— В благодарность за вашу заботу о нас, Проматриарх, — ответил проситель, — разрешите пригласить на охоту вашего спутника?

Ванайя посмотрела на Ру.

— Мне кажется, он не горит желанием присоединиться к вам, не так ли, дорогой?

— Как прикажете, Ванайя, — ответил Ру, уткнувшись в тарелку.

— Я никогда ничего тебе не приказываю, но сейчас вижу, что ты не хочешь идти. Однако, — она посмотрела на Цендри, — может быть, ваш спутник хочет поучаствовать в охоте? Он, наверное, засиделся в городе?

Дал посмотрел на Цендри. Его взгляд ясно говорил: "Откажись немедленно, я не желаю менять работу на Руинах на никому не нужную охоту. Опять эта старая мымра хочет не допустить меня до Руин?"

— Благодарю за приглашение, но, мне кажется, я уже говорила, что мой спутник является и моим ассистентом. Он понадобится мне, без его помощи мне не хотелось бы начинать свои исследования, — ответила Цендри, не глядя на просителя.

Хотя Цендри сказала в точности все, о чем просил ее красноречивый взгляд мужа, Дал был ошарашен ледяным тоном Цендри. Он бросил на жену удивленный и одновременно недовольный взгляд. "Ему будет невредно поволноваться, — подумала Цендри. — Пусть знает, что здесь я имею право разговаривать так, как мне нравится".

Она попыталась поймать взгляд мужа и поддержать его улыбкой, в конце концов, что бы она ни говорила, все это нужно воспринимать только как шутку, как спектакль, но Дал старательно отводил глаза от Цендри.

"Он не понял меня". — Цендри огорченно вздохнула, заметив настороженный взгляд мужа.

— Я не люблю отказывать мужчинам в их просьбах, — радостно произнесла Ванайя. — Они сразу огорчаются и начинают капризничать. Ну ничего, когда мы удостоверимся, что повторных толчков не будет, мы организуем охоту специально для вашего спутника.

Незаметно для Ванайи, занятой завтраком, сделав тайком несколько странных знаков, проситель удалился. Цендри краем глаза увидела, что Ру ответил ему такими же знаками и вдобавок что-то прошептал, еле заметно шевеля губами. Она была почти уверена, что он произнес уже знакомую ей фразу: "Мы родились без цепей".

Было раннее утро, солнце едва показалось за линией горизонта. Ванайя продолжала просматривать бумаги. Поставив на нескольких из них свою печать, она передала их своему секретарю, очень молодой светловолосой девушке, почти девочке, но с уже вполне округлившимся животиком.

— Калисса, почему я не вижу студенток? — спросила ее Проматриарх. — Они должны давно уже быть здесь.

— Пришла только Лаурина, учитель истории колледжа Ариадны. Мне показалось, что она очень взволнована и хочет срочно поговорить с вами.

— Так позови ее, — приказала Ванайя. Секретарь, переваливаясь, ушла, и через несколько минут в зале появилась Лаурина. Она приблизилась к Проматриарху и поклонилась. В руках учительницы была шляпа, а на ее ногах Цендри увидела большие тяжелые ботинки.

— Мне стыдно за своих коллег, — огорченно произнесла Лаурина.

Лицо Ванайи напряглось.

— Что еще выкинула эта мерзавка Махала? — Она посмотрела на учительницу. — Не стесняйся, говори, дитя мое.

При дневном свете Цендри смогла рассмотреть Лаурину получше. Она была некрасива, лицо у нее оказалось бледным и морщинистым, а волосы очень редкими, сквозь них Цендри легко разглядела такую же морщинистую кожу.

— Как вы знаете, Ванайя, — начала она, — Махала является одной из доверительниц нашего колледжа и накануне начала работ на Руинах прислала нам приказ. — Она опустила глаза и сложила руки на груди, показывая свое отчаяние и негодование. — Согласно ее приказу никто из преподавателей и учениц колледжа не имеет права работать с ученой дамой до тех пор, пока с ней не поговорит Махала и не убедится в том, что… — Она замолчала, бросила быстрый взгляд на Цендри и снова опустила голову. — Простите меня, ученая дама, мне стыдно повторять ее слова, — произнесла она дрожащим, умоляющим голосом.

