— Объясни мне все, — процедил он сквозь зубы.

— А если я откажусь? — презрительно спросила Глориана, задрав нос. — Выпорешь меня? Или заточишь в монастырь?

Дэйн открыл рот, потом вновь закрыл его. «Он просто прелесть, — подумала Глориана, — даже когда злится».

— О Господи! — воскликнул Дэйн. — Ты же знаешь, что я никогда не ударю женщину, будь она мне женой, любовницей или и той и другой вместе. Д насчет монастыря… Неужели ты думаешь, что я способен обрушить такое несчастье, в твоем лице, на голову ни в чем не повинных монахинь?

Глориана пыталась сохранить на своем лице суровое выражение, но ей это не удалось. Дэйн был просто невозможен, но она слишком сильно обрадовалась встрече с ним, чтобы сердиться. Она начала смеяться, а когда он недоуменно уставился на нее, расхохоталась еще сильнее.

Наконец, пробормотав себе под нос какое-то проклятие, Кенбрук подхватил Глориану на руки и закружил по комнате. Потом звонко чмокнул ее в губы.

— Мне так жаль, что я заставила тебя волноваться, — сказала Глориана, когда Дэйн опустил ее на ноги. — Я не хотела оставлять тебя.

Дэйн внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я верю вам, миледи, — проговорил он серьезно. — Не знаю почему, но я вам верю.

— Я люблю тебя, — прошептала Глориана. Перед глазами у нее вспыхивали разноцветные пятна. Она подумала, что ей нужны очки, но потом вспомнила, что их еще не изобрели.

— А я люблю тебя, — отозвался Дэйн, проведя пальцем по ее щеке. — Но с тобой действительно все в порядке, Глориана? Ты не ранена, не, больна?

Она отрицательно покачала головой.

— Да нет же, — ответила она ласково.

Он слегка нахмурился, положив руки ей на плечи.

— То, что произошло с тобой тогда в нашей спальне в башне, имеет к этому отношение?

Глориана облизала сухие губы и кивнула.

— Значит, ты побывала в будущем?

— Да.

Дэйн вздохнул и крепче прижал ее к себе, словно испугавшись, что она вновь может исчезнуть.

Глориане так хотелось успокоить его! Она слегка отстранилась и заглянула в глаза мужу.

— Этого больше никогда не случится, — сказала она.

— Откуда ты знаешь? — спросил Дэйн.

— Знаю, и все тут, — ответила она. Сейчас был неподходящий момент для того, чтобы рассказывать Дэйну о своем первом возвращении в прошлое. В то прошлое, где Эдвард и Гарет погибли, а Элейну провожали в последний путь. Но все же Глориана не могла отказать себе в удовольствии удивить Дэйна.

— Говорят, ты хотел убить своего дядю за то, что он якобы похитил меня?

— Своего дядю? — переспросил Дэйн, притворяясь удивленным.

— Мерримонта, — пояснила она. — Ведь твоя мать, Джилиан, была его сестрой, верно?

Дэйн был ошарашен.

— Гарет рассказал тебе?

— Нет, — призналась Глориана. — Я узнала это в одном из своих странствий.

Дэйн вздохнул, потирая затекшую от железных цепей руку.

— Тебя невозможно понять, — сказал он. — Тебе повезло, — что я такой терпеливый.

— Терпеливый? Ты? — поддразнила Глориана. Она пошла к лестнице, поманив за собой своего вновь обретенного мужа. — Боюсь, ты просто невозможен, Дэйн, и мне предстоит еще много работать над тобой. Дэйн хмыкнул.

— Зато вы, миледи, — сказал он, — просто совершенство и пример для подражания.

Глориана оглянулась на него через плечо.

— Спасибо, — ответила она с достоинством, притворяясь, будто расценила его слова как комплимент. — Несмотря на все свои многочисленные недостатки, милорд, вы, если постараетесь, иногда бываете очень милы.

— Да, сегодня ночью, например, я собираюсь быть очень милым. — И он слегка шлепнул ее пониже спины.

Склянки в полиэтиленовом пакете, спрятанном у Глорианы под платьем, зазвенели.

— Что это такое? — выдохнул Дэйн.

Глориана притворилась, что не расслышала вопроса. Конечно, у нее не было секретов от мужа, но вокруг было множество любопытных слуг и солдат.

