Алиса заметила, как странно переглядываются пришедшие к ней в палату люди. Они явно не ожидали такой реакции от только что очнувшейся пациентки. Кто-то начал нервно сжимать кулаки, не зная, что сказать и как поступить. Все они то и дело смотрели на того, кто вел записи. Даже девушка с глазами Ли была явно взволнована поведением Алисы, и та это четко уловила.

— Мы в Лондоне? Где остальные? Я думала, ты умерла. Я четко это видела, — обратилась охотница к знакомым глазам и прочла в них испуг.

— Разве она должна все это помнить? — раздался тихий удивленный шепот, и Алиса его услышала.

— Она слишком резко вышла из симуляции. Возможно, поломка аппарата вызвала такую неоднозначную реакцию, — принялся кто-то объяснять удивленному человеку. — Резкие изменения в ее видениях должны были вызвать у нее искусственную кому.

— И тем не менее, она из нее вышла, — вступил в спор кто-то, чей голос больше походил на голос старика, выдавая ее возраст и опыт. — Вы уверяли нас, что проблем с ассимиляциями не возникнет, а переходы подопытных из одной системы в другую будут сопровождаться смертями их образов и полной сменой обстановки. Так, может, объясните, как она так долго остается в одной системе? И почему пациент 56801 уже трижды оказывается в одном скоплении систем? А пациент 17522? Куда она пропала? Ее система давно закончилась, а вы не в состоянии отыскать ее новое местоположение. Ваша разработка рушится на глазах, и она прямое тому доказательство, — мужчина показал на Алису, которая продолжала внимательно слушать и запоминать, все, что прозвучало, не понимая сути, но осознавая, что она поймет это со временем.

— Боюсь, сейчас не самое время обсуждать это, — остановил спор тот, кто проводил записи исследования пациентки. — Если вы забыли, то напомню, что резкий выход из системы может привести к отказу органов и атрофированию тканей. Посмотрите на нее. У нее уже началась атрофия мышц. Продолжим спорить, пока в сознании, и в скором времени нам только и останется, что ее усыпить. Надо ввести ее в искусственную кому, тогда нам удастся сохранить объект до устранения неполадок в ее аппарате, — спокойно дал указания мужчина, внимательно глядя в удивленные глаза Алисы. Она хотела его запомнить. Он был главным среди остальных и мог дать ей ответы, которые были ей так нужны.

— Но кто такой Ли? — не поняли спорящие до этого врачи. — Почему она так называет нашу Кейт Ли?

— Возможно, мозг подопытного воспроизводит в системе образы, который видел до эксперимента, взаимодействуя с ними в той или иной степени. Она вышла из системы резко и, скорее всего, не отличает реальность от системы. В любом случае, ее необходимо ввести в медикаментозный сон, пока не начались проблемы с работой мозга, как это было у прежних пациентов, — повторил приказ стоящий позади доктор, после чего кто-то из толпы достал из кармана шприц с неизвестным содержимым, которое очень сильно не понравилось Алисе.

— Что это? Зачем меня усыплять? Где я, черт вас всех подери?! — закричала Алиса, испугано глядя на то, что собирались ей ввести. Она начала пытаться вырваться, не обращая внимания на боль, желая высвободиться из пут и убежать из этого места как можно быстрее, не оглядываясь.

— Вы находитесь в инфекционном отделении. У вас нашли неизвестный вирус, — попытался соврать один из докторов, но после всего услышанного Алиса без труда определила, что он лжет, и лишь сильнее принялась вырываться из ремней, из-за чего нескольким мужчинам пришлось держать ее, пока девушка со знакомыми глазами подготавливала ее руку для укола.

— Какой вирус? Вы думаете, что после вашего разговора я совсем ничего не понимаю? — Алиса посмотрела с мольбой на девушку, которая уже ввела иглу в ее вену. — Мне это не нравится, Ли. Я видела, как ты умерла. Что это за место? Не делай этого! Помоги мне, Ли! — взмолилась охотница, чувствуя, как под небольшим напором чужеродная жидкость вливается в ее организм, смешиваясь с кровью. — Что же ты делаешь? — понимая свою участь тихо спросила подросток, бессильно глядя на ту, к кому она обращалась, переставая сопротивляться. В ее глазах было отчаяние и печаль от предательства человека, в котором она узнала лишь глаза, но не взгляд, с которым так часто встречалась.

