— Дарительница жизни, — снова повторил мужчина, — те, кто говорили с нами, просили передать, что мужчинам одним это не под силу.

Ванайя сделала глубокий вздох.

— Говори, сын мой.

Мужчина показал рукой в сторону океана.

— Они сказали нам, что далеко в океане, на глубине в много лиг, там, куда не заплывают даже рыбы, начинает трястись земля. Они сказали, что завтра, прежде чем наступит ночь, на нас обрушится волна больше той, что была недавно. Она обрушится на плотину, и поэтому мы просим тебя и твоих дочерей помочь вывезти людей, наши запасы и имущество.

— Откуда тебе это известно, сын мой? — спросила Ванайя.

— Они сказали нам, — ответил мужчина, показав в сторону Руин.

— А почему вы верите им? — допытывалась Ванайя. — Почему вы думаете, что они говорят вам правду? Ведь они столько лет обманывали меня. И почему они стали вдруг предупреждать об опасностях вас, тогда как мне они никогда ничего подобного не говорили?

Мужчина поклонился.

— Примите мое уважение, дарительница жизни, но мы задали им такой вопрос.

— И что же они вам ответили?

— Они сказали, что, поскольку вы никогда не просили их предупреждать о приближении землетрясения, они считали, что вам их помощь не нужна.

Ванайя была потрясена, но все же нашла в себе силы сказать:

— Они не могут врать. Они помогли мне найти кольцо и накидку. Я знаю, что для них нет ничего тайного. Идем, Махала, — обратилась Ванайя к своей подруге. — Ты лучше меня умеешь организовывать людей, займись этим сейчас. Нам нельзя терять ни минуты. Времени у нас достаточно. Если мы не будем выяснять отношения попусту, то сможем вывезти из опасного места всех: мужчин, женщин и детей, а также материалы и запасы продуктов. Саму плотину мы укрепить не сможем, ну и ладно. Уж коли плотине суждено погибнуть, пусть погибает, нам нужно спасать людей. Идем, Махала, переживать некогда.

Поддерживаемая Цендри, Ванайя заторопилась вниз. На ходу она отдавала своим женщинам короткие приказы.

— Лиалла, поезжай в космопорт, найди подходящий корабль и приготовься вылететь на плотину. Замила, иди с этим мужчиной и собери всех мужчин от пятнадцати до сорока пяти лет. Бери какой нужно транспорт и отправляйся на плотину немедленно. Слава Богине, что мужчины не вернулись на плотину. Махала, отправляй туда только тех, кто нужен для эвакуации.

Дал и Цендри смотрели, как оба Проматриарха организовывали работы.

— Я думал, что здешние мужчины способны к действиям, а они, оказывается, слюнтяи. Сразу побежали за помощью к женщинам, — поморщился Дал.

Неспособность Дала здраво оценить ситуацию разозлила Цендри.

— Мужчины одни не справятся, весь транспорт в руках у женщин! Ты что, думаешь, что общество может измениться за одну ночь? — Она схватила Дала за руку. — Какой смысл свергать тиранию женщин, чтобы тут же на ее месте установить тиранию мужчин? Это общество спасет только совместная работа мужчин и женщин. И те и другие должны понять, что отдельно друг от друга им не выжить.

Дал кивнул, но Цендри хорошо видела, что мысли его в этот момент находятся очень далеко. Он долго смотрел на то, как Ванайя и ее женщины снаряжают и отправляют транспорт, и вдруг спросил:

— Цендри, а тебе не приходило в голову, что здесь мы столкнулись не с одной, а с двумя инопланетными цивилизациями? Мы, собственно, так с тобой и не знаем, кто возвел Руины и сам город. Возможно, это сделали и Строители, но сколько потребуется времени, чтобы доказать это? — Он покачал головой. — На это могут уйти целые века. Прежде всего нужно пройти сквозь временное поле. И потом еще те, кто разговаривал с нами. Цендри, я уверен, что в ближайшее время и на долгие годы Изида станет центром научных исследований. Это находка. — Он улыбнулся. — Ей будет завидовать вся галактика! И Махала сможет наконец приобрести свое вожделенное оборудование.

Все это Цендри понимала, но волновала ее в данный момент не наука, а дело более важное и личное.

"Где находится Миранда? Если ее захватили и увезли в район плотины, то ей, как и многим другим, грозит смертельная опасность. Цунами приближается".

