– И зачем они мне? – бормотала бабушка, а её глаза так и сверкали. Женщина, она в любом возрасте женщина.

Деду в подарок досталась рубашка в клеточку и носки с резинкой. Между прочим, редкая вещь. Сейчас даже модники носки на подтяжках носят. Привычные мне носки в магазинах редкий дефицит. В общем, деду повезло с подарком.

Кстати, он ещё до Нового года вышел на работу и позвонил мне со службы.

– Сашка, у нас билеты принесли на детский утренник. Для тебя взять?

– Думаешь, я мечтаю вокруг ёлочки в виде зайчика скакать? – поинтересовался я.

– Понял, ты у нас парень серьёзный. Так куда тебя сводить?

– В кино нормально будет, – ответил я.

– А подарить что? – продолжил дед расспросы.

– Как всегда – кисти, краски.

Надо сказать, что с подарками мне повезло. Бабушка альбомов накупила и стопку простых листов ватмана, скрученных в рулон. Дед принёс под ёлку набор гуаши. Дядя Вова заскочил буквально на минутку и преподнёс коробочку рисовального угля, сангину и пастель. Илья же приволок в подарок брусок профессионального пластилина для скульпторов. Угодил. Я давно хотел лепкой заняться. А тут и повод достойный.

Сам Новый год мне пришлось отмечать в коммуналке. Илья ушёл к своим приятелям из школы, и у меня выбора не было, кроме как с семьёй отмечать. Хотя мне понравилось. Взрослые устроили для детей всякие забавы и конкурсы. Из образа я выходить не стал и, забравшись на стул, громко продекламировал подходящий стишок. Получил в подарок от Деда Мороза кулёк конфет и больше старался не высовываться.

Взрослые гуляли до середины ночи. Пели, танцевали под патефон. Даже дед что-то сплясал. Похвастался мне, что костыль бросил, пользуется палочкой, но думает, что до лета и от неё избавится. Хромота останется, зато спину ему «починили». Надеюсь, что так оно и будет. Меньше года я живу в этом теле, а уже всех родственников воспринимаю как самых близких мне друзей.

Долго гулять и отмечать праздники в это время было не принято. Первое января выходной, а дальше работайте, товарищи. От Кузьмичёва, дедова соседа, я узнал, что опоздания на работу строго отслеживаются. Уйти раньше тоже нельзя, даже если всего на час – нужно оформлять полный день отпуска без содержания. Такая трудовая дисциплина заставила меня задуматься, когда и по какой причине руководители предприятий растеряют навыки держать коллектив в ежовых рукавицах.

В магазинах можно приобрести водку в любое время с момента открытия заведения. Позже, в семидесятых, введут ограничение и крепкими спиртными напитками разрешат торговать с одиннадцати утра. Основная причина этому была в том, что трудящиеся приходили на работу поддатыми. Несильно это нововведение помогло, кому нужно, срывались с рабочих мест и покупали спиртное после одиннадцати.

Сейчас с этим ещё строго. В народной памяти свежи воспоминания об арестах и за меньшие прегрешения. Люди работают без дураков – от звонка до звонка. Разве что в студенческой среде наблюдается некая вольница. Конечно, не в том заведении, где учится Илья.

Он после праздников неожиданно простыл. Застудился где-то на своих занятиях. К тому же кабинет, где Илья ночевал, из-за выхода на балкон оказался самым холодным местом у нас в квартире. Теперь-то я понял, почему мне выделили диван в холле. Илья же по ночам укрывался сверху шинелью, но этого оказалось недостаточно. Повезло, что бабушка вернулась наконец-то домой и устроила бурную деятельность по переселению Ильи. Укладывать его в столовой особого смысла не было. Эта комната немногим теплее кабинета. Раздобыв у кого-то из соседей раскладушку, бабушка устроила Илью напротив моего дивана, перекрыв дверь в столовую, которой мы не пользовались, предпочитая есть на кухне.

Холл, как я уже рассказывал, по размеру немного недотягивал до комнаты деда в коммуналке. Раскладушка встала свободно, оставив между моим диваном и спальным местом Ильи проход сантиметров в шестьдесят.

