Скорее всего, слова Миранды о Строителях и о том, что они защищали землю от землетрясений, — всего лишь результат квазирелигиозного преклонения перед этим местом.
Руины, оставленные Строителями! Строители! Кого сейчас волнует эта доисторическая раса? Возможно, они даже не были людьми в нашем понимании этого слова. В то время, когда они начали заселение галактики, здесь уже существовали поразительные, завораживающие культуры, остатки которых находят по всей галактике. Их можно увидеть, почувствовать, их, несомненно, нужно изучать! — Цендри снова овладело чувство беспокойства. — Почему Матриархат не допускает к себе антропологов? Неужели жительницы Матриархата хотят, чтобы и их когда-нибудь тоже изучали, как Строителей? Но что они оставят после себя? Примитивные жилища и убогие орудия? Да и много ли этих орудий сохранится? — думала Цендри, глядя из окна машины. — Едва ли, скорее всего Матриархат не оставит после себя ничего, и ученым даже не на что будет опереться».
Город произвел на Цендри удручающее впечатление. Одинаковые дома были построены из обожженного кирпича и безвкусно раскрашены яркими красками. Цендри смотрела на неумело нарисованные на стенах картинки и понимала, что выполнены они не художниками, а самими обитателями.
Дома стояли беспорядочно разбросанными кучками в окружении садов и небольших парков. Машина медленно двигалась по узеньким улочкам, заполненным женщинами, мужчинами и маленькими детьми. И опять Цендри бросилась в глаза одежда. В ней не было единообразия, она не объединяла и ни о чем не свидетельствовала. Даже в одежде работающих — мужчины, натягивавшего на деревянные рамы куски свежевыкрашенной в изумрудный цвет ткани, женщины, толкающей перед собой тележку с какими-то светло-зелеными шарами, скорее всего местными овощами, — не имелось ничего общего, кроме одного: одежды на них было меньше, чем на немногочисленных уличных бездельниках.
Землетрясение не вызвало в городе никаких разрушений. Возможно, в конструкции домов были заложены противоударные элементы, во всяком случае, поврежденные перегородки уже были убраны, и многие жители сидели у своих домов, делая новые. Несколько мужчин закапывали трещину, образованную недавним землетрясением.
Особенно много было детей. Коричневые от загара малыши, одетые лишь в шляпы и сандалии, выглядели веселыми и здоровыми. Подростки работали рядом со старшими, чиня перегородки, подкрашивая стены домов или убирая обломки. Малыши играли в какие-то игры, которые Цендри показались беспорядочной беготней. В небольшой куче песка сидела группа девочек и играла разноцветными плоскими камешками. Несколько девочек постарше, вращая длинную веревку, прыгали через нее поодиночке и группами, явно стараясь удивить друг друга сложностью прыжков.
Был уже полдень, но солнце висело совсем низко, почти над самой крышей приземистого белого здания, окруженного разноцветным кустарником, высаженным в виде причудливого орнамента.
— Этот дом — храм Богини, в нем живет Верховный Матриарх Изиды, — сказала леди Миранда. — Это она послала вам приглашение, точнее ученой даме ди Вело. Но вы приехали в очень неподходящее время, ученая дама, — прибавила Миранда. — Наш любимый Верховный Матриарх сейчас лежит в коме, она при смерти.
Цендри не знала этого и тем более не знала, как ей следовало реагировать на сообщение. Отношение к смерти во всех мирах разное, в одних в качестве ответа нужно говорить слова соболезнования, в других — поздравления. Она предпочла отделаться уклончивым замечанием:
— Я очень сожалею, что причиняю вам неудобство в такое время.
— Думаю, — ответила Миранда, теребя прядь своих длинных черных волос, — в данном случае это неудобство будет вам как нельзя кстати. Я боюсь, если наша дарительница жизни и жрица умрет, не назвав имени своей преемницы, пройдет много времени, пока станет ясно, кто из двоих Проматриархов займет ее место, приняв накидку и кольцо. Пока мы не сможем выяснить всю глубину различий между двумя Проматриархами, моей матерью Ванайей и ее соперницей коллегой Махалой, ваша работа, разумеется, тоже должна быть приостановлена. А различия между ними, как говорит моя мать, многочисленны и значительны, они уходят корнями еще в то время, когда и моя мать, и Махала были девочками и играли на нашей родине Персефоне.
