Вдруг Сэмми увидела во дворе изящный черный спортивный автомобиль. Сначала она его не узнала, но это только сначала. У нее перехватило дыхание. Машина Тима! О господи!

Шарлотта в доме одна! Сэмми нажала на газ, неуклюжий фургон влетел во двор и замер перед самым крыльцом. Дверь была заперта, но одно из окон приоткрыто и заблокировано, чтобы не захлопнулось, ее голубой занавеской. Сэмми выскочила из машины, выставив перед собой ключ зажигания, словно это нож.

Не успела она подойти к двери, как она резко распахнулась, и на крыльцо вышел Тим — высокий, обманчиво-добродушный, в белом свитере, кожаном пиджаке и вельветовых брюках. Его лицо налилось кровью.

— Где он? — спросил Тим, ничуть не стыдясь того, что его застукали в чужом доме.

— Где Шарлотта? — закричала Сэмми.

— Нужна она мне. — Тим презрительно посмотрел на нее, повернулся и подошел к столику на террасе. Рывком вытащив из него ящик, он вывалил содержимое на пол — карты дорог, батарейки и другие мелочи разлетелись по всей террасе. Сэмми влетела в дом. Тим между тем отшвырнул ящик к стене. — Мать вам все простит, если получит обратно свой рубин. И я ничего не сделаю ни тебе, ни этой лживой сучке, твоей сестрице, если вы не вернетесь под ее крыло, чтобы снова нас рассорить. Я приехал за камнем.

Сэмми сжала кулаки.

— Вон из моего дома, не то убью!

— Ты уже и убивать у Джейка научилась?

Сэмми замахнулась рукой с ключом, угодив ему в подбородок. Голова его мотнулась, в глазах блеснула ярость, он взвыл от боли и, схватив ее за плечи, пригвоздил к стене.

— Джейк не придет. — Он дышал ей прямо в лицо. — К кому ты теперь побежишь? А? Кто и что мне теперь сделает? Ты принадлежишь моей матери, и Шарлотта тоже. И я могу делать с вами что хочу. Ну, так где камень?

Длинная шерстяная юбка Сэмми сковывала движения. Саманта дернулась, высвобождая ноги. Тим приподнял ее и жестоко потряс, так, что она до крови прикусила язык. Как только он вновь прижал ее к стене, она резко двинула его коленом прямо между ног — Тим взвыл, перегнулся пополам и отпустил ее.

Лицо его исказилось, он замахнулся, целясь Сэмми в голову, но ей удалось увернуться. Схватив ее за куртку, он снова занес кулак, но тут на террасу с воинственным криком, как торнадо, вылетела Шарлотта. Над головой Тима серебристой рыбой блеснул длинный кухонный нож, и Тим, застонав, свалился на пол. По шее у него текла кровь. Прижимая руку к голове, он с ужасом смотрел на Шарлотту, нацелившую на него нож для разделки мяса.

— Ты никогда уже не тронешь ни меня, ни Сэмми! — кричала она.

Представив себе, как Шарлотта сейчас убьет Тима, Саманта до смерти испугалась и схватила сестру за руку. Шарлотта слепо боролась с ней, но все же Сэмми отняла у нее нож. Тим, бледный как мел, истекая кровью, держась за стену, поднимался на ноги. Сэмми прижала острие длинного ножа к его горлу.

— Пошел вон, — коротко сказала она.

Он попятился. Между пальцами у него сочилась кровь. Дойдя до ступенек крыльца, он повернулся и побежал. Сэмми преследовала его до самой машины, одной рукой неосознанно волоча за собой Шарлотту, а в другой судорожно сжимая нож.

Тим прыгнул в машину, запачкав кровью дверцу; воротник его белого свитера тоже стал багровым.

— Она сумасшедшая! — завизжал он, показывая на Шарлотту. — Теперь-то мы точно запрем ее в психушку. И ты будешь ходить день к Джейку в тюрьму, день к ней в дурдом!

— Ты никому ничего не расскажешь, — спокойно сказала Сэмми. — Потому что тогда придется признаться, что ты здесь был. А ты боишься, что твоя мать об этом узнает.

Он вытаращил глаза, и Сэмми поняла, что попала в точку. Он не стал спорить. И, выругавшись, нажал на газ.

Пока его машина не скрылась из виду, Сэмми стояла во дворе. Тишина казалась зловещей. Она слышала только собственное дыхание и дыхание Шарлотты. Нож у нее в руке был обагрен кровью Тима.

— Я его разделала под орех, — резко всхлипнула Шарлотта.

