— Сир, как вы можете так говорить?! Она же погибла! У вас совсем нет уважение к усопшим?!

Уставившись на негодующую физиономию Гены, я прикусил и без того распухший язык:

— Да я не про нее. Я про... Погоди-ка

Прищурившись к бледному трупу, я нагнулся и запустил руку в глубокое декольте покойной. Под взгляды зрителей, ошарашенных моим внезапным приступом некрофилии, из остывающих грудей на ковер высыпалось несколько черно-белых картинок. Поломанные башни, одинокие странники, виселицы... Крайне мрачные каракули, одним словом.

— Ах ты ж идиотка малолетняя... — проскрипел я, пытаясь подавить зачинающийся треск статики с помощью злости.

Так и знал! Знал, что надо ее нахрен слать и ни в коем случае не нанимать в салон!

— Сир, я требую учтивости! Если я правильно понял ваш рассказ — вы бы погибли, если бы не эта девушка!

— Ну да. Как и если бы не та тварь... Вор у вора дубинку украл, блин.

Пацан переглянулся с рыжей, вынуждая меня вспомнить про боль в выбитом плече:

— Врагов много не бывает, чем их больше, тем сильнее они друг-другу мешаются. Как вы думаете, умники, — что она делала посерди ночи в коридоре с таким гостинцем? — я пнул здоровенный тесак, лежащий возле тела.

Гена недоуменно поднял бровь и пожал плечами:

— Возможно... Возможно... Не могу ответить, сир.

— Хотела что-нибудь нарезать? — пришла на помощь рыжая.

— Именно. И даю подсказку — кроме меня, других овощей в этой комнате не водится.

Мог бы и сразу догадаться. Будто за несколько месяцев сирота не выяснила, кто подставил ее слабоумного брата под клинки наемников и копья северян. Наверняка еще и другого родственника на мой счет записала. Отомстить захотела. Несчастная глупая суицидница.

Небось каждый день перед сном представляла, как прокрадывается в мою комнату и режет мне сонную артерию или типа того. Наверняка хотела приставить к горлу нож и продемонстрировав эти каракули, сказать что-то типа «помнишь его, больной ублюдок?!» Каждый день проверяла, вернулся я из похода, или нет.

Мда... Как тошно-то а? Ну почему такая херня всегда случается со мной?! Твою-то мать... Хотел помочь, а... Что говорить? И так и все понятно.

Заметив выражение моего лица, девицы начали потихоньку рассасываться, явно боясь попасть под раздачу. В коридоре остался лишь Гена да рыжая авантюристка, смущенно прикрывающая свою грудь от оценивающего взгляда смуглого менеджера, явно собирающегося предложить ей вакансию.

Поглядев на подбитую мехом пижаму высокого южанина, который даже сейчас не расставался с тростью и ощущая, как хрип рации становится ближе и ближе, я повернулся к Гене:

— Ладно, отставить сопли. Помоги мне одеться.

— Сир, вы куда-то... Вы уверены? Если будет дозволено, я вынужден возразить, ибо ваше плечо...

— Посиркай мне еще! Тащи стеганку и берцы! У нас куча дел, а времени мало! Иди-иди, не стой столбом, трассером давай! И девку свою в комнату отправь, пока ее не припахали! А то целое состояние к нашему возращению заработает и тогда хрен тебе, а не свиданки!

— Я не девка! И у меня имя есть! — немедленно обиделась авантюристка, но снова поежившись под взглядом евнуха, нехотя двинулась по коридору.

Поглядев как сотрудницы возвращаются с покрывалами для погибшей, я прикусил губу и начал просовывать больную руку в предоставленный Геной рукав.

Можно до рассвета стоять над трупом сироты и вспоминать истерзанного гвоздями дезертира, промерзшие трупы в хуторе или ополовиненное лицо «микрофонщика». А можно перестать жаловаться на судьбу и заняться делом! Черта с два я стану дожидаться утра и упускать драгоценное время. Особенно, когда у меня есть куча знакомых бородачей только и ждущих, когда им покажут пальцем и скажут «Фас!».

Если уж спасатель из меня, как из говна граната, так может хоть палач выйдет? Я с огромным удовольствием посмотрю, как эту бледную тварь насадят на рогатину по соседству с братом. А потом еще и Эмбер насажу. Правда уже не на рогатину, но она запомнит надолго. Пора уже кончать с этой херней, иначе, чует моя задница, эта херня закончит со мной.

