С самими работами ситуация получилась двусмысленная. Как только я довёл их до ума, покрыл вернисажным лаком и задумался о том, где рамку взять, пришёл дядя Вова и забрал картины в своё управление. После сказал, что повесили в актовом зале. Моё имя и возраст там фигурируют.

Хотел Гагарина порисовать – порисовал.

Школьники продолжали занятия, и моё отсутствие никак не повлияло на учебный процесс. К директрисе я, конечно, зашёл, доложился, подарил две фотографии – меня и космонавтов. Вопросы о пропусках отпали сами собой.

Позже узнал от Светочки Романовой, что в некоторых школах Москвы уже введена новая форма.

– Для девочек? – изумился я.

– Для вас, пацанов! – возмутилась Романова моей дремучести. – Со следующего года во всей стране будет новая школьная форма.

– Слава богу, – обрадовался я тому, что не нужно будет носить фуражку.

– Бога нет, Гагарин это проверил, – прервал меня Миша Левинсон. – Ты что, не атеист?

– Атеист, самый настоящий, – заверил я. – Это я так, нечаянно сказал.

– Смотри при Ленке Скворцовой не ляпни, – предупредил Мишка.

От одноклассников я свою встречу с Гагариным и Титовым скрывал ровно до того момента, пока наша директриса не обязала меня выступить на общем собрании школы, посвящённом сорок четвёртой годовщине Октября. Вступил, рассказал, и совсем не то, что запомнилось от встречи, а что желали услышать преподаватели и школьники. Получил новое за это погоняло «Космонавт».

После я по эскизам и фото написал новый портрет Гагарина, который повесили в ленинской комнате школы. Там же, на стенде, оформили мои фото, где я запросто общаюсь с героями страны. Определённый прок от этого всего был. Меня перестали задирать и общались исключительно вежливо ученики любых классов. Постоянно слышал вслед шепотки: «Увахин, это сам Увахин». Ага. Сам изволил прийти в столовую и выпить компот с пирожком.

Но дяде Вове от меня требовалось нечто большее, чем просто рисующий мальчик. Он снова завёл околонаучные разговоры на тему телекинеза и телепатии. Немного поразмыслив, я выдал ему картинку обелиска с надписью. Март (точную дату не помнил) 1967 года, «Ю.А. Гагарин. Погиб при испытательном полёте».

Полковник прочувствовался, рисунок к груди прижал и быстро ушёл. Я же стал прикидывать, чем ещё «родное и любимое» КГБ осчастливить? Примерную дату смещения Хрущёва я знаю. И как это художественно отобразить? Так и не придумал, решив, что времени у меня ещё достаточно. А чего-то другого важного, что произойдёт в ближайшем будущем, я так и не вспомнил.

Новый 1962 год я привычно отмечал с бабушкой и дедом. Единственные родные, по-настоящему родные для меня люди в этом мире. Всегда искренне радуются моим успехам, готовы безвозмездно помочь. Квартирка у них теперь своя, однокомнатная, и для меня в ней имеется мягкое раскладное кресло. Где только достали? Не знал, что у нас такие производят.

Бабушка перестала уже восхвалять Хрущёва, но на новогодней ёлочке игрушки в виде кукурузы висели. Кукурузная компания шествует по стране. Повезло, что с меня никто не требовал картин прославляющих сельское хозяйство.

Стены комнаты родственников сплошняком были увешаны моими живописными работами и рисунками. Бабушка гордилась, дед был более прагматичным, не воспринимал серьёзно мою живопись. На Новый год как раз пристал с вопросом, куда я дальше по жизни?

– В КГБ, конечно, – озадачил я деда. – Буду шпионов искоренять.

Дед эту, как он называл, «НКВДшную братию» никогда не любил, и вдруг я с такими заявками.

– Дед, прекрати, – не дал я ему высказаться. – Идёт холодная война и от того, как наша страна себя поставит, зависит будущее.

Родственник покряхтел, закурил и перечить мне не стал. На самом деле у меня были большие сомнения, что на Лубянке меня примут с распростёртыми объятиями. Пока я у них вроде ручной забавной зверюшки. Мальчик гениальный, но как это использовать, они, похоже, так и не придумали. Иначе к чему эти вопросы о телепатии?

