– Совершенно верно! – подтвердил Ульрих, его прямо-таки распирало от самодовольства.
– Иными словами, вы получаете распоряжения непосредственно от старика. Он здесь?
– Нет. В Варшаве...
Убаюканный похвалами бандит слишком быстро сболтнул это, но тотчас же спохватился:
– Вас это ничуть не касается!
– Чего же вы от меня ждете? Я уже сказал вам, что Кледерман хочет оставить рубин себе. Не понимаю, чем еще я могу быть вам полезен?
На грубом, топорном лице американца, словно маска, появилась недобрая улыбка.
– Все очень просто: вы устроите так, чтобы добыть его. Вы можете свободно прийти к нему в любое время. Так или нет?
– Если бы это было так, я бы уже составил план, но то, о чем вы сейчас меня просите, означает взломать сейф, вполне заслуживающий этого названия. Это же Форт-Нокс в миниатюре!
– Ну, не надо отчаиваться. Устраивайтесь как хотите, но мне нужен рубин, иначе...
– Иначе – что?
– Вы можете стать вдовцом!
Это было так неожиданно, что Морозини вытаращил глаза.
– Что это значит?
– Очень просто: ваша жена у нас в руках! То самое прелестное создание, которое вы, рискуя собственной жизнью, явились вырвать из моих лап на вилле в Везине!
– Я прекрасно понял, но... она же сестра и дочь ваших хозяев? Неужели они приказали вам похитить мою жену?
Ульрих немного подумал, прежде чем ответить, потом поднял голову с видом человека, только что принявшего решение:
– Нет. Скажу даже, что эта деталь им неизвестна. Видите ли, мне показалось, что недурно было бы обеспечить себе гарантию против них и одновременно приобрести средство давления на вас!
Мозг Альдо работал с лихорадочной быстротой. Во всем этом было нечто странное. Поначалу он даже решил, что гангстер блефует.
– Когда же вы ее похитили? – безразличным тоном спросил он.
– Вчера вечером, около одиннадцати, когда она вместе с подругой выходила из «Гаррис-бара»... Вам этого достаточно?
– Нет. Я хочу позвонить домой!
– Почему? Вы мне не верите?
– Не верю. По-моему, срок слишком короткий для того, чтобы привезти ее сюда...
– Я не сказал, что она здесь. Но что она у меня в руках – вот в этом вы можете не сомневаться!
Альдо, в свою очередь, задумался. Когда он расстался с Анелькой, та только-только избавилась от приступов тошноты, но была еще далеко не в блестящей форме. Трудно было представить себе ее потягивающей коктейли в «Гаррис-баре», пусть даже с подругой, которой скорее всего была Адриана. Во всяком случае, одно несомненно: Ульрих знал, что он женат на вдове Фэррэлса, но совершенно не представлял себе их нынешних отношений. Какое-то мгновение он лелеял мысль с широкой улыбкой заявить: «Моя жена у вас? Чудесно! Так оставьте ее себе, вы даже не представляете, какую услугу мне этим оказываете!» Альдо представил себе, какая физиономия сделается у Ульриха при этом известии... Однако, поразмыслив, он решил отказаться от подобного удовольствия. Венецианец по опыту знал, что этот человек опасен и без малейших колебаний начнет истязать Анельку, лишь бы добиться своего. А Альдо, как страстно ни желал вновь обрести свободу, вовсе не хотел смерти молодой женщине, и еще менее – чтобы ее подвергли пыткам. Самое разумное, что он мог сейчас сделать, – это принять предложенные ему условия игры. Это было единственной возможностью выйти на свежий воздух...
– Ну что? – спросил Ульрих. – Больше ничего не скажете?
– Новость такого рода требуется обдумать, разве не так?
– Может быть, но, по-моему, вы уже достаточно размышляли. И что же?
Морозини изобразил на своем лице как можно более встревоженное выражение.
– Но, по крайней мере, вы ничего плохого ей не сделали?
– Пока еще нет. Скажу даже, что с ней очень хорошо обращаются.
– В таком случае у меня нет выбора. Что вам, собственно, нужно?
– Я вам уже сказал: рубин.
