Последовал новый удар в животе. Еще один. И еще.

Даша вскочила с кровати, держась за живот. Казалось, ребенок хотел вырваться из темницы. Или… о чем?то предупреждал. Словно маленький зверек, заметивший приближение хищника.

Она замерла, не зная, что делать, и ей вдруг показалось, что возле парадной двери кто?то находится. Вряд ли это был неожиданно вернувшийся муж. В следующее мгновение послышался шорох, и Даша поняла, что не ошиблась. Она почувствовала присутствие чужака прежде, чем он дал о себе знать какими?то действиями. Будь у нее время, можно было удивиться этому.

Входная дверь открылась. Даша не могла ошибиться, услышав этот особенный тихий звук. Она ахнула, заметавшись по комнате, и поняла, что телефон находится в прихожей. Ближе к тому, кто самовольно проник в ее дом.

Даша остановилась, пытаясь вернуть себе хладнокровие. Выскочить в окно? Или сначала выглянуть из спальни? Вдруг в дом забрался какой?нибудь начинающий воришка, и одно ее появление вынудит его в панике бежать?

Она шагнула к двери, приоткрыла ее, выглянула. И пожалела, что сделала это.

Она поняла, ЗАЧЕМ кто?то проник в ее дом.

КЕХА остановилась на пороге. Пусть беременная хозяйка определит ее истинное нахождение, пусть рассмотрит КЕХА во всей ее красе, пусть окончательно прочувствует то, что привело КЕХА в этот дом.

Так все быстрей завершится.

С минуту они смотрели друг на друга. То есть достаточно отчетливо видела только КЕХА, женщина видела лишь ее силуэт, но сейчас это не имело значения. Хозяйке не обязательно было видеть старуху в плаще — в эти минуты само появление КЕХА обострило ее ощущения, разбудило ее подсознание, превратило их противостояние во что?то сродни телепатическому контакту.

Приоткрывшись, КЕХА ослабляла себя, но и ослабляла противника. Это можно было сравнить с тем, что проигравший спасался бегством, при этом он терял все, что имел, словно сбрасывал все лишнее, весь балласт.

Конечно, проигравшей должна стать хозяйка.

Она вскрикнула, и КЕХА поняла, что та сейчас попытается спастись бегством. Отпрянет в спальню, захлопнув дверь, бросится к окну, распахнет его и выскочит. У КЕХА были считанные секунды, и она ими воспользовалась — взмахом руки превратила небольшой участок пола, где находилась женщина, во что?то очень скользкое. Линолеум, смазанный жиром. Трудоемкое действие, но КЕХА рассчитывала, что на остальное у нее энергии хватит.

Молодая женщина поскользнулась. Падая, она пыталась схватиться за ручку двери, но неудачно. Она упала на спину и застонала. Попыталась встать, но у нее ничего не вышло. У нее подвернулась нога, но сейчас беременная этого не заметила.

КЕХА начала к ней приближаться. Их разделяли всего пять шагов. Беременная посмотрела на нее расширенными глазами и прошептала:

— Нет, не подходи ко мне.

КЕХА приближалась, протягивая руки, как будто ждала, когда ей отдадут то, за чем она пришла.

Беременная закричала. Впрочем, крик был недолгим — он перешел в стоны. Женщина схватилась за живот, и ее лицо исказилось.

— Отдай… — произнесла КЕХА. — Мое… Отдай… если хочешь выжить…

КЕХА нависла над беременной и сдернула капюшон.

Молодая женщина застонала, и у нее случился выкидыш. Словно не замечая этого, все еще глядя в уродливое лицо той, которая лишь отдаленно напоминала человека, хозяйка попыталась отползти.

КЕХА извлекла из кармана плаща кусок материи и завернула в него то, что лежало на полу и что через два месяца могло превратиться в новорожденного.

После этого КЕХА покинула дом, прикрыв за собой дверь.

— Куда мы идем, папа?

Илье никак не удавалось натянуть сыну кроссовок. И он догадался, что Данила просто — напросто не хочет, чтобы его обули. Мальчик растопыривал пальцы, менял положение стопы. Илья с трудом сдержался, чтобы не прикрикнуть на него.

— Данька, держи ногу прямо.

Мальчик, наконец, подчинился.

— Так куда мы идем? — снова спросил он.