У меня же были планы заявить о себе конкретно в этом году. Уже весной я стал готовиться к тому, что случится в ноябре–декабре. А именно к выставке, посвященной тридцатилетию Московской организации Союза художников РСФСР.

Алексей если и удивился странным ракурсам скелетов, которые ему приходилось держать на весу, то ничего не говорил. Я же, забравшись ногами на подоконник, рисовал много в графике, оставив временно живопись. У преподавателей института я был на особом счету и мне никто не мешал. Даже показалось, что годовую оценку выставили немного завышенную. Я очередной портрет Гагарина представил, скромно повесив рядом свои фото, это чтобы никто не усомнился в том, что я лично Гагарина видел.

По слухам, пока только художник Николай Бут из мастерской Грекова удостоился чести написать портрет Гагарина. Ну и я, конечно. Преподаватели оценили это и пожелали дальнейших успехов.

К лету я был готов подготовить серьёзную работу для будущей выставки в Манеже. По задумке, у меня был триптих (три картины). Назывался он «Почему люди не летают как птицы».

На первом полотне пожилой мужчина (дед в майке алкоголичке и мятых штанах) и название: «Почему люди». На второй картине будет изображена бабушка с сумками под названием «Не летают». Третья самая сложная и спорная – «Как птицы». В качестве натурщицы я присмотрел Светочку Романову. К пятому классу она похорошела и отрастила длинные косы. Невольно я стал завидовать Мишке, который первым подсуетился и застолбил за собой эту красавицу. Отбивать у друга девочку я не собирался, поскольку меня она интересовала в качестве натурщицы. И здесь потребовались долгие согласования с ее родителями.

Дяде Вове я расписал все роли и пожелания к будущему триптиху. Он своих бойцов куда-то на карьер за песком сгонял. Шесть мешков привезли и на даче в нужном месте высыпали. На сам карьер я с Алексеем тоже ездил. Сделал несколько этюдов при разном освещении. Мой сопровождающий уже давно ничему не удивлялся. Раз хочется мне песок запечатлеть в этюдах, значит, нужно для чего-то. Почему я выбрал именно песок? Мне требовалось для фона нечто нейтральное, но не искусственное. Песок и по цвету, и по фактуре подошёл лучше всего.

С начала лета я начал самую большую и серьёзную работу за всё время моего попаданчества

С дедом в качестве натурщика проблем вообще не возникло – он напялил на себя старую одёжку, встал где нужно и голову задрал. То, что внук с этюдником и прочими своими прибамбасами сидит на крыше веранды, его несильно взволновало.

И дед, и ракурс получились идеальные. Это не был вид точно сверху на фигуру. Дед стоял так, что его было хорошо видно с передней стороны. Разве, что ракурс был необычным. На фоне песка одинокая фигура в той самой майке-алкоголичке. В глазах безнадёжность и тоска. Для лучшей передачи тоски я рядом с собой бутылочку водки ставил, обещая отдать её после завершения сеанса позирования. Емкость была маленькая, так называемый «мерзавчик» на двести пятьдесят грамм, но у меня их было закуплено и припрятано много. Стимул сработал отлично.

С бабушкой пришлось дольше повозиться, чтобы получить нужное выражение лица.

– Ба, представь, что эти сумки тянут тебя вниз, – взвывал я – у бабушки в одной руке была сетка с картошкой, в другой объёмная сумка. – И ты не можешь с таким грузом взлететь.

– Саша, я и без этих сумок не взлечу, – посмеивалась бабушка.

– А ты сделай вид, что хотела! – приказывал я.

Третьего моего натурщика – Светочку Романову – на дачу пришлось привозить вместе с родителями. До этого мы подробно обсудили платье и его расцветку, вернее, полное отсутствие таковой. Я сам выбирал белый шёлк и так называемый газ, сам рисовал эскиз наряда и долго спорил с маминой портнихой. Романовы платье дочери оплатили сами и искренне недоумевали, зачем мне всё это. Рассказал им общую концепцию своего триптиха. Что Света будет символом молодых умов, мечтателей, которые не только мечтают, но и летают в своих фантазиях.