— Вас использовали, — сказал Оберн, — как и всех нас. — Он осклабился в жутком подобии улыбки.

Ясенка стояла на коленях рядом с ним и, окаменев от ужаса, тупо смотрела на мужа. События разворачивались слишком быстро, и она, больная, не могла воспринять все сразу.

— Муж мой… — пробормотала она.

Он с трудом поднялся на ноги и сумел поклониться Ройансу, хотя от усилия на его лбу высыпали бисеринки пота.

— Я использовал гордыню короля, чтобы вынудить его скрестить клинки со мной. Я хотел сделать вид, будто споткнулся и заколол короля по случайности. Это месть за то, что он сделал со своей сестрой, моей супругой. Но, конечно, я сделал бы это поумнее. Это действительно был несчастный случай, и моя неловкость не была поддельной. — Он обвел взглядом потрясенных придворных. — Я хотел просить прощения у короля, но лорд Ройанс сделал это за меня, и я благодарю его.

Ясенка с трудом встала. Оберн посмотрел на нее:

— Я не знал, что ты здесь. Я хотел избавить тебя от этого зрелища.

— Если бы я пришла раньше! Если бы мы…

— Это моя вина, — слабым голосом сказала Раннора. — Мне немоглось, и меня с трудом убедили покинуть комнаты.

— Все вы виноваты! — гневно сказал Флори-ан. — И вы все получили по заслугам! Ты, Оберн, заслужил смерть, и если бы ты не влез, то и Ясенка тоже умерла бы!

— Молчите, ваше величество! — воскликнул Ройанс.

— Что, я должен умереть во благости? — снова закашлялся Флориан. — Ладно, хотя бы лекарю спасибо — я умираю почти без боли в отличие от тебя, Оберн. А ты сдохнешь в мучениях! Лорган, не давайте ему того снадобья, что дали мне.

— Дайте, — приказал Ройанс — Если попросит — дайте.

Оберн выпрямился, и Ясенка увидела в нем прежнюю гордость — он не хотел показывать, что ему больно.

— Мне не понадобится твое снадобье, — сказал он. — Никто не скажет, что Оберн Морской Бродяга предал кого бы то ни было, даже король Рендела. — Он посмотрел на Ясенку, погладил ее по щеке. — Передай меч Ринбелла моему сыну, Рохану, когда он станет мужчиной. Скажи моему отцу, что я умер хорошо.

И прежде чем Ясенка смогла его остановить, он выхватил кинжал, висевший на поясе, и всадил себе в сердце. Она не успела даже дотронуться до него, как он упал к ее ногам, умерев прежде, чем коснулся пола.

Хрип заставил ее обернуться. Это Флориан пытался засмеяться.

— Как забавно. Вам не кажется? Не прибегни я к яду, я сам сделал бы вид, что споткнулся, и насадил бы его на меч. Но он все равно мертв. Я победил, — сказал он, пытаясь усмехнуться. — Я победил…

Его лицо расслабилось. Он вздохнул, выдохнул и застыл.

Ройанс приказал, чтобы и Ясенку, и Раннору увели немедленно, и чтобы мастер Лорган дал им снотворного.

— Этим несчастным не надо было видеть того, чему мы все ныне стали свидетелями, — сказал он. — Известите вдовствующую королеву — старшую вдовствующую королеву. Не впускайте ее в зал, пока не уберут все и не приведут тела в надлежащий вид. Просто расскажите ей, что случилось, и передайте, что ради ее же блага ей не следует приходить сюда, пока все не сделают по моему приказу.

Когда старой вдове позволили войти, Большой Зал был уже приведен в порядок, кровь с ковра и пола смыли. Флориана и Оберна переодели в чистую одежду и уложили на двойные носилки у подножия трона. Лица их были спокойны, сложенные на груди руки сжимали рукояти мечей, которыми они убили друг друга.

— К этому все шло, — прошептала Иса, потрясенная до глубины души. Предупрежденная заранее, она вместо привычных темно-зеленых или красных одежд облачилась в черное. Ожерелье, браслеты и серьги сверкали драгоценными камнями.

— Да, мадам, — сказал Ройанс. — Сегодня черный день для всего Рендела.

— Как Раннора? Ребенок?

— Мастер Лорган говорит, что все в порядке. Выкидыш ей не угрожает.

Вдова кивнула.

— Ясенка?