Сэмми медленно повела ее к дому. Они остановились посреди террасы, глядя на залитый кровью пол и бревенчатые стены. Шарлотта вдруг присела на корточки, указывая на что-то, лежащее в луже крови. Когда Сэмми поняла, что это, к горлу подступила тошнота.

— Я отрезала ему мочку уха. — Шарлотта возбужденно смотрела на нее. — Я отрезала ему ухо, — повторила она громче, с истерическими нотками в голосе, и поднесла руку к горлу. — Сэмми, я отрезала…

— Все уже кончилось. Шшш. Все в порядке. — Но Саманта задумалась о последствиях.

— Не в порядке! — Шарлотта уже громко плакала. — Он теперь как Ван Гог, только что не рисует. — И она вдруг захохотала и опять заплакала. Истерика грозила разразиться с минуты на минуту.

Сэмми подняла ее на ноги и обняла. Обе дрожали.

— Тим никому не скажет правды, — прошептала Сэмми сестре.

— Но сам-то он никогда не забудет, что мы с ним сделали, то есть я сделала. Он обязательно вернется.

И Сэмми приняла решение.

— Нужно бежать, — сказала она, вталкивая Шарлотту в коридор. — Немедленно. Собирай свою одежду, а я соберу свою. И побыстрее.

Шарлотта серьезно посмотрела на нее.

— Мы уже бежали однажды, и тебе не понравилось.

Здесь твой дом, Сэмми. А Джейк — что будет с Джейком?

Саманта стиснула зубы. Больше всего ей хотелось упасть на пол, закрыть голову руками и свернуться в клубок, чтобы унять грызущую ее боль.

— Он меня прогнал. Понимаешь? Я принесла несчастье ему и его семье. Если бы не я, он бы и не знал о Малькольме Друри. Он попал в тюрьму из-за меня.

— Он тебя любит! Он хотел, чтобы ты вошла в его дом и вышла за него замуж, и ты сделала его счастливым — так все говорят! Не ты подожгла дом, и ты не просила его гнаться за Малькольмом!

— Это не имеет значения. Все это слишком больно. — Сэмми чуть встряхнула ее за плечо. — Послушай. Давай уедем. Давай уедем… в Калифорнию. Там нас тетя Александра не найдет. Я знаю, чем я буду зарабатывать деньги — много денег. Вот чем. — Она показала изумленной сестре свои руки. — Пока у меня больше ничего нет, но они нас прокормят. Хватит и на налоги, и на адвоката Джейку.

— Но, Сэмми, если Джейк подумает, что ты его бросила, его это убьет.

— Он велел мне уехать. Я сказала, что не уеду ни за что, но он прав. Нужно уезжать. — Она бессильно опустила плечи, но лишь на мгновение. «Если ты сломаешься, — сказала она себе, — плохо будет и Джейку, и Шарлотте, и тебе». И она упрямо подняла голову. — Собирай вещи, и поедем.

Шарлотта побежала в свою комнату.

Сэмми вошла в спальню, стараясь не думать ни о станке, который сделал для нее Джейк, ни об их первой ночи в этом доме, ни об остальных ночах и днях, когда они думали, что их уютный мирок ничто не может разрушить. Она бросила охапку своей одежды на кровать и завернула в одеяло, которое много лет назад подарила Джейку.

— Я тебя не бросаю, — услышала она собственный хриплый голос. — Я найду способ сохранить все это. Клянусь!

Она вспомнила о рубине, который лежал в ее сумочке в машине. Она принесла его в Коув, не ведая, чем это грозит, и вот теперь увозит с собой. Или это он ее увозит? Но когда-нибудь они вернутся. И Джейк тоже.

Осталось ли что-нибудь от их любви, связывает ли их что-нибудь, кроме этого камня, она не знала. И прежде чем уйти, она сняла со столбика ловец снов, поцеловала его — и повесила на место.

Когда она запирала входную дверь, ей казалось, что она оставляет в этом доме часть себя. Здесь кончилась ее юность. Ей было всего девятнадцать лет.

У Джо Гантера было такое чувство, что на него медленно надвигается тяжелый поезд, он хочет его остановить, но не может ничего поделать. Он ничего не мог понять. Он понимал только, что этих двух молодых людей, которые выросли у него на глазах, связывает настоящая любовь — здесь он не мог ошибиться.

Сэмми сбежала. Джейку наверняка предстоит провести много лет в тюрьме. Тяжело жить с сознанием того, что Джейк влип в это дело из-за нее, мстя человеку, который некогда ограбил ее мать. Нет, Сэмми не сбежала бы — это не в ее характере. Она бы стала бороться. Одним словом, Джо ничего не понимал.