Я прошел всю деревню, по следам «Варана», и вышел на то, что тут было главной площадью.

Тут мутанты приняли свой последний бой. Самый последний. Откатывались от дома к дому пока могли, бежали толпой, а тут их настигли и с другой стороны.

Всех их перестреляли без жалости и бросили там, где они погибли. Дома тут уже не уцелели, все представляло собой мешанину уцелевших кусков бревен и углей. Огнеметы поработали. А всех, кто не пытался укрыться в домах, просто перестреляли прямо в центре. Согнали как стадо, а потом влепили в толпу очереди из АСВ.

Они все были убиты.

Тут были все — и жопики, и адапты, и муты…

Сплюнув туда, где не было крови, я отвернулся.

А что делать? Что делать, если две трети планеты залито отравой, что делать, если такие вот твари приспособлены к жизни в изменившихся условиях, в том числе и в этой отраве, куда лучше нас, что делать, если их раз в пятьдесят больше и они нас люто ненавидят…

Отступи сейчас — и через несколько лет все, что было в Ачинске, повториться. И где гарантии, что мы успеем отбить то нападение?

Нет таких гарантий. Зато есть гарантии обратного. Отстать от них сейчас — это значит погибнуть в будущем. Они не смиряться, что на планете рядом с ними существуют настоящие, неизмененные люди… Никогда не смиряться. Ни за что. Слишком многое было между нами. Рано или поздно будет столкновение. И лучше уж рано, пока они не выбрались из своих деревень, чем поздно, когда они придут к нам в города.

Я стоял над этими трупами, и смотрел на центр площади, туда, где высилась странная ерундовина.

Сооружение, похожее на длинный острый шпиль, высотой в…

7,53 м

Семь, пятьдесят три метра.

Четырехугольная. Сужающаяся к вершине под углом…

15,6 грд

Да вырубись! Меня пока что это не интересует.

Черная, вроде бы из скверного металла, этакая стамеска, вся исписанная какими-то непонятными значками. Значки как бы вплавлены в металл, проведены чем-то очень горячим и шарообразным, капли металла застыли подобно воску…

Что это такое могло быть? И что это за значки?

Абракадабра.

Я обошел шпиль по кругу, исследуя его. Пришлось переступать через тела… Но мне уже было все равно, насмотрелся уже. Не пластмассовые игрушки, конечно, да и не люди. Им уже все равно.

Стоит на каменной подставке, причем следов крепления не замечено — шпиль плавно уходит прямо в камень, и не видно, где именно они смыкаются… Хотя снег с нее заботливо обметен, видны следы веника. Вот и лопата, простая деревянная лопата под небольшим навесом, и пара веников. Так никто и не тронул.

А вот значки…

Я открыл доступ системе, покопался в памяти, нашел модули перевода. Пять языков, вчетверо больше вариантов письменности, и посмотрел, как сравниваются на вспомогательном экране эти значки.

Сначала я думал, что это китайский. Видел их шрифт, забавные такие иероглифы, каждый из которых может иметь много значений. Когда-то в этих местах они были, могли и до Выжженных земель добраться из своего Китая.

Да и что делать китайскому шпилю на Урале почти? Тут до Китая черт знает сколько километров. И радиоактивные пустыни, которые по ночам светятся. Человеку-то оттуда дойти сюда проблематично, так еще и тащить что-то?

Неужто оттуда уволокли, когда еще войны не было? Могли, вполне. Насколько мне известно, китаезы хитрые повадились в эти земли уже давно, лет двести как.

Но ничего. Все иероглифы китайского языка так же мерно пробежали тут, и индетефикатор даже не дернулся.

Совпали, правда, несколько штук. С вероятностью ноль, запятая, три и ноль, запятая, семь — значки Мин и Янь. Но это все варианты написания… Предположение на какой-нибудь готический шрифт, или просто вольные художества. Украшали, типа. Взяли что-то вроде плазменной горели, и выжгли такие вот узоры.

Шевеление я различил загодя. Несколько человек с вооружением приближалось ко мне со стороны, откуда я пришел сам. Вооружены разномастно, но есть штуковины, однозначно выдающих их всех как наших солдат. АСВ ни с чем не спутаешь, если уж она видна, так видна.

Чуть спустя загорелись точки на карте комма, семь человек, наши.