По обыкновению тихий и пустынный тупик окраинной улицы сегодня походил на провинциальную воинскую часть, обрадованную новостью о скором строевом смотре. Сонные зеваки толпились на почтительной дистанции, с интересом наблюдая за внезапным фаер-шоу, разрезавшим морозную зимнюю ночь. Сияя лампами и факелами, бородатые стражники водили причудливые хороводы вокруг притихшего двухэтажного особняка. Безумная пляска то появляющихся, то исчезающих теней на ровной вагонке, отражаемые от защищенных решетками окон всполохи бесчисленных огней, равно как и забористая ругань северян оставляли антикварный салон совершенно равнодушным.

Ни нервно колыхнувшейся занавески, ни скрипа половицы, ни лучика ночной лампы — ни-хре-на. То ли у этих вампиров яйца из стали, то ли они слишком заняты накрывая на стол и стряхивая пыль с фужеров, предвкушая грядущий пир. Какие-то у меня нехорошие ассоциации появляются. Уж слишком скотобойню в озерной деревушке напоминает. Как бы бородатых в расход ненароком не вывести...

Долбаный мирок! Сначала у них демонов «не было», теперь вампиров. Даже думать не хочу, какой еще срани у них «не водится».

Одно радует — вместе с этим ворохом выдуманной нечисти в комплекте идут и хитрожопые ведьмы.

Даже до такого идиота, как я, уже дошло, что Киара спланировала эту ночь с самого начала. Увидав мою подозрительную рожу и кисет с кристаликами, кровососы должны были занервничать и попытаться меня шлепнуть от греха подальше — и тут бы в дело вступила лавандовая ведьма.

— Вот почему она со мной в одной койке ночевать порывалась... — кивнул я своим мыслям, глядя как северяне тащат пару осадных лестниц, доставшихся от барона и позаимствованных с городской стены.

Хорошо же Киара этих кровососов знает. Даже слишком. Походу, дед не единственный двойной агент в этом городе.

— Сир? — оруженосец отвлекся от разглядывания устроенного бородачами цирка и переключился на меня. — Вас беспокоят боли? Желаете макового молока?

— Не, я и без того дурак, обойдемся без допинга. — поморщившись от боли в плече, я решительно отказался от протянутой склянки с мерзкой белой жижей экстремально наркотического свойства.

Чертова ведьма! Сначала пытаешься ее убить, потом прогнать, затем уломать, а не успеешь оглянуться, как начинаешь выискивать в толпе зевающих горожан ее бледную моську. Чтож она такая обидчивая... Подумаешь, клинками в нее тыкал — я так со всеми женщинами поступаю! Я контуженный, у меня и справка есть!

Ай, ладно, поздно уже голову пеплом посыпать.

Что же она дальше планировала? Зачем собиралась использовать меня как наживку, выманивая кровососку из антикварки? Они хотела ее убить, допросить, завербовать, или разобрать на органы?

А самое главное — дальше-то что делать? Я точно поступаю правильно, устраивая облаву на салон, или мне стоило сыграть в дурака и сделать вид, будто не узнал посетившую мои покои ночную фею?

Впрочем, в такую тупость даже в моем исполнении никто не поведется. Особенно, если большая часть населения этого сказочного мирка свято убеждена, что я дофига хитрый, просто прикидываюсь. Несчастные засранцы даже не представляют, в руках какого психопата оказывалась судьба их городишки.

Короче, все как всегда — вопросов много, ответ один: импровизируй, выкручивайся да постарайся не сдохнуть в процессе. Надо бы реально слабоумие и отвагу за девиз взять.

От разглядывания лиц любопытных штатских, меня оторвал звучный грохот и приглушенная брань. Кляня некоего «кукушонка» за «паршивый совет» пяток бородачей ломали осадную лестницу о крепкую лакированную дверь.

Нет, это уже даже не смешно!

— Вы че творите, обмороки?! Смерти моей хотите?! У меня и так глаз дергается!

— Дык ты же сам велел токмо лестницы тащить! — запротестовал рыжий сотник, отвлекаясь от командования своими клоунами. — Я говорил — таран мастерить, а ты «времени нет, лестницы тащите»!