В комнате был плетеный из тростника стул, красивый такой, был. Его я уже разобрала на составляющие, так что трубка у меня была, осталось сделать нож. Я боялась, что еще пара часов и этой самой ложкой, мне придется делать надрез, чтобы Лил смогла дышать сама. Пожалуй, со студенческих времен мне не было так страшно. Единственное, о чем я сейчас жалела, что смыла духи в унитаз. Они бы мне пригодились…

— Вы вообще отдыхаете? — вяло поинтересовалась Лил, наблюдая за тем как я вибрирую с ложкой в руках и тру ее об угол стены. Я и впрямь делала это так долго, что мышцы на руках и спине уже горели огнем, но останавливаться я не собиралась.

— А, т-то т-ты н-не зн-н-аешь, к-как я работ-т-а-ю, — голос мой дрожал вместе со мной, — уч-чись к-копить э-н-нер-гию. Айд, как жарко, — стерев пот со лба, я посмотрела на плод своих трудов. Результат, конечно, был, но не то, чтобы впечатляющий.

— Теперь, вы хотите зарезать Главу Дома? — поинтересовалась Лил.

— Нет, это для тебя, — буркнула я, не подумав, как может расценить это волчица.

— Что?! — воскликнула она, уже пытаясь вскочить и начать отстаивать свое право на существование.

— Сядь на место, — рявкнула я, — если ты начнешь задыхаться, мне придется принять меры.

— Зарезать меня? — выпучив глаза, закричала она.

— Как вариант, — зло улыбнулась я. — А, возможно, сделать так, чтобы ты могла дышать, на твой выбор.

— Вы понимаете, что прорыв неизбежен? — холодный голос главы Дома Ариен отражался о высокие стены приемной залы императора и долетал до императора уже многократно усиленным.

— Разве, — холодно улыбнулся мужчина, что занимал трон вот уже как столетие, но толком так и не сумевший подрасти до этого места, — я похож на того, кто не в состоянии понять такие простые слова? Империя незыблема, — на последних словах его голос вдруг стал жестким и властным, — и ты, Рэйнхард Эль Ариен, один из тех столпов, что делает ее таковой!

— Артефакты, что делают ее таковой, — Рэйн сделал особенный акцент на последнем слове, — практически разряжены. Нужна кровь двенадцати семей и жертва, чтобы защита стала активной…

— Глупости, — отмахнулся император, — предрассудки прошлого. Кровь двенадцати семей — это та сила, которой лишится глава каждой из семей ни на год и ни на два — это десятилетия, когда мы окажемся совершенно обескровленными! А, кроме ритаров, неужели ты думаешь, что у нас больше нет врагов? У Дома Дриэлл есть другой вариант, не так ли Элтрайс?

— Да, — склонился в глубоком поклоне мужчина выходя в центр зала, где сейчас стоял Рэйнхард, — как вы знаете, — начал он, и, не смотря на флер, который не действовал на магически одаренных аланитов, мужчина казался необыкновенно прекрасным и обаятельным, его хотелось слушать, казалось, что такой аланит просто не может ошибаться, — как вы все знаете, мой Дом уже давно получает особые имперские гранты, что ж сегодня, я могу с честью сказать, каких успехов мы добились. Чтобы воссоздать защиту Двенадцати нам более не нужна жертва со стороны Глав Домов. Это более ни к чему, тратить драгоценную кровь аланитов на процветание общества, ведь для этого Лурес создала людей. Бесполезные, мало живущие, магически не одаренные и ограниченные, Лурес сделала их нашими рабами лишь потому, что такова и есть цель их создания! Но, как бы там ни было, при рождении любого живого существа, наделенного разумом и душой, происходит энергетический выброс сравнимый именно что с мощью каждого из вас, — обвел он взглядом Глав, что сейчас внимательно слушали говорившего. — В наших силах сделать этот взрыв направленным и воссоздать защиту в своем первозданном виде! Никаких жертв со стороны правящей системы, никакого риска для империи и гарантированный результат!

На мгновение Рэйну показалось, что он онемел. Что такое сейчас предлагал сделать этот аланит? Принести в жертву новорожденных, чтобы зарядить артефакты, которые веками защищали их земли от нападения самых главных врагов для них?

