— Сколько еще они собираются держать нас здесь? — кричал он, окончательно выйдя из себя. — Почему ты позволяешь ей отшвыривать себя?

— Дал, я не могу сделать большего, Миранда сама чувствует себя очень неловко, когда я об этом спрашиваю.

— Если бы ты ей почаще надоедала, она бы заставила Ванайю разрешить нам начать работу как можно скорее. — Задевая за перегородки и чертыхаясь, он раздраженно ходил по комнате. — Если в течение двух дней мы не услышим ничего определенного, нам следует обратиться к другому Проматриарху. Как там ее зовут, Махала, что ли? Нужно постараться вбить клин между ней и Ванайей.

— Я думаю, Дал, что именно этого нам и не стоит делать, — возразила Цендри. — Мы превратим Ванайю в своего врага.

— Проклятье, — горячился Дал. — Я понимаю, что ты занимаешься своей работой, изучаешь их, а я? Я торчу здесь без дела целыми днями!

— Говори потише, — вспыхнула Цендри. — Если они услышат, это будет конец и моей и твоей работы.

Дал перешел на трагический шепот:

— Прежде всего, тебе следует думать не о своей, а о моей работе, не забывай, что ради нее мы и приехали сюда. Ее санкционировало и оплатило Сообщество, как тебе известно.

— Ванайя помогает устранять последствия землетрясения, — слабо защищалась Цендри.

— Детский лепет! Землетрясения здесь происходят так часто, что этой старухе хватит работы до гробовой доски. И я никогда не поверю, что она ползает по руинам и сама разбирает завалы. Нет, Цендри, ее поведению есть только одно разумное объяснение — не дать нам попасть на Руины как можно дольше. — Дал подошел к окну и стал угрюмо рассматривать Руины. — Ты не узнала, почему они называют это место "Нам-указали-путь"?

— У меня не было возможности спросить об этом, — ответила Цендри.

Дал удивленно посмотрел на жену.

— Да ты что?! Я поражаюсь тебе, ты целыми днями таскаешься с этой Мирандой. Да о чем ты, собственно, с ней треплешься?

— В общем-то, ни о чем. — Цендри вздохнула. — Во всяком случае, Дал, наши разговоры едва ли будут тебе интересны.

Это было чистейшей и неприятной для Цендри правдой, Далу было безразлично все, что Цендри узнавала об этом мире. Все его стороны жизни не имели для Дала абсолютно никакого значения, и Цендри давно поняла это. Внезапно ее охватило такое сильное чувство негодования и ненависти к Далу, что она еле сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь.

"Что он от меня хочет? Чтобы я умилялась и прыгала от восторга, глядя на эти чертовы Руины, а сам он будет презирать мою работу и унижать меня?"

Дал направился в альков и лег.

— Ты спать не собираешься? — спросил он.

— Попозже, — ответила Цендри, отворачиваясь от него.

Дал вскочил.

— Это нечестно, Цендри! Мы приехали сюда не затем, чтобы изучать ископаемых!

— Я понимаю, — вздохнула она. — Извини, Дал, завтра я попытаюсь встретиться с Ванайей и узнать, когда мы сможем начать работу на Руинах. И если она опять будет юлить, тогда мы обратимся за помощью к другому Проматриарху.

— Верховный Матриарх еще не пришла в себя? — спросил Дал уже спокойней.

— Нет, — ответила Цендри. — Боюсь, как бы нам не пришлось ждать, пока она не поправится или не умрет.

— Еще лучше, — проворчал Дал. — А если к власти придут те, кто не хочет, чтобы Руины исследовались? Мне кажется, нам следует просто начать работу на свой страх и риск. Сообщество должно знать, кто оставил эти Руины, — Строители или какая иная цивилизация.

— На это я не соглашусь, — возразила Цендри, убирая свои записи. Она не могла вести их, когда Дал стоял рядом и досаждал ей одним и тем же. "Похоже, есть только одно средство утешить его уязвленную гордость. Да, это единственное, что ему доступно, и нет ничего удивительного в том, что в постели он так старается. Он полагает, что, владея моим телом, он тем самым унижает этот мир". Но Цендри уже устала от любви мужа, она ей надоела, и чем назойливей становился Дал, тем противнее становилась Цендри его любовь. Она пыталась отстранить его от себя.

