Она покачала головой.

— Вовсе нет, — ответила она. — Это признак дурного тона, только и всего.

Ей удалось его рассмешить.

— Ну уж извини, что я покороблю чей-то вкус, если меня убьют. Твоя мать наверняка пришла бы в ужас.

Люк заметил, что лицо Рэйчел приняло отчужденное выражение. Он остановил трейлер.

— А может, она вовсе и не удивилась бы, — сказала Рэйчел. И выскользнула из кабины трейлера до того, как Люк успел ее остановить.

Ему хотелось пойти вслед за Рэйчел, но на пороге дома уже стояла Эстер и внимательно оглядывала улицу прищуренными злобными глазками. Ему повезло, что она была близорукой, но из-за глупого тщеславия не желала надевать очки. Может, ему все же следовало проводить Рэйчел до порога дома.

Что она имела в виду? Стелла умерла от рака, который пожрал ее тело быстро, словно лесной пожар. Он не помнил, была ли она одной из тех, кто просил в конце помочь им избавиться от страданий. Люк в этом сомневался — боль почти ее не мучила, к тому же Стелла была очень волевой женщиной. Она ни за что бы не покинула сей бренный мир раньше отведенного ей срока.

Почему Рэйчел думала, что здесь кроется какая-то тайна? Может, все дело в ее маниакальном стремлении уничтожить Люка? И отсюда ее уверенность, что он способен на любую низость? А может быть, кто-то нарочно внушил ей подозрения и лживые домыслы, умело разжигая гнев и недоверие девушки?

Конечно, Рэйчел не станет слушать Эстер — для этого она слишком умна. А в Санта Долорес все боготворили Люка до тошноты. Кроме, пожалуй, Кэтрин Биддл. И хотя к ее обожанию примешивалась изрядная доля цинизма, Люк все же верил, что она предана ему точно так же, как и другие последователи.

Наверное, это все же какая-то навязчивая идея со стороны Рэйчел. Ведь ей так хотелось вернуть себе мать, а Люка выставить в образе злодея. В ближайшие дни ей придется несладко. Подумать только, Люку Берделлу удалось не только затащить ее в постель, но и заставить получить от этого удовольствие. Может, ему повезет, и Рэйчел Коннери окончательно исчезнет с его горизонта. Он планировал это с самого начала и надеялся на удачный исход дела. Он думал, что, одарив Рэйчел Коннери могучим трахом, который она, несомненно, заслужила, он заставит ее, наконец-то, убраться из его жизни. После чего она благополучно вернется в свой спокойный, целомудренный мирок.

Однако Люка терзало смутное сомненье, что не все пройдет столь гладко. Сейчас, наблюдая за тем, как Рэйчел шагает по чистенькому тротуару Коффинз Гроув, он знал, что сражение закончилось, но война еще впереди.

Трейлер оказался слишком громоздким, чтобы развернуться на узкой улочке провинциального городка, но Люку было все нипочем. Заехав на бордюр и столкнув при этом мусорник в сточную канаву, он рванул прочь, как будто за ним гналась стая диких собак. Ему не хотелось видеть Рэйчел рядом с Эстер. Черт, он вообще не хотел ее больше видеть!

До тех пор, пока не приведет в порядок свои дела.

До тех пор, пока не перестанет ее желать.

До тех пор, пока не замерзнет ад.

Старуха заняла позицию у входной двери, сверля Рэйчел пронзительным взглядом. Машина стояла в конце подъездной дороги, на том самом месте, где она оставила ее накануне вечером. Ключи были на месте, ее сумочка лежала на пассажирском сидении, чемодан — на заднем. Он не был заперт.

Как оказалось, не только Эстер наблюдала за Рэйчел. Вниз по дороге грузно вышагивал мэр Лерой Пелтнер в белом мятом пиджаке, не скрывавшем массивное брюхо. Он уверенно направлялся в сторону Рэйчел.

Та прикинула возможность быстро юркнуть в машину и убраться как можно дальше от этой парочки. Трусиха, упрекнула она себя. Что с того, что она чувствовала себя совершенно разбитой и беспомощной? Разве она забыла, зачем сюда приехала?

— День добрый, миз Рэйчел, — сказал мэр.

— Здравствуйте, мистер Пелтнер.

Она держалась за ручку дверцы, готовая в каждую минуту сорваться с места.

