– А что за ребенок тогда под дубом лежал? Вы его в лес унесли, – вырвалось у Егора.

Христофор Павлович замер как вкопанный.

– Откуда ты знаешь?

– Зеркала в лабиринте мне показали.

– Это далекое прошлое. Ребенка спас мой дед ценой собственной жизни, – глухо проговорил кудесник и умолк.

Егор понял: расспрашивать дальше сейчас бессмысленно. Впрочем, вторая картинка, с черепахой, и сон, который ему привиделся у Ван Ваныча, стал и так ему ясен. Он увидел тогда близкое будущее. Христофор Павлович скрылся от суеты шумного мира, как черепаха под панцирь. Когда же Егору явилась смерть в лице Амадеуса, черепаха превратилась в льва. На сей раз он, Егор, чудом спасся, но какая участь уготована всем им дальше?

– Ну, что застыл? – тронул его за плечо кудесник. – Не время сейчас любоваться окрестностями. Мы с тобой должны думать лишь о дофине. Без нее здесь скоро все погрузится во мрак Межвековья.

Егор кивнул. Он так же, как Белка, и Христофор Павлович, и Ли-Ли Павловна, на многое был готов ради этой девочки. И не только потому, что его волновала судьба Руссии и Киндии.

Они подошли к сарайчику. Козы встретили Христофора Павловича недовольным блеянием. Особенно возмущался бывший десятилетний, а ныне одиннадцатилетний козел. Он яростно рыл копытом землю, недобро поглядывая красным глазом на связанного Амадеуса. Общество трансмагистра пришлось ему не по нраву.

– Чует умное животное продажную бестию, – заметил Христофор Павлович. – Успокойся, Гидеон, сейчас мы его уведем.

– Бы-ыстре-е, – проблеял Гидеон, впрочем, Егору это могло и послышаться.

Амадеус тоже не возражал покинуть козий дом.

– Иди, но без фокусов, – предупредил его Христофор Павлович.

Амадеус лишь возмущенно хмыкнул в кляп. Руки и ноги у него были связаны, и передвигаться он мог лишь мелкими шажками. Какие уж тут фокусы. С грехом пополам они затащили его вверх по лестнице в Егорову келью. Там у него вынули изо рта кляп и вручили кружку с Коктейлем Правды. Уговаривать трансмагистра не пришлось. Он жадно припал губами к восхитительно пахнувшей жидкости. Егор бы сам кинулся и отнял у него питье, не удержи его Христофор Павлович.

Кружка вмиг опустела.

– Еще, – потребовал трансмагистр.

– Будет с тебя, негодяй, – ответил кудесник.

Глаза у Амадеуса вдруг закатились, и он кулем рухнул на кровать Егора.

– Не подействовало, – расстроился мальчик.

– Совсем наоборот, – покачал головой кудесник. – Процесс пошел как надо. Через четверть часа он придет в себя, и нам останется только слушать да направлять его монолог в нужное русло. Он ведь станет рассказывать все, что знает. Каждую песню, которую слышал, все книжки, которые читал, сплетни, которые ему известны. Этак мы год с тобой просидим. И действие зелья кончится, прежде чем он дойдет до того, что нужно. У нас нет времени слушать про его детские шалости и юношеские проделки. Поэтому я ему стану задавать наводящие вопросы.

– Я тоже. – Егору хотелось узнать про Доктора Крабби и его страшного Покровителя.

– Разрешаю тебе задать вопрос, но только один, и в самом конце, – предупредил кудесник.

Амадеус открыл глаза, причмокнул губами и гнусаво пропел:

«Однако, – подумал Егор. – Кажется, он начал с самых первых шагов на своем жизненном пути».

– Соску, дай соску, – прохныкал трансмагистр.

– Будет тебе соска, – тоном заботливой няни заверил кудесник. – А ты давай-ка расскажи нам, почему тебя так интересовала девочка?

– Девочка… девица…

Взгляд трансмагистра сперва затуманился, затем мечтательно заискрился, и он совсем другим голосом пропел на всю комнату:

– Это не та девица, – пресек его вокальные откровения кудесник. – Попробуем другой вопрос: каким образом ты был таков из Башни? Тебя похитили? Или сам удрал?