— Вы бредите. Это из-за вируса, — попытался вновь обмануть пациента кто-то молодой и недалекий умом, но его прервал властный голос ведущего записи доктора, который вновь начал что-то быстро строчить на больничном листе, который теперь окажется в личном деле пациента под номером 00001.

— Успокойтесь, мой друг. Она уже поняла, что ничем не болеет, — уверенно заявил он. — Приятно осознавать, что мозг в системе не деградировал не смотря на столь продолжительное нахождение подопытной в состоянии искусственной комы. Удивительно, как быстро ее мозг начал осознавать происходящее вокруг. А ее поведение свидетельствует о том, что не смотря на долгое пребывание в одной системе она продолжает понимать человеческую речь и использовать ее в общении с окружающими.

— Вы правы, обычно они рычат, пытаются укусить или оцарапать. Некоторые уверены в своей неуязвимости или наоборот в сильной слабости своего организма перед окружающей обстановкой, но она продолжает мыслить и вести себя, как человек, — согласившись, дополнил вывод пожилой ученый. — Она, должно быть, даже в системе оставалась человеком. Такое редко бывает, особенно с ее диагнозом. Она буквально уникальный подопытный. Я впервые с таким столкнулся за все время участия в программе систем, — восхитился он, подходя ближе к пациентке, на которую уже начал действовать препарат, но она продолжала внимательно слышать чужие разговоры, запоминая каждую деталь.

— Ладно, не будем терять времени. Возможно, она не единственная, кто пробудился после экстренного прекращения работы системы, — приказал старший, после чего все направились мимо него на выход. — Кейт, милая, проследи за тем, чтобы пациент четыре нуля-один уснула без эксцессов, — попросил медсестру он, перед тем, как покинуть палату, оставив их наедине.

— Как скажете, доктор Хоронев, — ответила ему Ли, проводив его взглядом.

— Что со мной будет? — тихо спросила Алиса, продолжая смотреть на девушку в белом халате, которая не отходила от нее. Та, услышав ее, повернулась к ней, сняла скафандр и стянула на подбородок маску. Охотница увидела, что не только глаза, но и все лицо походило на то, что было у ее подруги. Взгляд медсестры неожиданно изменился, став таким же, как у той, что когда-то оказалась от участи демона. Не успела Алиса сообщить об этом, как девушка наклонилась к самому уху пациентки и тихо прошептала:

— Ты вернешься домой, — после чего она едва ощутимо нежно поцеловала Алису в лоб, и та ощутила влагу на своей коже. Это были слезы медсестры. — Закончи то, что начала, — попросила она, внимательно глядя в затуманенные глаза Алисы. — Я в тебя верю. Мы все в тебя верили.

Алиса хотела стереть слезы с ее лица, успокоить, попрощаться так, как не смогла тогда. Что-то ей подсказывало, что она больше не увидит ее никогда. Алиса поняла, как выбраться из пут. Никто не заметил до этого, как ее рука выскользнула из ремней. Все были слишком потрясены ее осознанием, чтобы обратить на это внимание Но Алиса так и не смогла поднять руку. Все усилия были впустую. Ощущения были такими, словно ее тело ей не принадлежало. Словно она стала марионеткой, у которой обрезали нити, и теперь она лежала одинокая и бесполезная. Она хотела сказать об этом, но даже голос перестал ей принадлежать. Затем все вокруг потемнело, словно кто-то медленно погасил свет. Алиса не видела, не слышала и не чувствовала ничего. Наступила пугающая, пустая, зловещая тишина. Казалось, что весь мир исчез, растворился в густой тьме, и больше никогда не вернутся те краски, те привычные звуки, те разнообразные запахи и ощущения кожи, которые возникали при соприкосновении с кем-то или чем-то. Охотница поняла, что не может вдохнуть. Но несмотря на это, она не задыхалась. Не было того ощущения, словно тебе не хватает кислорода. Не было страха перед поглотившей ее тьмой. Она не ощущала оглушающей тишины. Не было ничего: ни чувств, ни эмоций, даже не смотря на то, что она совершенно не понимала, где находится и как выбраться из этого состояния.