— Все плохо, Мелоди. Не верится, что это попало в газеты.

— Почему?

— До этого полиция и ректор Йорк намекали, что, возможно, Герман и Лилли просто сбежали. Родители студентов-рифматистов считали иначе, но городские жители ни о чем не подозревали.

— Тогда для них же лучше узнать правду, — заявила Мелоди.

— Даже если это вызовет панику? Даже если обычные люди станут прятаться по домам, устрашенные убийцей, который, вполне вероятно, не существует и уж точно не причинит им никакого вреда?

Мелоди закусила губу.

Вздохнув, Джоэл поднялся со стула.

— Нам пора, — сказал он, сворачивая газету. — Нужно успеть до комендантского часа, и я хочу отнести газету инспектору Хардингу, если он вдруг еще не видел статью.

Кивнув, Мелоди присоединилась к Джоэлу, и они вместе вышли на улицу. Стемнело, и он снова задумался, разумно ли гулять по городу, когда вокруг, скорее всего, бродит убийца. Похоже, Мелоди пришло в голову то же самое, теперь она держалась ближе. Быстрым шагом, почти не разговаривая, они добрались до ворот Армедиуса.

На входе дежурили те же двое полицейских. Как только Джоэл оказался на территории академии, пробили часы: до наступления очередного часа оставалось пятнадцать минут.

— Где инспектор Хардинг? — спросил Джоэл.

— Боюсь, его здесь нет, — ответил один из мужчин. — Я могу чем-то помочь?

— Передайте ему это, когда он вернется.

Джоэл протянул полицейскому газету. Тот просмотрел ее, и его лицо омрачилось.

— Пойдем, — сказал Джоэл Мелоди, — провожу тебя до общежития.

— Теперь ты ни с того ни с сего ведешь себя как рыцарь? — спросила она.

Погрузившись в размышления, Джоэл шел рядом с Мелоди по дорожке. По крайней мере, в статье не преуменьшили заслуги Фитча. Может быть, журналистке стало стыдно за обман.

— Спасибо за мороженое, — сказал Джоэл, когда они приблизились к общежитию.

— Нет, спасибо тебе.

— Но за него заплатила ты. Даже если и дала мне деньги.

— Я поблагодарила тебя не за это, — легкомысленно заметила Мелоди, открывая дверь в корпус.

— Тогда за что?

— За то, что не стал меня игнорировать. Но также и за то, что не обращал внимания на мое временами странное поведение.

— Иногда мы все странно себя ведем, Мелоди. Просто про тебя… это можно сказать чаще, чем про остальных.

Она подняла бровь.

— Весьма лестно.

— Я не это имел в виду.

— Тогда мне придется тебя простить. Как скучно. Спокойной ночи, Джоэл.

Мелоди исчезла во мраке общежития. Джоэл медленно пересек лужайку. В голове царил полный беспорядок. Вернувшись к реальности, он обнаружил, что бродит кругами по рифматическому кампусу.

Он знал, где обитало большинство профессоров, поэтому было нетрудно определить, какие, прежде свободные, апартаменты занял Нализар. И действительно, вскоре на одной из дверей в корпусе Созидания обнаружилась его именная табличка.

Джоэл замешался снаружи, поглядывая на темный второй этаж. Корпус Созидания был самым новым из четырех корпусов, с бoльшим количеством окон, чем в старых зданиях. В кабинете Нализара не горел свет. Значило ли это, что профессор отсутствовал, или он просто лег спать пораньше?

«По словам Мелоди, Нализар приказал доставить книги в его кабинет. Наверняка они лежат у него на столе или, может, дожидаются на верхней площадке лестницы…»

Джоэл поймал себя на том, что его пальцы тянутся к дверной ручке.

Он заставил себя остановиться.

«Что я делаю?»

Неужели он действительно собирался вломиться к профессору? Нужно все обдумать, прежде чем предпринимать настолько опрометчивые шаги. Джоэл отошел по лужайке подальше, но, услышав шум, обернулся.

Дверь, ведущая к лестнице в кабинет Нализара, распахнулась, на пороге появился светловолосый человек в темном плаще. Нализар собственной персоной. У Джоэла чуть сердце не выскочило из груди, но теперь он находился довольно далеко, и благодаря сгустившейся темноте профессор его не заметил.