– Коварное похищение, – наморщил лоб Амадеус. – Заснул, а проснулся уже в полях.

– И кто же твой похититель?

– Их лиц не видел.

– Следовательно, их было несколько?

– Да, наверное. Не знаю, не считал. Они меня там в палатке держали, потом пробудился, их уже нет. Возвратился в Башню.

– Темная история, – покачал головой Христофор Павлович.

Амадеус опять затянул дурным голосом:

– Про твою личную жизнь потом, – вновь вынужден был вмешаться кудесник. – А вот ты скажи-ка мне лучше, братец, почему не кончается преследование дофины? Ты принимал в нем участие?

– Дофина едва не сгорела и сбежала. Орест идет по ее пятам. А меня… меня… заставили. – Он начал всхлипывать. – Бедный несчастный Амадеус!

Он разрыдался.

– Что тебя заставили сделать? Кто? – немедленно уцепился за тему Христофор Павлович.

– Заставили… Запугали… – бился в рыданиях трансмагистр.

– Орест? Константин? – спешил уточнить кудесник.

Трансмагистр лишь качал головой:

– Заставили сделать Огненную смесь… Но я же не знал для кого…

– Кто? Кто заставил? – последовал новый вопрос кудесника.

– Нет! Нет! Нет! Нет! – перекосилось от ужаса лицо Амадеуса. – Я боюсь! Мне страшно! Сам сгорю в этом пламени!

– Пламя сбили, – ровным голосом втолковывал ему кудесник. – Дофина осталась жива. Кто хотел ее смерти?

– Не знаю, не знаю…

– То есть заказ сделал другой человек?

– М-может быть… – туманно изрек трансмагистр.

– Но кто это был?

– Его уж нет.

– Проклятье, – процедил кудесник. – О покойниках он вправе не говорить. Ограничение в действии Коктейля Правды. Не сообразил добавить траву вечности, она порой помогает обойти ограничение. А сюда зачем явился? – повысил голос он.

– Дофину искал. Ей помощь нужна.

– То есть ты хотел ей помочь?

– Ей нужна помощь, – тупо повторил Амадеус.

– Почему ты ее именно здесь искал?

– Следы вели, много следов. Потом один остался. Почти нашел. Но мне помешали.

– Один приехал ее искать?

– Один. Совсем один, – прохныкал трансмагистр.

– Зачем? – допытывался кудесник.

– Найти. Ей помощь нужна. Враг стягивает силы.

– Здесь? В этом районе?

– Везде, – был краток ответ Амадеуса.

Он снова закатил глаза. Голова его откинулась на подушку, и он громко захрапел.

– Устал чародей и маг. Притомился, – хмыкнул Егор.

Шутка его, однако, отнюдь не развеселила Христофора Павловича. Он хмуро взглянул на большие карманные часы. Затем пощупал Амадеусу пульс и, подняв ему веко, внимательно осмотрел закатившийся глаз.

– Я не хотел верить этому, и все же… Он принял противоядие.

– Какое противоядие? – растерянно посмотрел Егор на кудесника.

– От Коктейля Правды.

– Когда он мог успеть?

– Заранее, – хмуро бросил кудесник. – На всякий случай. Эх, зачем я только ему в юные годы уроки давал! Способный ведь, негодяй, оказался. Но кто мог тогда знать.

– То есть он нам все наврал? – совсем был разочарован мальчик.

– Вот это нет, – отрезал кудесник. – Коктейль мой слишком силен, и врать он не мог. Все, что он нам рассказал, – чистейшая правда. Но он нам поведал ее не полностью, и самого главного мы так и не вытянули.

– Что же делать? – выжидающе взирал на Христофора Павловича мальчик.

– Начнем сначала. Сварим новый коктейль. Первый уже нейтрализовал его противоядие. Так что по второму разу выболтает все. Или почти все. А пока пускай спит. Ближайшие два часа разбудить его не удастся.