— Как и Раннора, раздавлена горем. Она винит себя в том, что не сумела остановить поединок.

— Сомневаюсь, что ей это удалось бы. Раз уж даже я не знала. — Иса пригвоздила Ройанса к месту пронзительным взглядом. — Тебе известно больше, чем ты говоришь мне. Давай-ка отойдем в спокойное местечко, и ты мне выложишь все до конца.

Ройанс поклонился и пошел за вдовой в ее апартаменты, где они так часто советовались о разных делах. Пока они шли по коридорам мимо кучек выражавших свои соболезнования придворных, Ройанс все никак не мог отделаться от мысли — что же будет теперь с королевством, в котором две вдовствующие королевы и нет короля. Если бы ребенок Ясенки остался в живых… Только бы Раннора не умерла, и только бы ее ребенок оказался мальчиком…

Когда за ними затворились двери, Иса послала слугу за вином и выпила два кубка, в то время как Ройанс осушил всего один. Он не мог ее укорять — не каждый день теряешь сына, да еще и короля. Она донимала его вопросами до тех пор, пока не вытянула из него все, что он знал, до последней капли.

— Ты сказал, что Оберн раньше спрашивал твоего совета, — сказала она. — Почему же, раз он подозревал моего сына в… в том, в чем подозревал, он не пришел к тебе снова? Ты бы наверняка отговорил его от этого безумия.

— Несомненно, мадам. Но он не спросил моего совета.

Вдовствующая королева смотрела в никуда, бессознательно поглаживая Кольца.

— Ясенка не может наследовать престол, как и Раннора, — глухо продолжала Иса. — Я уже давно изучила хроники. Это против закона и обычая. Не бывало такого, чтобы женщина правила по праву, все равно по праву брака или крови, тем более крови незаконной. Но до сих пор не было и нужды рассматривать такую вероятность…

Ройанс удержался от замечания о том, что сама Иса правит уже много лет — сначала потому, что хотела того, а потом потому, что Великие Кольца сами избрали ее, хотя она была королевой лишь по праву брака. Словно прочитав его мысли, Иса подняла руки.

— Они, — сказала она, — избрали меня, и ты хорошо это знаешь. И потому я действовала как регентша, когда это было нужно. Но я никогда не требовала для себя единоличной власти. Это ты тоже знаешь.

— Воистину так, — кивнул Ройанс.

— Теперь, когда Флориан мертв, — Ройанс мог поклясться, что почти услышал мысленное «наконец», — а его ребенок еще не родился, Реиделом снова будет править Совет, как было до совершеннолетия моего сына. Это единственный разумный путь. Ты согласен?

— Да, ваше величество, — ответил Ройанс. — И будем молиться, чтобы ребенок нашей новой царственной вдовы оказался мальчиком и чтобы был он крепким и здоровым и стал с нашей помощью — в первую очередь вашей — хорошим королем, когда придет его время. Сейчас, при угрозе с севера, не время Ренделу показывать слабость.

— Да. Будем молиться. — Старая вдова встала с кресла, холодная и спокойная. — Нам надо подготовить королевские похороны. Двойные, думаю, ибо не можем мы нанести сейчас обиду нашим союзникам Морским Бродягам, хотя Оберн и убил короля.

— Ваше величество…

— Мы одни, Ройанс, и можем говорить начистоту. Оберн убил Флориана, а Флориан убил Оберна. Пусть обоих похоронят с равными почестями. Надо послать гонцов в Новый Волд. — Она начала расхаживать взад-вперед, сплетая и расплетая пальцы — не от возбуждения, просто это помогало ей думать. — Ясенка туда возвращаться не должна. Не может она туда вернуться. Ее место… а где оно? Я знаю. Я отдам ей старую Крепость Дуба, ныне она почти пуста. В ней сейчас лишь горстка людей, чтобы поддерживать в порядке замок, а то совсем развалится. Это достаточно близко, чтобы я могла присматривать за Ясенкой, и достаточно далеко, чтобы мы обе были довольны.

Ройанс осмелился задать вопрос:

— Но ради чего вы хотите отдать леди Ясенке Крепость Дуба?

Иса остановилась и посмотрела на Ройанса. Улыбнулась, и Ройанс понял, что в ее голове зарождаются новые планы. В нынешнем своем настроении, да еще после пары кубков вина, королева вполне могла рассказать ему больше, чем хотела бы. Старый вельможа ждал, стараясь не показывать своего любопытства.