Нализар водрузил на голову цилиндр и стремительно зашагал прочь. Джоэла охватила дрожь. Если бы он поднялся по ступеням, профессор, безусловно, его бы поймал. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

Затем ему пришло в голову, что теперь-то точно известно: профессора в кабинете нет.

«А если он быстро вернется?»

Джоэл покачал головой. Если он и правда собирается пробраться к Нализару, нужно придумать какой-то план.

Он пошел дальше, но возвращаться домой не хотелось, сказывалось чрезмерное возбуждение. В конце концов он решил изменить привычному распорядку. Один человек точно не спит в это позднее время. Человек, с которым можно поговорить.

В первую очередь Джоэл проверил все места, где обычно работала его мать, но ее там не оказалось. По дороге ему встретилась Дарм, другая уборщица, которая и подсказала, где ее найти.

Оказалось, что его мать мыла дуэльную арену. Подойдя к слегка приоткрытой двери, Джоэл заглянул в зал. До него донеслось эхо звуков, с которыми оттирают пол, и он проскользнул внутрь.

Дуэльная арена располагалась в центре корпуса Созидания и занимала почти все срединное помещение здания. Стеклянный потолок зала поддерживали железные балки, разделяя его на квадраты. В конце концов, за рифматическими дуэлями удобнее всего наблюдать сверху. Во время Схватки именно там, на лучших местах находились преподаватели и высокопоставленные гости.

Джоэл никогда не бывал наверху, хотя пару раз ему посчастливилось пробраться на Схватку и понаблюдать за дуэлями с нижних рядов. По форме помещение напоминало ледовый каток. Внизу находилось игровое поле — черное, чтобы было хорошо видно меловые рисунки, и достаточно просторное, чтобы десятки рифматистов могли одновременно чертить защитные круги. Вокруг поля высились трибуны для зрителей, но их никогда не хватало, чтобы вместить всех желающих полюбоваться Схваткой.

Конечно, соревнования происходили и в течение года. Однако Схватка была самой популярной. Молодым рифматистам представлялась последняя возможность проявить себя перед отправкой на Небраск, где их ждал последний год обучения. Победители получали на Небраске значимые должности, возрастали их шансы на то, чтобы стать командирами отделений или капитанами.

Опустившись на четвереньки посреди поля, мать Джоэла терла черный каменный пол. Источником света служил единственный заводной фонарь сзади. Ее волосы были убраны под платок, рукава закатаны, коричневая юбка запылилась от ползания на коленях.

Внезапно Джоэл ощутил злость. Пока его мать мыла полы, другие посещали пьесы, бездельничали в своих комнатах или спали. Злость тут же превратилась в чувство вины. Пока его мать мыла полы, он сам поедал мороженое.

«Если бы я был рифматистом, — подумал он, — ей бы не пришлось этим заниматься».

Мелоди с презрением отзывалась о деньгах и власти, желанных для многих рифматистов. У нее явно не было ни малейшего представления, каково обходиться без всего этого.

Джоэл спустился по ступеням между трибунами. Его шаги гулко зазвучали в пустом помещении, и мать подняла голову.

— Джоэл? — произнесла она, когда он ступил на черный пол. — Молодой человек, вам пора быть в постели.

— Я не устал, — ответил он и, присоединившись к матери, вытащил из ведра вторую тряпку. — Что тут у нас? Моем полы?

На мгновение она задержала на нем взгляд, затем вернулась к работе. Летом его привычка бодрствовать по ночам волновала ее не так сильно.

— Не испорть брюки, — сказала она. — Пол шершавый и жесткий. Если не будешь осторожен, протрешь ткань на коленках.

Кивнув, Джоэл принялся за участок пола, до которого она еще не дошла.

— Зачем здесь убираться? Этим залом пользуются не слишком часто.

— Во время Схватки он должен выглядеть отлично, Джоэл, — пояснила его мать, заправив за ухо выбившуюся прядку волос. — Каждый год, чтобы сохранить цвет, требуется покрывать игровое поле специальным составом. Перед этим его нужно хорошенько отмыть.