– Если спросят, скажем, что мы родственники Вадима, – прошептала Саша, нервно оглядываясь.

– Никто тебя ни о чем не спросит, – успокоил ее Олег.

Он легко и быстро открыл дверь в коттедж, где произошло первое убийство.

– Заходи. Ты что, боишься?

– Конечно, боюсь. А ты нет?

Олег негромко рассмеялся:

– До чертиков.

– Господи! Кого я спрашиваю?

Саша постаралась взять себя в руки и унять противную дрожь в коленках, которая преследовала ее с того самого момента, как они спрятали машину в придорожных кустах и отправились к дачному поселку. Было шесть часов вечера, достаточно рано, чтобы не включать свет и не привлекать внимания соседей.

В доме было пусто, тихо и прибрано. Нигде не валялось ни одной бесхозной вещи. Обстановка сразу же напомнила о том, что Виктория работала в художественном салоне – здесь обнаружилось множество стильных вещиц, подобранных со знанием дела.

– Что мы будем искать? – понизив голос, спросила Саша. – Менты наверняка уже все перерыли.

– Это была твоя идея, – пожал плечами Олег. – Ты сама сказала: у оперативников неполная информация. А мы, дескать, вооруженные знаниями, сразу что-нибудь узрим.

– Мог бы еще в Москве объяснить мне, какая я дура. – Саша осторожно двигалась по гостиной, разглядывая акварели на стене. – Не думаю, что Вадим захочет проводить здесь уик-энды. Хотя что это я? Домик ведь не Вадиму принадлежит.

– Это правда? А кому же? – заинтересовался Олег.

– Первому мужу Виктории – Яновскому.

– Ты его знаешь?

– Видела один раз, – неохотно сказала Саша.

С Яновским она встречалась в пору активного флирта с Анисимовым, и теперь, рядом с Олегом, эти воспоминания показались Саше какими-то неудобными.

– Что ты о нем знаешь? – спросил Олег, заглядывая под диванные подушки и обследуя кресла.

– Да так, ерунду. Зовут его Сергеем. Он коммерческий директор какой-то невнятной фирмы. Вроде бы занимается мебелью.

– А как себя ведет? Сорит деньгами, любит бывать в компаниях? Ночные клубы, выпивка? Или же он трудоголик? Что ты о нем скажешь?

Саша сморщила нос:

– Он похож на неудачника.

– Вот так-так! Виктория Карташова выбрала себе в мужья неудачника? По тому, что я успел о ней узнать, это звучит невероятно.

– Думаю, Яновский в какой-то момент, что называется, попал в струю. Вика сцапала его в самую пору расцвета. Потом у него что-то не заладилось, и последовал разрыв. Можно расспросить Вадима.

– Не стоит, – с прохладцей сказал Олег.

Саша отправилась в спальню, открыла шкаф и мгновенно наткнулась на голубой брючный костюм, который был ей хорошо знаком. «Интересно, зачем Вика сплавила практически новую и очень дорогую вещь на дачу?» – подумала она. Потом, потянув за рукав пиджака, наполовину вытащила его из ряда другой одежды и не удержалась от возгласа:

– Черт возьми!

– Что такое? – спросил Олег, появляясь в дверях. – Ты что-то нашла?

– Послушай, странное дело... – Саша сняла костюм вместе с вешалкой и держала перед собой, внимательно разглядывая. – Помнишь, я тебе рассказывала, как Ада Анисимова в первый раз явилась в «Триаду»?

– Помню. Она мечтала стать похожей на Викторию, если я правильно понял.

– Особо она интересовалась, что за наряд приобрела Виктория для пятничной съемки.

– Так-так.

– Она буквально выпытывала у Анны, в какой бутик та водила Викторию. Помчалась туда, купила вот этот самый костюм, возвратилась к нам и у нас же сразу переоделась.

– Подожди-подожди... – Олег сунул пальцы в узкие карманчики джинсов и стоял, задумчиво сдвинув брови. – Как так – этот самый костюм? Мы в коттедже Виктории. Это должен быть ее костюм.

– А вот фиг тебе, – Саша потрясла вешалкой перед самым носом Олега. – Это костюм, который купила Ада. Я-то знаю. Мы еще спорили, чем один отличается от другого. У этого рукав – реглан, а тот пиджак был классического кроя. У этого ложный карман вверху, у того были только два нижних кармана. Я отлично помню, как мы обсуждали все эти детали.