Цендри снова вспомнила, что ей говорил Дал, и разозлилась. "Как он был прав!" — подумала она.

— Успокойтесь, Лаурина, я все понимаю. Проматриарх думает, что общение со мной испортит студенток, так?

Лаурина кивнула и покраснела.

— Вот мерзавка! — воскликнула Ванайя. — У нее нет ни стыда, ни совести. Так оскорбить нашу почетную гостью! Какие причины она выдвигает? — гневно спросила она.

— Проматриарх Махала заявляет, что не хочет подвергать наших женщин опасности, которое несет в себе мужское образование.

— Богиня моя, — простонала Ванайя. — Да как же образование может быть мужским или женским? Так можно договориться до абсурда. Значит, по ее мнению, таблицу элементов можно изучать, потому что она женская, а строение вулкана изучать нельзя, потому что у него мужская натура? Лаурина, душа моя, признайся честно, она что, окончательно сдурела?

— Я не могу сказать это с полной категоричностью, Ванайя, у меня нет права обсуждать Проматриарха Махалу, но по-настоящему меня волнует не это, а поведение студенток и преподавателей. Они попрятались, как моллюски во время отлива. — Она с надеждой посмотрела на Цендри. — Вы не откажетесь принять мою помощь, ученая дама?

Цендри посмотрела на девушку и улыбнулась. "Сколько мужества нужно иметь, чтобы пойти на такой шаг, — подумала она. — Лаурина не побоялась отвергнуть приказ Проматриарха, хотя прекрасно знает, что в этом обществе правит не закон, а личные связи с влиятельными лицами и наличие могущественных родственниц. Ей, наверное, достанется за то, что она нарушила запрет".

— Твой приход сюда не будет иметь для тебя неприятных последствий? — спросила Цендри.

Учительница улыбнулась.

— Мне это совершенно безразлично, — ответила она гордо.

Цендри тронул смелый ответ девушки. "Ну вот, началось. Она уже вообразила себе черт знает что, считает себя героиней. Конечно, у нее перед глазами есть пример для подражания". Цендри вздохнула, ей хотелось сказать Лаурине, что подобное вызывающее поведение больше свойственно девушке, но никак не зрелой, образованной женщине, но внезапно подумала, что в мире, где все высшие ступени иерархической лестницы заняты женщинами, процесс взросления и становления личности, скорее всего, затягивается надолго.

— Не волнуйтесь, ученая дама, — уже спокойнее произнесла Лаурина. — Абсолютного запрета со стороны Проматриарха не было, просто наши преподаватели и студентки решили не злить ее лишний раз. У меня же есть своя голова на плечах, меня испортить невозможно. Да я и не понимаю, как можно испортить человека, убежденного в своей правоте? Если его сознание не принимает чужих истин, он неуязвим.

Юношеский максимализм Лаурины рассмешил Цендри. Она весело посмотрела на нее.

— Я с радостью приму твою помощь, Лаурина. Надеюсь, что, когда в вашем колледже увидят, что с тобой ничего плохого не случилось, к нам присоединятся и остальные. — Она улыбнулась. — Но сначала они должны на тебе убедиться в непоколебимости истин Матриархата.

— Но это — абсолютно политический шаг, — кипятилась Ванайя. — Какое право она имеет сбивать с панталыку весь город? Уж не думает ли она, что, если Верховный Матриарх Редзали умрет, не назвав своей преемницы, все выбегут на улицы и будут требовать для нее кольцо и накидку? Ничего подобного, — сама же и ответила Ванайя. — Тогда что ей дает ее запрет?

Хотя вопрос косвенно был обращен и к Цендри, она решила, что для нее будет разумней оставить его без ответа. Вмешиваться в их политику она не собиралась. Немного помолчав, она сказала Проматриарху, что если студенток нет, то не могла бы она предоставить в ее распоряжение несколько человек. Ванайя пообещала прислать слуг, и с этим Цендри в сопровождении Дала и Лаурины направилась к себе. Поднявшись наверх, она поручила заботам Лаурины записывающее оборудование. Хотя Цендри и не хотелось выделять Лаурину из числа других женщин, она понимала, что доверить точные приборы больше некому, присланные Ванайей полуграмотные слуги и родственницы восторга не вызывали.