— Будет лето — будет виноград. Будет виноград — будет сок. Будет сок — получишь. Я знаю, что ты имел в виду перебродивший сок, но мне не до тебя. Не видишь, что вокруг творится? Сейчас меня стошнит — и попробую прямо на тебя это проделать.

Зеленый, значительную часть свободного времени занимающийся личной гигиеной и прихорашиванием, взмыл в небо самолетом вертикального взлета — больше всего в жизни он боялся запачкаться. Даже руками трогать себя не позволял — ведь прикосновениями можно осквернить его чистейшие перья. Эстет, блин…

Тук, протолкавшись через муравейник собирающих трофеи бойцов, заставил встать на колени парочку схваченных демов. Оба были изрядно потрепаны в ходе боя, затем поколочены после пленения и выглядели не слишком угрожающе. Горбун, считая, что ничего плохого они мне сделать не в состоянии, взмолился:

— Сэр страж! Дозвольте соберу добро с тех, кого вы порубили и я. А то ведь бессовестных людишек везде хватает — растащат, и не посмотрят, что чужое.

— Иди, — кивнул я, оглядывая пленников.

Оба рослые, плечистые, лица простые, вполне европейского вида. Не заметно в них ничего южного. Шлемов и оружия нет, но остальное не успели отобрать — оба в пластинчатых доспехах, кольчужных юбках, высоких сапогах. Руки поясами связаны за спинами.

Нормальные ребята на вид. Их отмыть — и можно ставить в одну шеренгу с бакайцами, не отличишь. Хотя помнится, что среди людоловов встречались ярко выраженные семитские физиономии, но этих даже в темноте за арабов не примешь.

Что с ними случилось? Как такое может быть? Язык не поворачивается называть их нелюдями, как доказывал своим бойцам. Не верится, что эти на вид обычные парни ради забавы издеваются над стариками и водят дружбу с омерзительными созданиями.

Один совсем плох — так и норовит завалиться набок, закатывая глаза. Из его ушей сочится кровь — похоже, здорово приложило при взрыве. Второй в бою и при диверсии вроде не пострадал, зато били его усерднее. А куда бить, если тело доспехами прикрыто? Правильно — только в морду. Лицо у него превратилось в сплошной синяк с расплющенным носом и щелочками заплывающих глаз. Но держится бодрее, так что с него и начну.

— Ты знаешь, кто я?

Быстрый взгляд на меня, потом на Штучку в руках. Разбитые губы растянулись в кривой ухмылке:

— Страж. Нам рассказали о тебе.

Понятно — тоже умеют информацию от пленных получать.

— Дем, я могу убить тебя быстро. А могу медленно. Очень медленно. Ты даже не представляешь, что мы умеем делать с молчунами.

— Ну так спрашивай — сам не тяни…

— Сколько вас здесь было? Сколько осталось на тех галерах, что в озере? И сколько людей у Адана, который на побережье?

— Я точно сказать не могу. Здесь на ночлег примерно сотня оставалась… может, полторы. На озере десятка три-четыре. У Адана вся его ота — Трис только четыре десятка от него забрал.

Мгновенно оценив цифры, я понял, что дем водит за нос:

— Думаешь, мы не знаем, сколько вас? Ты не с теми связался, чтобы врать с честным видом.

— Я не соврал — сказал то, что знаю.

— Думаешь, я настолько глуп, что поверю в такое? Что на шести больших галерах всего лишь три с половиной сотни воинов или четыре? Да ты просто жалок в своем вранье…

— Я такого не говорил. На вопросы, которые ты задал, я ответил правдиво. Страж, не смей говорить, что я лгун! У нас таких нет!

— Да что ты говоришь? А я вот слышал, что демы со стражами не общаются, а ты почему-то не прочь словом переброситься. И кому теперь верить? К тому же я точно знаю, сколько вас, — ты лжешь.

— С тобой говорить можно… теперь, — странно выразился пленник. — И я не врал — неужели не хватает ума понять мои слова?

Мимо пробежал Арисат, мельком покосился на лица пленников, с досадой сообщил:

— Триса найти не могу. Неужто удрал? Чтоб его медведь приголубил… И Бака тоже ищут, те, кто знали его. А епископ окончательно сбрендил — собирает своих людей для молебна. Хочет грех ваш замолить.