– Но, может быть, детали ты помнишь и отлично, вот только пиджаки перепутала. Этот все же Викин?

– Даже если ты станешь меня намеренно запутывать, у тебя ничего не выйдет. Кроме того, есть ведь еще и девочки, они могут подтвердить. Кстати, – спохватилась Саша, – я сегодня еще никому из них не звонила.

– И не будешь, – пообещал Олег.

– Как так? Я ведь с ними совершенно определенно договорилась! Они станут волноваться. Да что там – просто с ума сойдут. Женька наверняка помчится в свою прокормную квартиру проверять, была ли я там.

– А ты была там?

– Нет.

– Хорошо. Это очень хорошо. Если за тобой, Александра, охотится убийца, он поступит, как недавно я: будет ждать, когда ты подашь весточку своим девочкам. И милиция наверняка уже сеть на тебя раскинула.

– Выходит, я в дерьме, а ты весь в белом? – раздраженно спросила Саша. – Не боишься замараться?

Олег ухмыльнулся, с задорной укоризной глядя на нее:

– Не заводись, Александра. Помни: на сегодняшний день я твой самый верный друг.

– Когда я пойму, в чем твоя корысть, – отозвалась Саша, – мы вернемся к вопросу о дружбе.

– Опять ты приняла позу кактуса.

– Пошляк!

Повесив костюм на место, Саша принялась за ящики комода.

– Виктория проводила здесь довольно много времени, скажу я тебе. В доме есть абсолютно все.

Наткнувшись на парик, она повертела его перед собой, потом надела на кулак и вытянула руку, разглядывая. В конце концов позвала:

– Олег! Пойди сюда. Еще одна странная находка.

– Парик? Чем же странная? На всех вещевых рынках их продают. Даже моя мамочка себе купила к осени, чтобы шапку подольше не надевать. Или для тебя лично парик – это вызов?

– Ты видел фотографию Виктории?

– Нет, откуда?

– Мало ли. Так вот, Виктория Карташова была брюнеткой. В нашем салоне ей сделали короткую стрижку. Примерно вот такую, – она показала на парик. – Зачем ей нужно было покупать парик того же цвета, что и собственные волосы? И почти такой же длины? Ну, девочки подстригли ее покороче, но, в сущности, она и раньше носила короткую стрижку.

– Я же говорю – вместо шапки, – объяснил Олег. – Она ведь ездила в машине, могла запросто обходиться этим паричком даже в морозы.

– Никогда женщина не наденет на свои волосы точно такой же парик. Это нонсенс. Если бы она даже выбирала его себе как шапку, коли ты уж так настаиваешь, то наверняка польстилась бы на что-то другое.

– Ну а вывод, вывод? Ты ведь к чему-то ведешь, я правильно понимаю?

– Помнишь, я тебе рассказывала, что Викторию сначала подозревали во вранье? Местные рыбаки уверяли, что она в пятницу, как обычно, приехала на своих «Жигулях» в коттедж. И, между прочим, была, по их описанию, в этом самом голубом костюме.

– Я понимаю ход твоих мыслей. Ты хочешь сказать, что Ада Анисимова в день своей смерти выдавала себя за Викторию?

– Вот именно! Она приехала сюда в парике и костюме «под Вику». Скорее всего, Ада вовсе не ревновала своего муженька. По крайней мере, в тот день. Ей и костюм-то нужен был именно пятничный, не забыл? Ей для чего-то понадобилось сыграть роль Виктории.

– Черт побери! Это меняет все дело! Допустим, убийца сидел в саду перед пустым коттеджем и поджидал хозяйку, которая по пятницам после работы сразу же отправлялась за город. И вот он видит, как она подъезжает. Даже если они знакомы, вряд ли он рассмотрел как следует ее лицо. Потом, когда женщина подходит к окну, он прицеливается и стреляет.

Саша скорбно покачала головой:

– Не пойдет. Хорошая версия, но – не пойдет. Когда в Аду выстрелили, она была в джинсах, футболке и без парика. Ты не видел ее волосы – копна роскошных светлых волос, их никак нельзя было не заметить из сада.

– А если этот тип сначала выстрелил, а потом уже понял, что обознался?

Саша скривилась.

– Может быть, Аду переодели уже после смерти? Хотя нет, это вряд ли. Следов осталось бы значительно больше, и другого порядка. Убийца застрелил ее и смылся, в дом не входил, тело не трогал.