Серценко продолжал о чем-то спрашивать мутанта. Я прислушивался краем уха, проверяя свое оружие. Заряд в АСВ был уже почти полон, одна батарейка есть. Еще остальные зарядить, проверить, да и поспать можно. Магазины со стрелками я уже набрал, у нас в вездеходе их много.

— Сами-то откуда, чудесные вы наши?

— Из Новосиба. — Чуть не хором сказали мутанты.

— Да неужто? — Удивился Серценко. — А почему мы тогда не видели там ничего?

— По подвалам живем.

— А жрете что?

— Бог пошлет…

Разговор явно заходил в тупик. Красномордый уже поплыл, пожгло его хорошо. Он только механически кивал, если к нему обращались, и все время пытался дотронутся до лица ладонью. Вовремя отдергивал.

— Сиди и руками не мотыляй. — Посоветовал ему Лешка. — Лишний раз…

За эти слова Лешка удостоился косого взгляда Серценко и двух его товарищей.

— Кто главный у вас? — Продолжал спрашивать Серценко. — Как зовут? Где найти?

— Главный был Иван. Он там остался. Сожгло его в самом начале.

— Надо же. — Удивился я вслух. — У вас имена что, как у людей?

— Мы люди. — Сказал другой адаптант, красномордый.

— Ты себя-то в зеркале видел, чувырла? — Серценко несильно пнул адаптанта пониже спины. — Какой ты еще «люди»? Страшило ты лесное. Пожечь бы вас всех, да времени нету пока что.

Мутант промолчал, благоразумно не стал спорить.

Дальше был уже эпизодический допрос больше.

— Слыш. — Вдруг вспомнил я. — Сергей, разреши? Пару вопросов?

— Да запросто…

— Так. Слыш, чудо-юдо. Ты из Новосибирска?

— Да, да.

— Хорошо. А такой Академгородок знаешь?

— Знаю.

— Почему его так назвали?

— Это старый город наших предков, прошлых людей. Там жили самые умные люди со всего мира. Они придумывали машины, дома, оружие и все другое, что потом дарили нам. Они смотрели за небом. У них была большая башня, где они смотрели за небом.

— А где теперь эти люди?

— Не знаю.

— Не знает он. — Серценко сдержался, чтобы не плюнуть. — Да вы ж сами их всех порезали, когда в этих краях… Наплодились.

— Нет! Мы уважали прошлых…

— А ну! — Серценко снова пнул мутанта.

— Сергей. — Я покачал головой. — Ну я ж с ним говорю!

— Извини… — Сергей отодвинулся вглубь лежака, на котором сидел. На моей же койке сидит, и еще и мешается.

— А почему вы сами не живете в Академгородке? Там много старых зданий. Вы же такие любите? Есть где жить.

— Далеко лес. Топить нечем. Здания тоже не очень хороши. Лес далеко, дрова далеко везти.

Показалось мне, или мутант чуть заминается перед ответом?

— Ты про лес кому другому расскажи. — Нашелся Лешка. — Там лес такой. Только успевай оттаскивать. И про дома плохие тоже.

— Я нужен? — Поинтересовался из угла Серценко.

— По видимому… — Вздохнул я.

— Там живут последние! Последние люди! Один из них там живет.

— С тех времен?

— Да.

— Во новости. — Я покачал головой. Неужели там еще есть потомки людей? Живут прямо в городе, чего-то ждут. Почему-то не хотят идти к людям… Через Выжженные земли, надо же, придумал ты! Куда им идти? Что до Красноярска, что до Волги топать и топать, три раза сожрать успеют. И косточки обсосать. Надо вернуться? За людьми?

Люди столько не живут. Уж больно много времени прошло с той поры, как тут прокатилась зарево войны. Никто тут не выживет. Мутанты с настоящими людьми не уживаются, это уже не раз доказано.

Но вот что-то он говорит о них довольно уважительно.

— А что они там забыли?

— Не знаю. — Быстро ответил мутант. — Я не знаю! Попороси совоего не бить и не жечь меня! Никто этого не знает! Сопроси у них сам!

Вот, даже заикаться начал.

Серценко удовлетворительно улыбнулся.

— А ты что скажешь, красномордый?