Ухаживать за больным вызвался я сам. Добросовестно приносил Илье чай с малиной, напоминал о приёме лекарств, измерял температуру и записывал её на листочке. Бабушка применяла всё, что могла позволить в этих условиях. Через три дня Илью на ноги мы не поставили, но парню стало гораздо лучше. Слабость никуда не делась, хотя до служебной поликлиники он добрался сам, где получил ещё три дня больничного и освобождение от физподготовки на полмесяца.

Илья удачно все крещенские морозы отсиделся дома в тепле. Скучно нам не было. Я отыскал в шкафу шахматы и предложил сыграть. Между раскладушкой и диваном свободно встал табурет, на него положили доску с шахматами. Илья играл весьма посредственно. Я пусть и не гроссмейстер, но детский мат поставил ему через несколько минут. Илью это сразу зацепило. Он и до этого не думал мне поддаваться, а тут уже стало дело принципа обыграть малолетку.

Бабушка к нашей забаве отнеслась благосклонно. Сама она занимался вывязыванием крючком кружевных салфеток. Это её Дарья Ивановна научила. Вязать бабушка предпочитала при свете настольной лампы. В холле было теплее всего, и вскоре бабушкин стул занял место в углу за столом с телефоном. Казалось бы, огромная квартира в три комнаты, а мы предпочли тесниться в холле, отапливаемом сразу двумя печками.

Илья выздоровел, стал ходить на учёбу, но теперь уже заболел я. И не просто сопли, а серьёзный бронхит. На улицу надолго я не выходил, а всё равно простыл. Бабушка ругала себя за то, что брала меня в магазины (покупать ту же муку на двоих), очень переживала и заботилась изо всех сил. Дед названивал мне с работы по три раза в день. Один раз даже заскочил после смены и принёс два яблока. Ночевать у нас дед категорически отказался. Ему от дома до работы десять минут пешком, а трястись в транспорте через пол-Москвы и ждать его на остановках он не хотел.

Выздоравливал я долго и муторно, тяготился всем этим неустроенным бытом, сквозняками в квартире и печным отоплением. Илья по утрам по-прежнему помогал бабушке. Вставал он часов в пять, убирал раскладушку, выгребал золу, затапливал печи, затем выпивал кружку чая и бежал на свои занятия. Ближе к февралю он стал использовать стол в столовой вместо письменного. У нас, оказывается, имелась обширная библиотека со всякими классиками марксизма-ленинизма. А Илье нужно было писать конспекты и сдавать зачёты.

Порой он засиживался до полуночи. Сквозь сон я слышал, как Илья ставит раскладушку и укладывается спать. Ему удавалось урвать отдыха от силы четыре-пять часов. Ну… не знаю, я даже в самом расцвете своих сил (прошлой жизни) в таком темпе долго бы не протянул. В воскресенье Илья отсыпался, но, на мой взгляд, этого было недостаточно для поддержания организма. Сам он не жаловался, хотя и намекал, что вот-вот отдохнёт. Вскоре Илья успешно сдал сессию и полетел домой.

Обратно мы его ждали не раньше, чем через полмесяца, предположив, что отдыхать парень будет все положенные дни. И каково же было наше удивление, когда Илья вернулся через неделю. Поведал нечто сумбурное про девушку, которая ждала-ждала и даже замуж согласилась выйти за молодого офицера, выпускника военного училища, но она никак не ожидала, что Илья продолжит учёбу. В общем, томиться в неизвестности следующие четыре года она не захотела и нашла себе другого.

Обычная, с моей точки зрения, ситуация. Лично мне вообще было не ясно, зачем Илье жена, которую он ещё не скоро сможет обеспечить жильём и достойной зарплатой.

Я так его и спросил:

– Зачем тебе жена?

– Хм… Братишка, подрастёшь немного, расскажу, – усмехнулся Илья.

– Я в курсе, чтобы детей заводить, – с непосредственностью ребёнка ответил я. – Дед говорил, что для этого жениться не нужно.

Илья хохотнул и продолжать дискуссию на «скользкую» тему не стал, переключив моё внимание на английский язык. Домашние занятия мы усилили. По некоторым обмолвкам я понял, что от успехов в этой области зависит распределение после выпуска и, собственно, дальнейшая карьера Ильи. С моей стороны возражений не было, хочет он свой отпуск посвятить учёбе, пусть занимается. Как оказалось, дома у родителей он не стал задерживаться ещё по той причине, что старшие сестра и брат уже обзавелись семьями и детьми.