Они стояли вчетвером вокруг чемодана, фотографировали его со всех сторон, прежде чем открыть.

Полчаса спустя Мегрэ вызвал по телефону начальника полиции…

— Шеф только что вышел, — ответили ему.

Он позвонил к нему домой и узнал, что шеф обедает в одном из ресторанов на левом берегу. В ресторане его еще не было. Пришлось ждать минут десять.

— Простите за беспокойство, шеф. Это Мегрэ, по делу, о котором я вам докладывал. Люкас был прав.

Мне кажется, вам нужно приехать, так как дело касается известного лица и может получить нежелательную огласку

Пауза.

— Андрэ Дельтель, депутат… Да… Я совершенно уверен… Хорошо. Жду Вас.

о выдающейся личности, которая после смерти доставляет столько же хлопот, как и при жизни, и о бессонной ночи Мегрэ

Начальнику уголовной полиции наконец удалось дозвониться до префекта, который находился в отеле на авеню Монтень на званом обеде в честь представителя иностранной прессы.

— Дерьмо! — воскликнул префект. После этого он надолго замолчал.

— Надеюсь, что журналисты еще не пронюхали, в чем дело? — пробормотал он наконец.

— Пока еще нет. Правда, один репортер слоняется по коридорам и явно что-то подозревает. Вряд ли нам долго удастся скрывать от него эту историю.

Журналист Жерар Ломбра, старый специалист по раздавленным собакам и прочим происшествиям, зашел, как обычно, вечером на набережную Орфевр, чтобы узнать новости. Теперь он сидел на верхней ступеньке лестницы, как раз напротив дверей лаборатории, и терпеливо курил трубку.

— Ничего не предпринимать и ничего не рассказывать, ждать моих инструкций, — приказал префект.

Затем, закрывшись в одной из телефонных кабин, он позвонил министру внутренних дел. В этот вечер многим пришлось прервать обед, а вечер выдался необыкновенно теплый, и улицы Парижа были полны гуляющими. Много народу толпилось на набережной, и, наверно, некоторые прохожие удивлялись, почему в старом здании дворца Правосудия освещено столько окон.

Министр внутренних дел, уроженец Канталя, сохранивший местный акцент и грубоватость речи, услышав неприятную новость, воскликнул:

— Этот тип даже мертвый нас об…

Дельтели жили в собственном особняке, на бульваре Сюшэ, около Булонского леса. Когда Мегрэ наконец получил разрешение позвонить Дельтелям, к телефону подошел лакей и сообщил, что мадам нет в Париже.

— Вы не знаете, когда она вернется?

— Не раньше осени. Она находится в Майами. Месье также отсутствует. Мегрэ спросил наобум:

— Вы знаете, где он находится?

— Нет.

— А вчера он был в Париже? Лакей замялся.

— Я не знаю.

— Вот как?

— Месье ушел.

— Когда?

— Не знаю.

— Позавчера вечером?

— Кажется. А кто говорит?

— Уголовная полиция.

— Я не в курсе дела. Месье дома нет.

— У него есть родственники в Париже?