Бросившись в сторону выворотня, присел, ухватился за корявую, не бросающуюся в глаза палку, потянул. Из-под снега выбрался присыпанный ремень, перекинутый через корень на краю обрыва. Натянулся в струну, стаскивая край бревна с кромки, но не хватило силы — что-то я не рассчитал в конструкции. Тем не менее «мостик» серьезно дернулся под ногами, а так как перила отсутствовали, то с самым прытким демом произошел несчастный случай — не удержался. Ловкий парень — уже падая, ухитрился податься вперед, за что-то зацепился на краю обрыва.

До остальных дошло, что зря они так торопятся, — резко застопорились, задний двинулся назад. Еще рывок ремня, на себя, всем телом, на пределе сил. И на этот раз удачнее — бревно наконец сорвалось, увлекая за собой замешкавшуюся парочку. Внизу им придется несладко — ручей мелкий, но русло завалено огромными обледенелыми валунами, а высота приличная. Лишь последний успел спастись, отпрыгнув спиной вперед на противоположный берег. Да так неудачно, что наткнулся на стрелка, уже вскидывающего взведенное оружие. Оба покатились по снегу, а я укрылся за все тем же выворотнем и начал перезаряжать арбалет, прислушиваясь к происходящему.

Звуков было много, причем один приятнее другого. Со дна каньона кто-то приглушенно вопил, жалуясь на серьезные проблемы с нижними конечностями. Тот шустрик, что зацепился за край, теперь болтался там соплей на морозе и тоже орал, уговаривая товарищей немедленно прийти ему на помощь, так как падать на валуны с такой высоты ему не хочется. Арбалетчик материл раззяву, сбившего его с ног. Он считал, что, не случись этого прискорбного события, — я бы не успел спрятаться. «Виноватый» решил себя реабилитировать, поспешно протараторив:

— Вон тропка есть, я вниз по ней спущусь и помогу Хаваку. А потом мы с ним вместе наверх заберемся по расселине, а ты тут стой и не давай ублюдку сбежать. Пусть сидит и не высовывается.

— И меня вытащите! — умоляюще донеслось из мрачных глубин каньона. — Я ногу сломал! Обе ноги!

— А что с Шаргом?

— Он головой об камень приложился! Хана ему! Здесь все мозгами заляпано! Все камни в мозгах!

— Врешь, — вмешался я. — Откуда у него мозги? Если ваше войско взять, так на всех, может, с наперсток серого вещества наберется. Много ли такими крохами заляпаешь?

— Захлопни вонючую пасть, — грубо посоветовали с другого берега.

Настал мой черед обижаться. Взглянув в сторону противника, сквозь переплетение вывернутых корней прицелился в стрелка, выпустил болт. Тут же стукнул ответный выстрел, причем меткий. Я-то думал, что моя голова никудышная мишень, но просвистело в опасной близости, обдав лицо древесной трухой и снегом. Протирая глаза, спрятался, поспешно заработал рычагом взвода. Дистанция приличная — не попал. Но ничего — противнику тоже не обломилось.

Чем хорош мой арбалет — перезаряжается быстро и легко. И пусть левое плечо от усилий вновь налилось огненной болью, но дем еще возится со своим монстром, а я уже готов повторить. Идеальные условия — неподвижный противник, которого можно обстрелять безнаказанно. Расстояние, конечно, больше, чем хотелось бы, но в битве у брода я вообще чуть ли не за пределом возможностей оружия достал одного нехорошего солдафона, а здесь ситуация гораздо скромнее.

Не успел прицелиться, как снизу, перекрикивая вопли висящего и переломанного, заорали так, что я едва не рассмеялся. Простенькая ловушка, но ведь сработала. «Провинившийся» дем так сильно торопился, что, сбегая по склону, не заметил веревочки. Зацепился, растянулся на земле. А ведь там колышки натыканы были — остренькие. Не убился, но здоровья поубавилось — вон как заливается.

Уложил ложе арбалета на кстати подвернувшийся корешок, потянул за спусковую скобу. На этот раз не промахнулся — болт ударил уже выпрямляющегося дема в бок, чуть выше поясницы, наверное, сильно удивив моей скоростью перезарядки. Сложившись пополам, он внес свой минорный вклад в разноголосый концерт, мелко семеня, начал передвигаться параллельно каньону. Видимо, от боли не соображал, куда податься.