"Но что мне, собственно, еще ожидать от него здесь?" Дал взял ее за руку, и она скрепя сердце, давя в себе отвращение, покорно пошла за ним.

"Уголок развлечений, — подумала Цендри и криво усмехнулась. — Но чьих развлечений?"

Ночью она внезапно проснулась от шума, показавшегося ей раскатами грома. Прислушиваясь к далеким звукам, она вдруг увидела, как качаются перегородки, и поднялась. Через несколько секунд послышался треск ломающихся перегородок и плач детей. "Опять землетрясение?" — подумала Цендри.

Дал тоже проснулся и сел рядом с ней, прислушиваясь к звукам. Дом наполнился плачем детей, грохотом падающих перегородок и звоном бьющейся посуды. Раздался торопливый стук в дверь, и чей-то взволнованный голос произнес:

— Вы в безопасности, ученая дама, не волнуйтесь, худшее уже позади, но прошу вас выйти из дома. Лучше немного побыть на улице, могут быть повторные толчки.

Цендри накинула халат и бросилась вниз. Рядом с ней бежал Дал. Они слышали крики детей и голоса женщин, пытавшихся их успокоить.

— Ваш спутник не поможет мне донести моего ребенка, он такой тяжелый.

Дал принял малыша, успев шепнуть на ухо Цендри:

— Помощи надо было просить раньше.

Они выбежали на лужайку. Было еще очень темно, до рассвета оставалось часа два. Наполненный запахами цветов воздух обдавал холодом, ноги замерзали от выпавшей росы. Перепуганные, наспех одетые женщины сбились в несколько групп, тревожно озираясь. Спокойной оставалась только Ванайя, она переходила от одной группы к другой и успокаивала женщин тихим, но твердым голосом. Она ходила прямо, как на дипломатическом приеме на Университете, высоко держа голову, и легкий ветерок развевал гриву ее стоящих дыбом нечесаных волос. Ру, босой, в длинной белой рубашке, трясущийся и сонный, не отставал от нее ни на шаг. Ванайя неторопливо подошла к Цендри.

— Вы в порядке? — спросила она, глядя, как Дал передает малыша матери. — Вот и прекрасно, — проговорила она, не дожидаясь ответа. — Нам нечего бояться, здесь никогда не бывает сильных землетрясений. Надеюсь, ваш спутник не испугался? — Она посмотрела на Дала. — Многие мужчины боятся спать на верхнем этаже. — Она повернулась к одной из рядом стоящих женщин. — Отправьте кого-нибудь в мужской дом и передайте, что им не о чем беспокоиться.

Женщина ушла. Несмотря на внешнее спокойствие Ванайи, Цендри заметила, что ее что-то тревожит, — она беспрерывно переводила взгляд от группы к группе, явно надеясь кого-то увидеть. Цендри тоже оглядела лужайку. Казалось, что все женщины и дети были здесь.

— Я не вижу Миранды, — услышала Цендри голос Ванайи. — Где она? Ру, ищи ее. Цендри, ты ее не видишь?

Цендри поискала глазами, надеясь увидеть фигуру высокой полной девушки с длинными волосами, но не нашла ее.

— Где Миранда? — продолжала спрашивать Ванайя женщин. — Где она? — Ванайя посмотрела на одну из женщин. — Комната Миранды находится рядом с твоей, ты не видела ее?

— Нет, дарительница жизни, я думала, что она уже спустилась.

— Храни нас, Богиня, — прошептала Ванайя дрожащим голосом и направилась к дому. — Миранда, Миранда! — звала она. В глазах у нее был ужас, голос дрожал.

Ру, трясущийся от холода и страха, побежал за ней. Он нагнал свою владелицу у самых ступенек и схватил за руку.

— Я пойду, разрешите мне пойти, — умолял он. — Вы не должны подвергать себя опасности, могут быть повторные толчки.

— Ты?! — изумилась Ванайя. — Нет, Ру, тебе нечего там делать. Миранда моя дочь и наследница, поэтому должна идти я.

К Ванайе подбежала ее старшая дочь, Лиалла, и схватила руки матери.

— Нет, дарительница жизни, ты не должна рисковать собой, ты должна быть здесь. Пойду я и Замила, а ты успокойся, с Мирандой ничего не случилось, она просто крепко спит. — Лиалла посмотрела на Ру. — Держи ее и не давай входить в дом, — крикнула она и вслед за своей подругой взбежала по ступенькам лестницы.