В комнате Дэйна пылал камин. Кровать была разобрана, в таз для умывания налита горячая вода. Молва о том, что храбрый сэр Эдвард «спас» Глориану, уже разнеслась по замку и его окрестностям. Кто-то из служанок позаботился о леди Кенбрук: на спинке стула висело одно из ее любимых платьев.

Войдя в комнату, Дэйн плотно закрыл за собой дверь, дабы Джудит или какая-нибудь другая не менее усердная служанка не помешала его разговору с женой. Он стоял посреди комнаты и смотрел на Глориану, вопросительно подняв бровь, Глориана слегка покраснела и вынула из-под платья свой полиэтиленовый пакет. Затем молча протянула его Дэйну.

Кенбрук взял из рук Глорианы странную вещь. Нахмурившись, он пощупал неизвестный гладкий материал. Взглянув на Глориану, подошел к кровати и перевернул пакет, вытряхнув его содержимое на простыни. Из пакета посыпались разноцветные коробочки и пузырьки.

Одну за другой Дэйн взял в руки книги, оглядел склянки с витаминами и чудесными лекарствами, такими как аспирин и антибиотики, потом взял пестрые картонные коробочки с тюбиками зубной пасты.

Глориана рассмеялась.

— Поосторожнее со всем этим, милорд, — шутливо сказала она, — такого больше не будет еще целых шестьсот пятьдесят лет.

Дэйн быстро положил коробочки с пастой и взял одну из книг. Осторожно потрогав гладкую бумагу и рассмотрев многочисленные цветные иллюстрации, поднял на Глориану изумленные глаза.

— Я не понимаю ни слова, — признался он. — Какой это язык?

Глориана подошла к нему с невинным видом и поцеловала в щеку.

— Английский, — ответила она спокойно, но глаза ее светились лукавством.

Дэйн вновь посмотрел на маленькие черные буковки и захлопнул книгу.

— А ты можешь это прочитать? — спросил он. Вместо того чтобы положить том обратно на кровать, Дэйн прижал его к груди обеими руками.

Глориана кивнула.

— И вы тоже сможете, милорд, когда выучите буквы и некоторые слова.

— Расскажи мне об этом, — попросил Дэйн, подняв маленькую пластмассовую бутылочку.

— Это таблетки от жара, — пояснила Глориана. Живя в доме Лина, она прочитала много медицинских журналов, кроме того, она не раз слышала его телефонные разговоры с пациентами и местным аптекарем.

Внезапно Дэйн выронил пузырек и книгу, будто эти предметы жгли ему руки.

— Бог мой, Глориана, если кто-нибудь услышит от тебя такие вещи, тебя объявят прислужницей дьявола и сожгут на костре.

— Но ты ведь не допустишь этого, правда, Дэйн? — спросила Глориана. Ей стало страшно и она обняла мужа за шею. — Ты поклялся пустить мне в сердце стрелу, если меня обвинят в колдовстве.

Кенбрук побледнел.

— Я не давал такой клятвы, — выдохнул он.

Конечно же, он был прав. Эти слова были сказаны в другое время, в том будущем, которое теперь никогда не наступит.

Глориана молча смотрела на Дэйна, ожидая подтверждения той клятвы, что она уже однажды слышала от него.

— Я не хочу, чтобы ты страдала, — сказал Дэйн, помрачнев, — и сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.

Он прижал ее к себе, и Глориана почувствовала его возбужденную плоть. Бросив короткий взгляд на груду чудесных вещей, лежащих на кровати, Дэйн вновь обернулся к Глориане. — Конечно же, я займусь изучением всех этих книг и лекарств, — заявил он, вновь повеселев, — но позднее. А сейчас, дорогая жена, я хочу заняться изучением совсем другого.

Гарет встал со своего места за праздничным столом, подняв кубок с элем. Раскаты его мощного голоса прокатились по всему огромному залу. Звук, отраженный от стен, потолка и устланного камышом пола, многократно повторило эхо.

— Миледи Глориана вернулась домой, к своему супругу, — прогремел он. — Так возрадуемся же и поблагодарим небеса за то, что они охранили ее ото всякого зла.

Глориана сидела рядом с Дэйном. Она опустила глаза, сердце ее сильно билось. Ей не хотелось, чтобы по поводу ее возвращения устраивали много шуму. Это могло лишь подогреть любопытство и привлечь интерес к ее странному исчезновению. Слухи и пересуды только навредили бы ей.