— Мы едем, а не идем. К дедушке и бабушке. Мы тебя туда завезем на день или два, потому что мы с мамой будем заняты.

— Я не хочу к дедушке и бабушке, — заявил мальчик.

В прихожую вошла Оля, относившая в машину пакеты с едой и одеждой.

— Данила, — сказал Илья. — Я тоже много чего не хочу, но надо. Понимаешь?

— Я никуда не хочу, — закапризничал мальчик. — Я хочу дома быть.

Илья завязал мальчику кроссовок, выпрямился, взглянул на жену.

Та была бледной, смотрела куда?то сквозь стены и явно сомневалась в том, что они задумали.

Несмотря на то, что спать прошедшей ночью после всего, что было, казалось немыслимым, они оба задремали. Ненадолго, после того, как на востоке посветлело небо. Когда Илья проснулся от дремы, оказалось Данила уже не спит.

Мальчик лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и шмыгал носом, словно сдерживался, чтобы вот — вот не расплакаться. Илье стало жалко сына, и у него появилась мысль, что, быть может, мальчика все?таки можно вывезти из поселка. Не самому, так с помощью других. Тех, кто приезжал в поселок по каким?то делам и надолго не задерживался.

После завтрака Илья рассказал все Оле. И еще прибавил, что надеется: она тоже сможет уехать. Вместе с сыном. Оля ничего не сказала, и тогда Илья спросил, согласна ли она.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Давай попробуем. Иначе я… Или я…

Она не договорила, но Илья понял, что жена больше не хочет такого, как прошедшая ночь.

Он вывел машину и вернулся в дом, чтобы одеть сына. Пока они с Олей собирались, Илью все сильней терзали сомнения. Сейчас, когда все было готово, он почувствовал слабость, как будто ночью вообще не прилег.

Он взял Данилу за руку.

— Пошли.

На крыльце он остановился. В поселке было тихо, никого у соседских домов не видно. Можно подумать — выходной, а не будний день. Тревога усилилась.

— Скоро приедем к дедушке и бабушке, — пробормотал Илья.

И почувствовал, как Данила упирается, тянет руку назад. Пытается вырваться.

— Данила! — прикрикнул он на мальчика.

На всякий случай взял сына на руки и понес к машине. Оля открыла заднюю дверцу, Илья нагнулся и опустил сына на заднее сидение. Оля села рядом с ним. Илья удовлетворенно кивнул, встретившись с женой взглядом, забрался на место водителя.

Данила захныкал, требуя вернуть его домой. Оля попыталась его успокоить. Илья завел двигатель, тронул машину вперед. Стараясь не обращать на ребенка внимания, Илья сосредоточился на дороге.

Спустя минуту мальчик уже заходился плачем, и все усилия Оли были тщетными. Илья покачал головой, но продолжал ехать вперед, проглядывая на дома. Крики ребенка породили головную боль.

В конце концов, он не удивился, когда почувствовал на своем плече руку жены и услышал ее голос:

— Поворачивай назад, Илья.

Илья закурил, поморщился и выбросил недокуренную сигарету. Он надеялся, что это его отвлечет, расслабит, но вдыхать дым показалось такой гадостью, что он не выдержал.

Он ждал Назарова, обещавшего приехать к нему прямо домой.

Прошло два дня с той памятной ночи, когда Илья снова видел в своем дворе старуху в плаще. В последующие две ночи ничего подобного не случалось. Или… ни он, ни Оля просто больше не заметили странную гостью.

Стараясь не думать о старухе, Илья перенесся в то утро, когда пытался вывезти свою семью. Казалось, это было так давно. Илья вспомнил, как сдерживался, разворачивая машину и возвращаясь назад. Как сжимал зубы, чтобы не провоцировать сына на продолжение истерики. И лишь вернувшись в дом, уйдя в свою комнату, когда он позвонил участковому, его прорвало.

На слова сержанта, что капитан сегодня не появится, Илья заорал, чтобы Назарову как можно быстрее передали его требование о срочной встрече. Кажется, Илья шокировал сержанта. Тот даже спросил его адрес, обещая тут же приехать, но Илья пожелал, чтобы сержант дозвонился до капитана. И сержант дозвонился. Когда через полчаса Илья, несколько успокоившись, снова набрал номер участкового, сержант отрапортовал, что капитан вернется в поселок завтра. И что капитан обещал перезвонить Илье лично.