Над Изидой вставало солнце. Цендри посмотрела на расстилающуюся внизу реку. Она увидела широкую дельту, где кипящая вода с шипением и ревом ударялась о плоские, покрытые водорослями валуны, откатывалась на берег, срывала с него громадные комья земли и уносила с собой. Всю ночь Цендри слышала шум моторов подъезжающих и отъезжающих грузовых машин. Она наблюдала, как мужчины и женщины, работая бок о бок, выносили со складов все ценное и загружали в машины. И всю ночь рядом с ними находились Проматриархи, руководя работами. Ванайя останавливала всех проходивших мимо нее мужчин и спрашивала их дрожащим от волнения голосом:

— Ты не знаешь, где моя дочь? Если знаешь, кто ее удерживает, пришли его ко мне, скажи, что за свободу Миранды я заплачу ему любые деньги.

Но мужчины только отрицательно качали головами. Цендри вначале сомневалась в их неведении, но затем пришла к мысли, что они действительно могут ничего не знать. "Цели восстания, — думала она, — и тайные его пружины известны, скорее всего, только узкому кругу лидеров". Она вспоминала слова посланника Яла. "Вы не заставите меня сказать то, чего я не знаю". И сейчас Ванайя пожинала плоды своего страшного бесчеловечного правления.

Но Ванайя не предавалась отчаянию, она находилась со своим народом. Уже ближе к полуночи, глядя на измученную неизвестностью Ванайю, Махала подошла к ней.

— Сестра моя, отправляйся в город и поищи свою дочь там, я справлюсь без тебя.

Ванайя, бледная, уставшая от душевных страданий, отвергла просьбу Махалы.

— Я должна быть здесь, сестра. Миранда — моя дочь, и она понимает, что такое ответственность. Если мы переживем эту ночь, я отыщу ее. Я встану на колени перед всеми мужскими особями и добьюсь ее освобождения на любых условиях. Тот, кто удерживает Миранду, не увидит с моей стороны ни презрения, ни ненависти, наоборот, я буду говорить с ним как с почтенной женщиной. Однако если мне не удастся договориться с ним, то пусть тогда Богиня даст нам мужества и силы достойно встретить выпавшую на долю Миранды судьбу. Но сейчас мое место — здесь, я не могу бросить свой народ умирать только потому, что меня очень заботит судьба моей дочери и ее ребенка.

Махала склонила голову перед Ванайей.

— Ты права, сестра моя. Прости, что я плохо подумала о тебе, — произнесла она.

Цендри занималась самыми разными делами, не требующими особых навыков. В основном она работала на кухне вместе с подростками и несколькими пожилыми женщинами. Она готовила рабочим чай, напитки, варила еду и жарила рыбу. В небольших перерывах она наблюдала за тем, что происходит вокруг нее. Вся работа, как заметила Цендри, состояла в методичном прочесывании стройки. Мужчины и женщины под наблюдением Проматриархов обходили помещения и отбирали самое ценное, в основном оборудование и продукты, и грузили на машины. То, что могло как-то противостоять сокрушительной волне или вовсе пропасть, — оставлялось. Работа продолжалась всю ночь.

Утром, на рассвете, Цендри увидела Ру. Она чуть не столкнулась с ним, он, опустив голову от усталости, торопливо нес тарелки с едой для одной из групп рабочих.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Ру Цендри.

— То же, что и вы, — ответил он. — Я недостаточно умен, чтобы работать с женщинами, и не слишком силен, чтобы работать с мужчинами, поэтому делаю, что могу.

Цендри посмотрела на его болезненно бледное в слабом свете восходящего солнца лицо и сразу вспомнила, что, как говорил Дал, у Ру слабое сердце.

— Я видел Дала на склоне, у самой стройки, — сказал Ру. — Все мужчины Изиды хотят посмотреть на него и поговорить с ним. Он вдохновил нас. Что бы ни случилось сегодня, жизнь мужчин на Изиде уже не будет такой, как раньше.

Цендри кивнула. Она видела, как в мгновение ока рухнул основной постулат общества. Отношение к мужчинам как к низшим существам оправдывалось на Изиде тем, что Строители не говорят с ними. Но для того, чтобы преодолеть уверенность женщин в том, что мужчины не способны ни к чему хорошему, им придется много поработать. Борьба за истинное равенство еще только началась, впереди долгий и негладкий путь. Не один год еще мужчины и женщины будут жить раздельно, поскольку не мыслят себе иного существования. Однако свершилось главное — божественного предопределения рабского положения мужчин уже нет, а следовательно, первый шаг к равноправию сделан. Разумеется, за одну ночь это общество не изменится, и более того, кое-что в нем останется неизменным, но уже появилась надежда, которой раньше не было.