— Лерой, — поправил он ее, вытирая потный лоб мятым носовым платком. — Ну и дождичек прошел здесь у нас. Я надеялся, что он обойдет вас стороной. Мы, местные, к нему привыкли, но девушка-северянка вроде вас могла попасть в беду.

Именно это с ней и случилось возле старого дома Берделла. Самая большая беда, в которую она вляпалась за все свои двадцать девять лет.

— Со мной все в порядке.

— Колтрейн сказал, что нашел вашу машину брошенной возле дома Берделла, а вас и след простыл.

— Не так уж далеко он искал.

— Черт, неужели вы пришли обратно пешком?

Он окинул взглядом мокрые волосы Рэйчел и ее сухую одежду.

— Меня подвезли.

— И кто это был, милочка?

Она бросила на него недовольный взгляд.

— Добрый человек в большом черном фургоне.

— Ну, разве это не мило? А я так переживал, так переживал!

Она была уверена, что он лжет. И Лерой, и Колтрейн прекрасно знали, где она была. Может, они даже догадывались, чем она занималась. Рэйчел покраснела, но постаралась, чтобы выражение ее лица оставалось спокойным и невинным.

— Лерой Пелтнер, вы собирались рассказать мне о Люке Берделле, — напомнила она, прислонившись к мокрой от дождя машине. Хотя выглянуло солнце, вода продолжала стекать с крыши машины, промочив насквозь одежду Рэйчел. Но ей было все равно.

Лерой моргнул.

— Неужели? Даже не знаю, о чем я хотел рассказать, мисси. Мы гордимся славным сыном нашего города. Он наглядный пример того, что каждый из нас способен искупить грехи.

— А какие такие грехи ему нужно было искупить?

— Все мы не без греха, Рэйчел, — невозмутимо ответил он.

— Что там происходит? — крикнула Эстер, близоруко щурясь в сторону пешеходной дорожки.

— Я должна успеть на самолет, — сказала Рэйчел, открывая дверцу машины. — Извините, мэр, но мне нужно ехать.

Лерой уставился на девушку, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, он испытывал огромное облегчение, с другой стороны, ему не хотелось выглядеть неотесанным чурбаном.

— Может, мне все же удастся уговорить вас остаться еще на парочку дней? — без особого энтузиазма спросил он.

— Думаю, Люк добился того, чего хотел, — сказала Рэйчел, усаживаясь за руль. — Можете спросить у него самого, если считаете, что не вправе меня отпустить.

— Милочка, я не знаю, о чем вы говорите, — сказал он, потея пуще прежнего.

— Вы ведь не знаете никаких мрачных тайн, правда? — спросила она. — Вы просто стараетесь меня отвлечь, чтобы я не смогла ничего разузнать.

— Нам нечего скрывать. Городок наш честный, богобоязненный, — сказал Лерой.

— А известно ли Эстер, что Люк — ваш лучший дружок? Она очень злая старуха. Готова биться об заклад, если она узнает о том, что вы с Колтрейном в одной упряжке с дьяволом — тут же пристрелит обоих.

Казалось, Лероя вот-вот стошнит.

— У вас что-то с головой, леди, вы слишком долго находились на солнце…

— Здесь лило как из ведра, — усмехнулась она. — Подумайте о своих грехах, Лерой. И не спускайте глаз с Эстер.

И она рванула из города под одобрительный визг тормозов.

Начинало темнеть, и ему бы следовало валиться с ног от усталости. Однако Люк мог думать лишь о Рэйчел. О том, как она смотрела на него, как от нее пахло, о тех странных, приглушенных звуках, которые она издавала, когда рыдала. О том, как она закричала в минуту экстаза и впилась ногтями в его спину, словно обезумевшая, дикая кошка.

Он был готов покинуть проклятый Коффинз Гроув, на этот раз уже навсегда. Он даже успел договориться с Лероем и Колтрейном. Они пообещали забыть о том, что вообще знали Люка и не видели его лет десять, а то и больше. И это его вполне устраивало.

Как оказалось, он способен на прощение. Может, сказались долгие годы пребывания в роли мессии. Он никогда не считал себя добряком и привык думать только о собственных нуждах.

В городке Коффинз Гроув очень немногие испытывали к нему мало-мальский интерес. Местные жители знали, что представлял из себя Джексон Берделл, но ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы помочь юному Люку. Да и зачем? Ведь он был отбросом, безродным сиротой, постоянно хамил старшим, при каждом удобном случае норовил что-нибудь стащить, и поэтому вполне заслуживал на хорошую порку.