— Грех?

— Ну корчму ваше колдовство разнесло и поубивало многих. Говорит, грех это. Не богоугодно. Колдовство. А по мне, очень даже не грех, а полезная штука. Жаль, что вы раньше такого не делали. Ух! Мы бы таких дел наворотили! Прячьтесь все!

Внезапно я понял, что меня насторожило в ответах дема. Если он говорит правду, то…

Резко обернувшись к пленнику, чуть не закричал:

— Трис пошел к Мальроку, оставив вас охранять галеры?!

Дем, скаля прореженные зубы, злорадно ответил:

— Мы узнали от пленных, что все ваши воины в лесу. Замок остался без защиты. Его сейчас можно голыми руками взять. С нами вам повезло, но Мальрок вы потеряли. Ты бесчестным колдовством убил многих наших воинов и почти всех командиров, но все равно проиграл. Трис вызвал рейдеров — он пообещал смотрящим отдать Языческий холм и помочь с убежищем на первое время. Вам тоже не уйти: имея рейдеров, он вас везде достанет.

— И Трис бросил два корабля почти без охраны?!

— Он никого не бросал. Без колдовства вы бы нас не победили. Вас много, но вы не воины, а грязь под нашими ногами. Он захватит крепость, чтобы вам негде было от нас спрятаться.

Я не хотел в это верить. Как так?! Наши разведчики ни о чем подобном не докладывали. Как они могли не заметить ухода большого отряда на запад?

А ведь могли… Бегая от дозорных, часто оставляли демов без присмотра, а срывающийся время от времени снег быстро прячет следы.

Мы одержали блестящую победу: с минимальными потерями разбили сильный отряд, охранявший корабли, освободили около двух сотен рабов, захватили галеры, много амуниции и оружия. Мы взяли пленных, за нами осталось поле боя.

И тем не менее в лучшем случае наша победа — пиррова. Дем был прав: Мальрок сейчас можно взять голыми руками. Там лишь команда Грата при кузне, полтора десятка никуда не годных ополченцев, женщины, дети, старики и несколько лучников из отряда Рыжей Смерти. Последними командует Альра…

Если верить наскоро допрошенным пленным, в разгромленном у корчмы отряде насчитывалось немногим меньше полутора сотен демов. Если прибавить к ним уничтоженные шайки людоловов и потери в первом бою, то всего противник потерял около двух сотен воинов. Прибавить к этому оставшихся на озере и побережье — получится около трех с половиной или четырех. Итого: Трис мог взять с собой не более полутора сотен бойцов, но скорее — меньше, в районе сотни. Увы, точнее подсчитать невозможно.

Не такая уж серьезная цифра. Да, в Мальроке не закончили установку решетки на воротах, но даже малыми силами перешеек можно было легко оборонять от противника, не имеющего осадного оборудования.

Но все меняют слова пленных насчет вызванных тварей. Похоже, тех самых, которые гоняли мою команду по южным лесам. Сколько их? Неизвестно. Но даже тех, которых мы видели на берегу озера, достаточно, чтобы обеспечить защитникам Мальрока немало неприятностей. Мелким визгунам не нужны лестницы и осадные башни — они на любую стену легко вскарабкаются, да и пауки-носильщики в ловкости обезьянам фору дадут. Если хватит ума напасть с тыла, тайно, то легко откроют ворота остальным, и тогда замок обречен.

Пленники были уверены, что замок уже взят, но я отчаянно надеялся на обратное. Ведь если так — все кончено. У нас нет припасов кормить большое войско и нет возможности быстро отбить замок назад: вряд ли ворота оставят нараспашку. Разве что захватить струги с осадным припасом, причем не факт, что это получится, и нет гарантии, что он вообще там есть. Но иначе нам останется только рассыпаться по лесам, чтобы выжить. И тогда перестанем существовать как единое войско, а демы, сидя в Мальроке, легко нас уничтожат по частям.

А еще при таком раскладе мы теряем всех своих женщин, детей и стариков…

Нет, надо надеяться на лучшее. Стены Мальрока высоки и крепки, защитников хоть и мало, но среди них есть лучники, а стрел хватает. И про баллисту не стоит забывать, что на башне перешейка установлена.