Перезарядив оружие, я выбрался из укрытия, подошел поближе, встал на краю обрыва, выстрелил еще раз. Промахнуться с такой дистанции было трудно — болт угодил в грудь. Четвертый выстрел, похоже, лишний, но я не хотел давать врагу ни шанса — вдруг очухается или окажется таким же суперменом, как тот, с разрубленным сердцем. Добил дергающееся в снегу тело контрольным в голову.

Вот теперь точно все.

Покосился в сторону «альтернативного варианта». Дем, угодивший в ловушку, сидел у подножия спуска и остервенело закручивал ремень на бедре, пытаясь пережать фонтанирующую рану. «Удачно» поймал колышек — артерию зацепило. Любители резать вены на запястьях частенько выживают, зарабатывая проблемы с подвижностью рук из-за поврежденных сухожилий. Эти суицидники даже не догадываются, что есть гораздо более «безопасный» и надежный вариант истечь кровью — чикнуть по ножке, если знаешь куда. Долго страдать не придется; спасут вряд ли; а если и ухитришься выкарабкаться, то инвалидность не грозит. Этот воин понимал всю серьезность ситуации, поэтому не обращал внимания на обстановку — торопился остановить поток вытекающей жизни. И еще инерция мышления мешала ему уяснить, что, несмотря на пятикратное превосходство в численности, охотники поменялись местами с дичью. Это так же дико, как столкнуться с отрастившим кабаньи клыки кроликом, к тому же вооруженным автоматом Калашникова. Даже опытный таежник не в силах быстро с подобным бредом смириться.

Перезарядил арбалет. Прицел, выстрел. Болт угодил подраненному в основание шеи, но у демов, видимо, повышенная живучесть — обычное дело: вместо того чтобы упасть замертво, тот заорал и пополз куда-то вверх по ручью.

Да пусть ползет. С такими ранами он и минуты не протянет — кровь хлещет как из Ниагарского водопада.

Все — из боеспособных остался лишь самый шустрый, болтающийся под моими ногами. Ухитрился обкрутить руку подвернувшимся корешком, потому и не упал до сих пор. И орать перестал — силы бережет, да и догадывается, что МЧС его не услышит, а у товарищей своих проблем выше крыши.

Я реально крут: шесть — ноль. Считая тех троих, девять — ноль. Если поначалу меня потрепали, то теперь даже царапины не получил. Плюс четырех собачек уделал. И это учитывая никудышную физическую форму. Что будет, когда отъемся и отдохну?

Свят-свят! Сам себя бояться начинаю…

Дем падать не хотел, но и забраться наверх не мог — не доставал руками до края, а цепляться по пути не за что. Корешок, на котором он болтался, был тем чудесным роялем, спасшим его от переломов в начале боя, — больше здесь не за что схватиться.

Кряжистый бородатый мужичок косился снизу вверх не особо дружелюбно, скорее, даже злобно, но ничего плохого сделать мне не мог. Повесив арбалет за спину, я вернулся за Штучкой, встал на краю обрыва и предложил:

— Ну что, неудачник, поговорим?

— Поцелуй меня в зад!

— Я вижу, что в своих предположениях по поводу отсутствия у детей могил мозгов был совершенно прав. Даже деревенский дурачок не станет грубить в такой деликатной ситуации, но тебе до него далеко…

Вздохнув подчеркнуто печально, взмахнул Штучкой, перерезав основание корешка. Мужичок с тоскливым воем полетел вниз, быстро достигнув кучи небрежно окатанных камней, щедро наваленных в русле ручья. Высота здесь не меньше семи метров, так что результат оказался предсказуемым — хрустнуло что-то сломавшееся. Это прибавило силы крику, второй уцелевший тоже увеличил громкость своих причитаний — дурной пример заразителен.

Подождав, когда первая волна боли схлынет и меня, возможно, выслушают более-менее осмысленно, повторил вопрос:

— Поговорим? Или в интересную игру поиграем? А играть мы будем в вопросы: я спрашиваю — вы отвечаете. Наградой за правильный ответ будет то, что я не стану стрелять из арбалета. Насчет наказания, думаю, и сами понимаете — в долгу не останусь. Кстати, не мечтайте, что дам вам легко отмучиться. Я прекрасно разбираюсь в анатомии человека и знаю, куда стрелять, чтобы было очень больно, но не смертельно. Если разговор придется мне по душе, даже вытащу вас из воды и оставлю возле костра с запасом дров. Посидите, отдохнете, погреетесь. Ваши товарищи, думаю, рано или поздно заходят проверить, куда вы пропали, и помогут. Итак, первый вопрос. Сколько у вас кораблей и людей?