Цендри заволновалась. Еще будучи студенткой, она хорошо усвоила правило — антрополог не должен вмешиваться в междоусобную борьбу в изучаемом мире. Не совершит ли она ошибки, остановившись в доме, принадлежащем одной из противоборствующих сторон? «Однако, — подумала она, — этот визит задуман давно». Последующие слова Миранды подтвердили ее мысль.
— Я стараюсь держаться подальше от политики и от всех этих противоборств и различий, я — всего лишь любящая дочь, которой безразлично, как относятся к ее матери другие. И вы можете не волноваться, моя мать говорила мне, что в тот последний день, когда Верховный Матриарх была в сознании и разговаривала вполне связно, она приказала принять вас в качестве почетной гостьи, поскольку наш дом находится к месту «Нам-указали-путь» ближе других. Из окон второго этажа и из центрального входа его видно очень хорошо, а чтобы добраться туда, нужно совсем немного пройти вдоль побережья. Видимо, Верховный Матриарх считала, что для выполнения вашей работы вам лучше жить у нас. Должна вам сказать, что Проматриарх Махала страшно обозлилась на такое решение. Во-первых, потому, что она ненавидит мою мать, но главным, мне кажется, здесь является то, что заботу о почетной гостье поручили нам. Такова была воля Верховного Матриарха. По-моему, все совершенно справедливо, ведь Проматриарх Махала просто гордится тем, что не верит в Строителей.
— Следовательно, вы в них верите? — спросила Цендри.
— Конечно, — простодушно ответила Миранда. — Я очень часто общалась с ними. А эта Махала, представляете, верит только в то, что вписывается в ею же самой придуманные правила. Она набрала сторонниц и говорит им, что наше общение со Строителями не более чем дикие предрассудки и бред. Она просто не слушает свидетельства, понимаете? Если бы она их послушала, то заговорила бы по-другому, но ведь слушать не хочет. Мне кажется, что она очень глупая женщина.
Цендри потребовалось несколько минут, чтобы переварить фантастическое сообщение Миранды. «Опять эти Строители, только на этот раз уже с ними общаются. Это становится невероятным. Как она сказала? Общается со Строителями? Но это уже слишком». Цендри удивленно смотрела на Миранду, стараясь понять, серьезно та говорит или нет. Похоже, что девушка говорила вполне серьезно. «Но ведь Строители, если они вообще существовали, во что не верит ни один уважающий себя ученый, оставили Руины как минимум два миллиона лет назад! Да нет, не следует понимать откровения леди Миранды буквально, они определенно имеют некий символический, религиозный подтекст. До чего же все это интересно, но задавать вопросы пока нельзя, неизвестны ни здешние религиозные воззрения, ни их влияние на само общество».
Цендри очень волновалась, однако старалась говорить как можно спокойнее.
— Да, думаю, что для нашей работы действительно будет лучше, если я остановлюсь в вашем доме. Очень предусмотрительно со стороны Верховного Матриарха.
— Поверьте мне, — тараторила Миранда, — это решение потребовало много мужества. И теперь может пойти насмарку весь ее труд. Хотя многое зависит от того, кто будет Верховным Матриархом. Я хочу сказать, что Верховный Матриарх много лет убеждала всех в необходимости расширения связей с Единым Сообществом. Это она неоднократно хотела пригласить к нам ученую даму ди Вело и попросить ее исследовать Руины, но потребовалось много времени, чтобы мы созрели для такого поступка. — Миранда перевела дыхание и зашептала: — Даже сейчас на Изиде очень много тех, кто страшится любых контактов с мирами, где правят мужчины. Они учат, что даже простое общение с подобными мирами загрязнит наше общество. — Миранда сильно волновалась, нервно теребила пряди волос. — Ой, простите меня, пожалуйста, — вдруг спохватилась она, вспомнив, что Цендри приехала как раз из того мира, где, по ее мнению, свирепствуют мужчины. — Не обижайтесь, но у нас много таких, кто считает, что ваши миры не могут предложить ничего ценного. Они принесут с собой лишь ненужный соблазн. Но я так не думаю, можете мне поверить, — закончила она свою тираду и застенчиво улыбнулась.