– Не рассчитываете же вы, что я отправлюсь за ним сегодня ночью? А завтра рубин отнесут какому-нибудь ювелиру, там его вставят в оправу, чтобы подарить госпоже Кледерман по случаю дня ее рождения.
– И когда этот день рождения?
– Через тринадцать дней.
– Вы там будете?
– Разумеется! – ответил Альдо, с хорошо разыгранной усталостью пожав плечами. – Если только вы не оставите меня здесь.
– Не совсем представляю себе, на что вы можете пригодиться, сидя в этой яме. Так вот, слушайте меня хорошенько! Вас отвезут обратно в город, и вы будете находиться под моим наблюдением, господин князь! Разумеется, речи быть не может о том, чтобы обращаться в полицию: я об этом узнаю, и вашей жене придется несладко. Точно так же и речи быть не может о том, чтобы переехать в другой отель. Позже я назначу вам встречу. Вы можете попытаться узнать, какому ювелиру закажут оправу... – Ульрих встал и направился к двери, но перед тем, как ее открыть, обернулся: – Не делайте такое ужасное лицо. Если дела пойдут так, как я хочу, может случиться, что и вы найдете здесь свою выгоду.
– Не представляю, каким образом?
– А вы подумайте! Если я с вашей помощью смогу потрясти сейф Кледермана, очень может быть, что я отдам вам рубин...
– Как? – проронил ошеломленный Альдо. – Но я думал...
– Солманские хотят заполучить его любой ценой, а вот мне совершенно безразлично, достанется он им или нет! Надо быть таким тупицей, как Сарони, чтобы вообразить, будто такую штуку можно потихоньку продать. В сейфе у этого банкира, должно быть, найдется что-нибудь, чем куда легче набить карманы...
– Там много исторических драгоценностей. Их тоже не так легко продать.
– На этот счет не беспокойтесь. В Америке продается все, да и цены повыше, чем здесь. До скорого!
Сидя на своей кровати, Альдо поднял руку и небрежно помахал ему. Минутой позже явилось земноводное по имени Арчи, украсившее свою физиономию жалким подобием улыбки:
– Тебя отвезут в город, парень, – заявил он.
Морозини не успел и рта раскрыть: нанесенный с невероятной силой удар дубинки снова отправил его в страну грез...
Во второй раз он очнулся в обстановке еще менее приятной, чем в первый: в том неизвестном доме, по крайней мере была кровать. Теперь же Морозини открыл глаза в темном, холодном и сыром месте. Вскоре он понял, что лежит на траве, а вокруг лужайки растут прекрасные деревья. Между стволами виднелись озеро, лодочные сараи, рестораны на сваях. Ночь еще не кончилась, фонари продолжали гореть. Продрогший, несмотря на шерстяное пальто, которое ему любезно вернули, Альдо скоро заметил огни «Бор-о-Лака», до которых, как ему показалось, было недалеко. И хотя голова на каждый шаг отзывалась болью, князь пустился бежать, мечтая о трех вещах: выйти из сада, вернуться в номер и согреться.
При виде вернувшегося в таком плачевном состоянии, хотя и трезвого вроде бы клиента, которого он считал давно спящим в своей постели, портье позволил себе только поднять бровь – он скорее дал бы отрезать себе язык, чем осмелился задать вопрос. Альдо туманно махнул ему рукой и спокойным шагом направился к лифту: в глубине кармана он нащупал ключ от номера.
Горячий душ, две таблетки аспирина – и он нырнул в постель, решительно отогнав все мысли, способные помешать уснуть. Прежде всего – спать, а там поглядим!
Было не больше десяти часов, когда Морозини проснулся, чувствуя себя после сна куда лучше, чем ожидал. Для начала он заказал солидный завтрак, потом попросил соединить его по телефону с Венецией. История с похищением Анельки, хотя он не слишком-то поверил Ульриху, смущала его. Если это правда, значит, у него дома все вверх дном и, может быть, даже полно полиции? Ничего подобного: голос, который он услышал в трубке – голос Дзаккарии, – звучал спокойно и безмятежно. Альдо попросил позвать к телефону жену.
– Ее нет дома, – ответил верный слуга. – После вашего отъезда ей захотелось переменить обстановку, и она отправилась на несколько дней погостить к донне Адриане.
– Она взяла с собой вещи?