О, а вот кто это носит такую большую пушку пороховую? Это далеко не штатный НТ, а что-то посильнее, светится оно раза в полтора больше, чем мелкий лучевик. Никак наша командир, майор Спецкорпуса?

Конечно, такая стволина только у нее и есть, я видел сам. Можно с уверенностью идентифицировать Тамару Иванову, выражаясь языком моей системы.

Она самая.

Тамара вышла на площадь, держа руку на кобуре своего пистолета. Пятеро солдат с оружием наизготовку шли за ней, нервно оглядываясь и порываясь показать свое мастерство в стрельбе по движущимся целям. Шестой замыкал шествие, на одном плече АСВ, на другом — камера, уже знакомая мне. На нее снимали вивисекцию того водоплавающего.

— Что-то ищешь? — Спросила Тамара, подходя ближе. Мертвецов она абсолютно не стеснялась, переступала через них совершенно спокойно, а где надо, и отпихивала в сторону ногой кровавые ошметки.

— Да нет, просто прогуливаюсь. — Ответил я с той интонацией, что так всегда нравилась девчонкам в моем институте. Ответил абсолютно неосознанно, просто инстинктивно, как всегда отвечал.

Тамара нахмурилась. Интонация ей очень не понравилась, я прикусил было язык, да было поздно. Слово — не воробей, топором не вырубишь.

— Просто прогуливаешься? Это интересно. И что ты такого тут интересного нашел, что просто прогуливаешься по деревне адаптов?

— Тут не только адапты. Тут много кто есть… — Я кивнул на дохлого жопика с громадными бельмами на оба глаза и отсохшей правой рукой. Одежда на нем была сшита кое-как, и наверняка не уберегла бы от холода кого другого, но этот был мутантом. Кто знает, может, ему холод нипочем. Но уж дыра от стрелки АСВ на месте того, что должно было быть плечом, доконала.

— Н-да. Вижу, как же, вижу. — Тамара покачала головой. — А еще чего?

— Вон, столб интересный. На каком все это языке?

— На древнем языке здешних аборигенов. — Ответила мне Тамара. — Штука, полезная для истории. Надо его заснять со всех сторон и отсюда эвакуировать… А если уж ты тут, так посторожи. Вовка, снимай.

Долговязый Вовка стал на одно колено, развернул камеру и нацелил на столб. Красный огонек возвестил, что камера работает.

Еще один солдат без команды связался с Иванцовым и сообщил, что все в порядке, до места дошли, и попросил приехать сюда на вездеходе через час.

Я снял с плеча АСВ и стал оглядывать окрестности. Хотя чего тут оглядывать, все дома тут пожгли быстро, а что и разметало взрывами.

— Так, немного засними все вокруг, а потом камеру на этот черный. Только смотри, чтобы меня в кадре не было. — Тамара встала справа от Вовки. — Снимай, что ждешь?

Вовка перевел камеру на столб.

Тамара кашлянула, и начала говорить хорошо поставленным голосом.

— Этот артефакт обнаружен нами, координаты и дату смотри дополнительно. Вероятно происхождение по форме, смотри специальный доклад. Конец.

Вовка отключил камеру.

— Теперь сними его со всех сторон, и в ракурсе, и место крепления с землей. — Стала инструктировать Тамара солдата. — Особенно — чтобы были видны иероглифы. Это очень важно… Вы, двое! Очистите место!

Два солдата, на которых указала Тамара, стали ногами и перчатками смахивать снег от основания опоры столба.

Одним краем уха я прислушивался к их разговору, а все остальное свое внимание сосредоточил на охране окружения. Груды обломков, могли бы послужить хорошим укрытием для кого-то, если бы было для кого. Мало ли кто мог выжить? Пара мохнатых с острогами или змей со снайперской винтовкой…

Но напрасно. Кругом никого живого не было, кроме своих. Объемный радар глючил, а тепловидение ничего не улавливало. Даже трупы уже успели остыть. Стрелки от АСВ виднелись среди всего, нас окружающего, как мелкие серебристые звездочки, усеивающие все вокруг. А пулеметные поражающие элементы были звездочками чуть побольше и поярче. От стрелок АСВ они отличаются разве что размером, они раза в четыре больше. И светятся иначе.