— Он верно говорит. — Подал голос пожженный. — В том месте остался последний люд. Мы не мешаем ему. Когда кому-то очень плохо, кто-то идет туда, живет там. Последний люд иногда выходит, говорит. Когда он говорит, твои дела становятся такими простыми, как путь волка по равнине. Если даже раньше они казались сложнее полета снежинки в снегопад. Он хороший люд. Сильный.

«Философ мутантский» — Лешка.

— Что еще интересного есть около Новосибирска?

— Большой город к северу, около болот, мы зовем Новосиб. Это то, что вы называете Новосибирск? — Дождавшись моего кивка, мутант продолжил. — Есть старый завод. Там никто не жил. Металл оттуда ядовитый. Мы не брали. Есть развалины какие-то старые. Есть стальная дорога, где ездили машины последних людей. Там металл тоже ядовит. Мы не брали.

— И все?

— Больше я ничего не знаю. Вы нас отпустите?

— Я это не решаю. — Честно ответил я.

Наступило молчание.

— А что скажешь про ваших плюшевых товарищей?

— Каких? — Посмотрели на меня адапты.

— Плюшевых. Волосатых таких. Которые в речке живут.

Ответил опять непострадавший, он более словоохотлив.

— Болотные жители. Вы уничтожили их город, они пришли к нам.

— Они все еще на старом месте?

— Это же нелюди, откуда мне знать? Они не любят то место, где кровь была. Могут уйти. Могут остаться. Болотных жителей мало у нас.

— Хорошо. — Сказал Лешка. — Таких уродцев…

— Подумай-ка, кто еще может нам встретиться по пути. Давай, давай! — Прикрикнул я на замешкавшегося было мутанта. — Зарабатывай себе на жизнь! Или вот с ним будешь говорить! Сержант! Где нож?

Серценко продемонстрировал мне цилиндрик лазерного ножа.

— Как только я прикажу, режь ему по уху! Понял?

Серценко на это ухмыльнулся и потер рукоять лазерника о рукав комбеза.

— Понял. — Подтвердил мутант.

Дальнейший разговор дал мало чего. По всему выходило, что единственный заслон на нашем пути мы свалили, дальше дорога свободна до города со странным названием Тюмень. Войско могло прийти только из Новосибирска. Там как раз и собиралась армия, сходились мутанты со всех городов. Их войско отправили сюда только потому, что собрали быстрее всех.

Мутанты подобрались совершенно разные. Плюшевых, по словам адаптанта, постреляли мы почти всех. Змеи же вообще все разбежались по углам, и попрятались. После того разгрома, что учинили накануне, их еще долго из всех нор выковыривать будут. Оборотней тоже побили богато, тут их около двух десятков было, столько же примерно и нашли.

Уже второй полк мутантов обращается нами в пепел, а тут вообще все обочины превратились в один большой крематорий. По оценкам, тысяч десять из тех двенадцати мы там положили. Из них сотен пять — мы, наша троица. Я, Ленка и Лешка.

Из-за стенки высунулась Тамара, которая, наверняка, наш разговор слышала.

— Серценко! Сейчас притормозим, этих за борт, пинка по заднице для скорости, и едем дальше! Вам в свой вездеход! Выполнять!

Сделали все быстро. Мутанты были рады до невозможности. На прощание Серценко их напутствовал:

— Доберусь до своего вездехода, вас стрельну. Время пошло. — И неспешно вроде бы потрусил в голову остановившейся колонны, туда, где шел вездеход Иванцова. Мутанты тоже потрусили, только гораздо быстрее, проваливаясь в снегу чуть ли не по пояс.

Когда начали движение, второй вездеход вроде бы куда-то стрельнул.

С удивлением я поймал себя на мысли, что мне все равно, попал он или нет. Конечно, свои обещания надо выполнять, но… Это враги.

Пошли, давай! До холма дойдем… — Бывший командир пулеметных расчетов Фрол тащил за шкирку своего товарища. Даже имени не знал, никогда до того мига не видел, пока полицаи не притащили его к танку инопланетников.

— Лицо… — Ткнувшись пару раз в снег, тот попытался вырваться.

— Что лицо, сейчас тебе еще и зад отстрелят! — Фрол добавил еще пару крепких слов, через себя кинул товарища вперед и наподдал ему сапогом в указанный орган для скорости.

До гребня холма оставалось всего немного. Вторым пинком Фрол перекинул товарища, и сам рыбкой нырнул за холм.