— На какое время хватит заряда? — раздалось где-то со стороны, когда он явственно ощутил, что решение по данному вопросу уже принято. Похоже, оно устраивало…всех.

— Где мы? — поинтересовался Кит, с трудом приходя в себя после второго перемещения за эти сутки.

И, если перемещение из дворца было сравнимо с неконтролируемым падением в бездну, то перемещение в объятиях этого мужчины, было похоже на то, как если бы его в одно мгновение захлестнуло парализующей все его естество ледяной волной. Вдруг, в один миг, его просто не стало. Размыло и соединило вновь.

— Без разницы, просто жди здесь, — сказал мужчина, выуживая из кармана блестящую цепочку и небольшой серебряный медальон на ней. Точная копия того, что был у Соль. — Ты же знаешь, как поступить, если никто из нас не придет? — поинтересовался он, и, не дожидаясь ответа, просто застегнул цепочку на шее подростка.

Кит на какое-то время растерянно замер, рассматривая неожиданный подарок с изображением парящей птицы на своей шее, когда его плечо накрыла мужская ладонь.

— Она ведь признала в тебе его кровь, — тихо сказал Киран, и едва заметно улыбнулся.

Кит точно так же несмело кивнул.

— Хорошо, — просто ответил мужчина, но у самого мальчика от такого ответа вдруг побежал нестройный рой мурашек по спине.

Это простое слово было слишком глубоким, многогранным, чтобы он вот так запросто мог его понять. Он несмело поднял взгляд, чтобы вдруг осознать, что просто тонет в этих бездонных зеленых глазах, на самом дне которых отражали свой танец звезды и тьма. Только сейчас он понял, что вокруг царит ночь.

— Вернись с ней, — собрав все свое мужество в кулак, быстро сказал Кит, отчаянно надеясь, что этот мужчина не заметит предательскую дрожь в его голосе.

— Обмани судьбу, — ответил Киран, исчезая столь неожиданно, что Кит невольно вздрогнул, оставшись один на один с кромешной тьмой.

Рэйн вернулся из дворца императора опустошенным. Он был тем, кто всегда понимал всю ценность и важность империи. Он считал, что был рожден, чтобы положить свою жизнь для служения ей. Это было важно, это было всем для него. Его мир, судьба и жизнь были связаны воедино. Служить своему миру, разве, что-то могло быть важнее? Было ли хоть что-то столь же значимое для него?

Та женщина, что очнулась в госпитале всего несколько дней назад, рассказала такое, от чего даже у него стыла кровь в венах. Он не был невинным или ханжой, он принимал, что в его жизни есть место жестокости и жертвам пока это на благо страны. Но, все же… Та женщина сказала, что все исследования Элтрайса базировались на исследованиях первородных. Неужели, Соль могла быть одной из тех, кто придумывал такой способ изъятия энергии? Да, как бы он не отнекивался от таких мыслей, но люди и впрямь казались ему кем-то, кто принадлежал ко второму сорту существ, населявших их мир. Его воспитывали с этой мыслью. Каждому из них она прививалась с самого рождения, но все же, это было слишком? Сейчас они хотят зарядить артефакты используя энергию новорожденных. Сделать это в виде исключения, один лишь раз. Но, он понимал, любое исключение может со временем стать правилом. Когда так соблазнительна возможность не тратить собственные силы и обходиться «минимальными» затратами даже не собственной расы. Перспективы ужасали его. Да, он понимал, что это было выгодно его стране. Но… все же было в этом что-то дикое, ужасающее даже его. Должны же быть рамки, за которые живые не имеют права переступать. Должны же ведь? Но, с другой стороны, сколько жизней его соотечественников будут спасены…

— Нет, — решительно тряхнул он головой, выходя на лестницу, ведущую в подвалы его резиденции.

Сейчас ему хотелось поговорить с Соль. Он хотел понять, что за исследования они вели. Как она может говорить о свободе, о том, что любая жизнь ценна, когда сама творила такое?

Но, было и еще одно разочарование, которое раздражало его куда больше, теперь он точно знал, что любой поступок Дриэлла будет оправдан императором, особенно, если ритуал пройдет успешно. Этого он допустить не мог, от мага следовало избавиться так или иначе, вот только, когда это лучше сделать?