— Обязательно найдешь, — быстро сказала Сэмми. — А я завидую тебе, У тебя есть работа.

— Сэмми, я же знаю, у тебя руки растут откуда надо. Клара сказала маме, что у тебя талант.

— Позавчера заезжал мистер Гантер и сказал, что мне нужно съездить в Атланту, в рекламное агентство. И взять с собой снимки, которые делались для одной его родственницы. Представляешь, если со мной заключат контракт на мои руки? — Сэмми подняла свои прекрасные руки, словно бы рассматривая их в темноте. — Странный способ использовать руки. Но я думаю, за это я получу много денег.

— Ну, если ты любишь путешествовать… Тебе же придется для этого уехать. А Джейку это не понравится. Да и тебе, наверное, тоже.

— Да. К тому же, когда я позировала, я себя чувствовала своего рода бесполезным приложением к десяти высококачественным пальцам.

— Тогда потерпи, пока не подвернется что-нибудь более подходящее. Джейку не нужны деньги, Джейку нужна ты.

— Когда он в первый раз привел меня в свой дом, мне показалось, что я там уже бывала. — Помолчав, она тихо добавила: — Моя мама называла это «дежа вю». Не умею объяснить это чувство.

— Когда он строил его, он думал о тебе.

— Даже если бы я точно рассказала ему, чего хочу, он не смог бы сделать лучше. Удивительно!

«То, что он знает, что тебе нравится и что не нравится, вовсе не удивительно», — подумала Элли. Но интересно, откроет ли Джейк когда-либо свою тайну практичной, обеими ногами стоящей на земле Сэмми? Она надеялась, что откроет. Сэмми достаточно его любит. Более чем достаточно. Настолько, что собирается просить у Элли совета очень деликатного свойства.

— Секс, — сказала она, словно бы возвращаясь к уже начатому разговору, — презабавная штука. Предполагает спонтанность и полное самозабвение, но для этого нужно принять некоторые предосторожности.

— Ты умеешь читать мысли? — чуть слышно прошептала Сэмми.

«Да», — подумала Элли, но лишь улыбнулась в ответ.

— А о чем еще ты можешь думать за несколько дней до замужества?

Сэмми искоса посмотрела на нее.

— Ну а если я думаю о том, где найти кружева для свадебного платья, ты решишь, что я полное дерьмо.

Эти слова из уст достойной подруги брата заставили Элли согнуться пополам от смеха. Сэмми тоже засмеялась.

— Извини, я позволяю себе такие выражения, только когда очень смущаюсь. А смущаюсь я нечасто.

— Право, не стоит. Я все-таки врач.

— Хорошо. Можно было, конечно, спросить твоего отца. Скорее всего доктор Рейнкроу и глазом не моргнет, и даже сам рано или поздно заговорит об этом, но я хотела бы этого избежать. Потому что я не смогу обсуждать такие вещи с будущим свекром. Я буду мямлить, как идиотка.

— Проблема предохранения, — понимающе кивнула Элли. — Папа, разумеется, говорит на эту тему со своими пациентками, и очень откровенно. А если ты хочешь послушать более сбивчивые речи, попробуй обсудить с ним романтические подробности ваших с Джейком отношений.

— Вот и Джейк сказал то же самое.

— Мне кажется, вы с Джейком можете разговаривать обо всем. Это хорошо. Послушай, не бойся. Если хочешь, я привезу тебе противозачаточных таблеток.

— Да, спасибо.

— И ненавязчиво намекну родителям, что вопрос закрыт.

— Большое спасибо, — с облегчением вздохнула Сэмми.

— Но если ты ждешь не медицинской консультации, а чего-то другого, то не по адресу. — Элли нахмурилась и отвела глаза. — Я последняя из индейских девственниц. Чтобы не сказать уже: старая дева.

— Ты никогда…

— Как и Джейк. Удивительно, но факт.

— Ничего удивительного. Пусть кому-то это и странно, но я много могу сказать в защиту воздержания. Я большой специалист по этому делу.

— Даже сейчас?

— Признаться, сейчас с каждой секундой все труднее. Но мы с Джейком так решили. Традиции стоят того, чтобы их уважать.

Элли вспомнила о рубине и незаметно притронулась рукой к маленькому кожаному мешочку, висящему на серебряной цепочке у нее под футболкой.

— Да, ты права.

Они услышали шаги из кухни и обернулись.

