— Это же не колдовство? — с подозрением спросила одна из женщин.

Хорвек с улыбкой заверил ее, что использует исключительно ловкость рук, и к полному восторгу детишек заставил обгоревшее полено из костра повертеться вокруг своей оси.

— Эй, да ты, малый, можешь зарабатывать немалые деньги своими фокусами! — воскликнул восхищенный Гри.

— Плохая затея, — не согласилась с ним та самая женщина, что спрашивала о колдовстве. — В наших краях еще помнят историю с королевой-ведьмой, и от всего, что похоже на магию, здесь лучше держаться подальше. Не в обиду вам, сударь, сказано, но лучше бы вам обучиться ремеслу жонглера.

Хорвек со всей серьезностью обещал поразмыслить над ее словами, и, мало-помалу, все, хмельные и уставшие, разошлись спать, отыскав уголок потише и поуютнее.

Ранним утром бродяги снялись с места, и мы последовали их примеру. Городок, куда мы направлялись, по словам наших новых спутников именовался Борго. Мне это название ни о чем не говорило, но Хорвек удовлетворенно кивнул и сказал, что мы движемся в верном направлении. Еще до обеденной поры мы прошли через городские ворота, и Веселый Гри, остановив свою колымагу на площади, принялся зазывать горожан.

— Лучшие представления! — кричал он. — Что пожелаете — то и покажем! История о мельнике и бесе! Сказка про разумного свинопаса! Комедии о святых отцах и их чрезмерно верных прихожанках! Прикажете детишкам зажмуриться и заткнуть уши — сыграем перед вами сцены из «Монастырских проказ»… Есть и посерьезнее вещицы — «Три короля на один трон» — столько покойников за раз вы и на местном кладбище не повидаете, все герои только и делают, что мрут! Для тех, кто истосковался по делам сердечным, есть «Альдо и Альдина», три смены платьев у героини — что еще надо для услады глаз? А может быть, вам по сердцу истории помрачнее? Так у нас про запас есть «Белая ведьма» — лучше ничего не придумать!..

Остальные торопливо возводили подобие сцены — дырявый замызганный занавес, дополенный таким же потрепанным фоном, — и натягивали костюмы. Что бы не выбрали сегодня боргийцы из перечня Веселого Гри, наряды у бедных актеров были одни и те же, разве что бесам полагались рога и хвосты, а королям — деревянные короны.

— «Белую ведьму»! — закричал кто-то из небольшой толпы ротозеев, собравшихся на площади, и прочий народ одобрительно загудел.

— Останемся? — с надеждой спросила я у Хорвека: мне всегда были по сердцу бесхитростные площадные представления.

— Останемся? — с надеждой спросила я у Хорвека: мне всегда были по сердцу бесхитростные площадные представления.

— Если ты хочешь, — отчужденно ответил он, и в голосе его мне послышалась покорность, которая овладевает людьми, понявшими, что от судьбы не убежишь. Вовсе не убогий бродячий театр он видел перед собой — но что-то свое, тайное.

Обрадованные нежданным развлечением, горожане в мановение ока стащили на площадь всякую рухлядь, пригодную для того, чтобы устроить из нее лавки и сиденья. Кто-то сидел на старой бочке, кто-то — на перевернутой корзине, ну а нам достался парапет полуразрушенного старого фонтана.

— Эй, поторапливайтесь, чертовы фигляры! — кричали те, что обустроили себе удобное гнездышко и теперь закономерно опасались, что прибывающие зрители стронут их с места. — До вечера мы ждать не будем!

Фальшиво запищала флейта, за залатанным занавесом послышалось копошение и вот на крошечной сцене появился Гри в пестром блестящем наряде, от которого глазам становилось больно — так что дыры и заплаты на нем замечали лишь самые дотошные и упорные.

— Почтенная публика! — закричал он охрипшим после недавних зазываний голосом. — С безмерным уважением к пожеланиям славных боргийцев, представляем вашему вниманию ужасную и правдивую историю Белой Ведьмы, о которой господа, у которых уж отросла борода, наверняка слыхали от своих дедов и бабок — те повидали страшные времена своими глазами! С той поры прошло без малого сто лет, однако о преступлениях ведьмы, и о каре, которую она понесла, будут помнить и ваши дети, и ваши внуки!