— Что вы здесь делаете? — спросил Джейк, прислонясь к дверной раме.

— Беседуем о противозачаточных таблетках, — ответила Сэмми. — Обо всем ведь надо побеспокоиться.

Он онемел. Изо всех сил стараясь сохранить непринужденность, выпрямился, засунул руки в карманы и стал пятиться назад.

— Я, пожалуй, пойду в гостиную.

— И я, пожалуй, с ним вместе, — поднялась Саманта. — Нужно его прикрыть, пока способность говорить к нему не вернется. — Она встала, погладила Элли по плечу в знак благодарности и вошла в дом.

Элли вынула из мешочка рубин и зажала между ладонями. Веселое настроение померкло. Нет, сказала она себе, это просто мое одиночество и депрессия, это просто моя болезненная натура. Мама, папа и я — мы не увидим, как вырастут их дети, мы не доживем. Что-то случится с нами.

Она отказывалась верить своим предчувствиям и тому, что говорил рубин.

Саманта стояла в вестибюле Хайвью перед большим зеркалом над мраморным столиком у входа, ожидая, когда экономка доложит о ней тете Александре. Из резной рамы зеркала на нее смотрело отражение аккуратной, уверенной в себе особы в простой блузке и длинной голубой юбке.

Джейк не знал, что тетя Александра прислала ей записку. Сэмми решила поехать на Хайвью. Она не хотела омрачать канун их свадьбы. В конце концов, отношения с тетей Александрой — это исключительно ее, Сэмми, личное дело.

В вестибюль быстрыми шагами вошла тетя в развевающемся бледно-желтом платье. Лицо ее было спокойным и вполне приятным.

— Я очень ценю, что ты нашла время ко мне заехать. Ты, должно быть, очень занята приготовлениями к свадьбе. Обычно на организацию хорошего торжества уходит гораздо больше месяца.

— Мне помогают. Со мною множество людей, которые не просят ничего взамен — просто хотят, чтобы этот день стал прекрасным и запоминающимся.

Тетя Александра жестом пригласила ее пройти в гостиную.

— Прошу. Я приготовила тебе подарок. И, кроме того, вы с Шарлоттой оставили здесь кое-какие свои вещи, я думаю, ты их заберешь.

— Нет. Мы начали новую жизнь. Я приехала только затем, чтобы убедиться, что вы не собираетесь пытаться возвращать Шарлотту. Ей нравится у Рейнкроу. Она хорошо учится. Нам от вас ничего не нужно.

— Не будь такой непреклонной. — Тетя Александра грустно посмотрела на нее. — Я приношу свои извинения. Я не могу себе простить того, что потеряла ваше доверие. Мне следовало с большим вниманием и уважением отнестись к Шарлотте.

— Но вы все же отказываетесь признать, что все, что она говорила, — правда?

Лицо тети Александры окаменело. С холодным достоинством проследовала она в гостиную с изящной белой мебелью, выдержанную в изысканных пастельных тонах. Сэмми уже начинала сердиться, но все же неохотно пошла за ней. Тетя Александра, сжав руки, остановилась у окна, за которым открывался зеленый газон и дальше вид на озеро.

— Когда я вышла замуж и поселилась в этом доме, я была очень несчастна, — начала она. — Я была молода — почти как ты сейчас. Родители заставили меня выйти замуж за Вандервеера. Он был гораздо старше меня и много пил.

— А я слышала, пить он начал после того, как женился на вас.

— Конечно, Сара хочет, чтобы люди так думали. Естественно, она должна его защищать — он ее брат, он был уважаемым человеком, и она любила его. Но это неправда. Когда я выходила за него замуж, я знала, что он пьет. И что у него тяжелый характер.

Сэмми воинственно посмотрела на нее.

— Но если это так, зачем же вы вышли за него? Сейчас все-таки не средние века. Родители не могли вас принудить.

— Да? Они прекрасно знали, что я люблю Оррина. Но тогда у него ничего не было — всего лишь начинающий молодой адвокат. А они угрожали, что уничтожат его, если я их не послушаюсь.

— Моя мама вышла замуж за кого хотела, — непримиримо произнесла Саманта.

— И ей пришлось уехать из страны. Кроме того, ее возлюбленный не мечтал о политической карьере. Если бы я тогда вышла замуж за Оррина, ему пришлось бы проститься со своей мечтой. И я не могла себе этого позволить.