Зрителям понравися напор, с которым обращался к ним Гри, и они простили ему некоторую неразборчивость речи: раздались хлопки и выкрики: «Не тяни, показывай треклятую колдунью!».

После небольшой заминки, на сцене появилась одна из актрис, густо измазавшая лицо белилами и нахлобучившая на голову свалявшийся светлый парик. Бесхитростным образом она объявила, что зовут ее Белой Ведьмой, желанна ей одна лишь власть и за нее она готова продать душу демонам из преисподней. «И помощи у ада попросив, я свергну короля к подножью трона!», — истошно взвопила напроследок «ведьма», сорвав слабые аплодисменты — в громкости выкриков горожане-зрители видели признаки старательной работы.

— Белая Ведьма хотела убить здешнего короля? — спросила я у Хорвека, который слушал монолог ведьмы с чуть удивленной насмешливой улыбкой.

— Ты же сама слышала, — ответил он, шутовски изобразив серьезность.

— Думаешь, я не знаю, что истории про прошлое сочиняют люди и привирают они там, где им захочется? — осведомилась я с преувеличенной укоризной. — Словно забыл, что мне пришлось выслушивать Харля с утра до ночи… Вот уж кто был горазд выдумывать! Потому я и спрашиваю у тебя — было ли так на самом деле. И не вздумай говорить, что ты ничего об этом не знаешь!..

— Отчего же… Знаю, хоть многое и позабылось. Все произошло несколько иначе, — Хорвек снова говорил отчужденно, но обмануть меня было не так-то просто. — Король был слаб, глуп и труслив. Власть его пошатнулась. Зная, что ему не выстоять в одиночку, он призвал себе на помощь чародейку из дальних краев, сделав ее первой среди своих придворных. Она спасла его, сотворив немало темных чудес. Вначале он спрашивал у нее советов и дело шло на лад, а затем ему нашептали, что слишком много стало весить слово чужестранной ведьмы, и он начал вести дела по-своему.

— Слушаться советов ведьмы — это и впрямь дурной способ править своими землями, — проворчала я, с неприязнью глядя на сцену, где один из актеров как раз читал речь короля, безо всякой скромности называя себя мудрейшим и справедливейшим властителем от сотворения мира.

— Без ее советов Его величество быстро утратил то, что сумел недавно отвоевать, — впологолоса продолжил рассказывать Хорвек. — И Белая Ведьма поняла, что стоит его власти пасть, как ее дни сочтены, ведь за то время, что она была при дворе, враги короля стали ее врагами. Она всегда отличалась честолюбием, и хотела власти, а безволие короля подстегнуло ее желания. Белая Ведьма решила, что у нее достанет могущества для того, чтобы занять трон и стать королевой. Зря ты не веришь актерам — они не так уж далеки от истины. Точнее говоря, их истина — именно та, которую готовы слышать эти люди.

На сцену тем временем вытащили холстину с кое-как намалеванным котлом, и «ведьма», взъерошенная от истошных воплей, составлявших всю ее роль, заявила, что собирается призвать себе на помощь короля всех демонов. Откуда-то из-за пазухи она принялась доставать грязные лоскуты, чтобы бросить затем их в котел.

— Сушеная летучая мышь! Дохлая кошка! — кричала она. — Сердце ростовщика! Веревка повешенного! Гадючья чешуя!..

Восторженные зрители в ответ на каждый ее выкрик благодарно кричали: «Фууу! Чтоб ты подавилась этой мерзостью!» и от восторга швыряли на сцену огрызки и корки.

— Но для того, чтобы мое черное колдовство сработало как надо — принесите мне невинное дитя! — тут «ведьма» визгливо расхохоталась, при этом порядком закашлявшись, и ее приспешники, для пущей зловещести оснащенные тряпичными горбами, услужливо подали ей сверток. За занавесом на все голоса выли детишки, которым выпала честь изобразить плач младенца.

— Ох и лютая же ведьма! — потрясенно промолвила женщина, сидевшая неподалеку от нас с Хорвеком.

— Известное дело! Все ведьмы едят младенцев — зубы у них железные, наточенные! — отозвалась ее подруга, сосредоточенно пережевывавшая сдобную булку.