– Значит, версия об ошибке отпадает.

– Только на первый взгляд, – возразил Олег. – На самом деле уж очень подозрительным все это выглядит. Не может быть, чтобы тут не было никакого подвоха.

Они продолжили осмотр дома, но больше ничего необычного не обнаружили.

– Я хочу есть, – наконец не выдержала Саша. – И чашечку кофе неплохо бы выпить.

– Что ж, думаю, можно двигать отсюда, – согласился Олег. – Кстати, Борисовка – это ведь не сам дачный поселок, а деревня неподалеку?

– И колхоз. Кажется, если проехать пару километров, можно наткнуться на местный общепит.

Олег не стал уточнять, откуда у его спутницы такие сведения. Он, естественно, предположил, что она когда-то побывала в этом коттедже с Анисимовым, и поэтому промолчал. Так же молча они добрались до машины и выехали на шоссе.

– Туда, – показала Саша.

Она прекрасно поняла, что Олег сильно преувеличивает степень ее близости с Вадимом Анисимовым, но решила его не разубеждать. Ей нравилась его реакция.

Весь культурно-экономический центр Борисовки раскинулся вокруг площади, на которой находилась конечная остановка местного автобуса. Здесь было вполне пристойное кафе, несколько магазинов, аптека и целых два газетных киоска.

– Ты иди посмотри, что там можно заказать, а я сбегаю за сигаретами, – сказала Саша, выбираясь из машины.

В магазинчике, куда она зашла, было сумрачно и прохладно. Дородная продавщица, облокотившись о прилавок животом, вполголоса обсуждала с местными бабками какую-то животрепещущую тему. Разглядывая стеллажи, Саша не сразу поняла, что ее заинтересовало в их разговоре, но внезапно прислушалась и замерла на месте.

– Говорят, эту девку-то, с косой, которая ходила к Прасковье, тоже убили. Давеча к Семенычу участковый приходил, он-то знает.

– Прасковья небось спужалась?

– Иди ты, спужается она. Ей уж, почитай, девяносто второй год пошел. Она уже ничего не пужается.

Сплетницы захихикали. Саша подошла к ним сзади и кашлянула. Бабки испуганно всполохнулись.

– Здравствуйте, – осторожно начала Саша. – Я услышала, что вы про Прасковью говорите. Просто я как раз к ней приехала и подумала, что вы мне подскажете, где она живет...

Старухи молча уставились на нее. Смотрела и продавщица.

– А чаво тебе у ней надо? – подозрительно спросила самая говорливая бабка и склонила голову к плечу, как любопытная синица. На ней был белый ситцевый платочек в мелкий горох и толстое коричневое платье, совсем неподходящее, по меркам молодых теплокровных горожан, к летней погоде.

– Разговор один есть, – заговорщическим голосом сказала Саша. – Приватный. То есть секретный.

Она напустила на себя важный вид и глядела на них со значением.

– Заходи в деревню с левого краю, третий дом как раз Прасковьин. Она небось таперича телевизер смотрит. «Псих-факт», что ли.

– «Пси-фактор», – усмехнулась Саша.

Встреча с девяностодвухлетней бабкой, интересующейся паранормальными явлениями, слегка ее смущала. Но упускать такой шанс, конечно же, было нельзя. Она купила целый мешок карамели, сушек и пряников, потом прибавила к ним большую коробку ассорти «Русские узоры». Экипировавшись таким образом, Саша отправилась в кафе.

Олег сидел за круглым кособоким столиком с металлической окантовкой и что-то уплетал. У него был жизнерадостный вид, и у Саши даже сердце разок екнуло, до чего ей стало приятно, что это именно ее поджидает здесь такой классный мужик. Олег был в светлых джинсах и черной футболке, волосы слегка встрепаны. Весь так и лучится обаянием.

– Я заказал тебе салат и жареное мясо, – сообщил он, когда Саша уселась напротив. – Не возражаешь? Слушай, у тебя такие глаза...

Саша подумала, что заговорщические, и подмигнула. Но Олег продолжил:

– Стильные. Цвета мокрого асфальта.

– А у тебя? Кажется, зеленые. Да, точно, как бутылочное стекло.

– Какое сравнение!

– Еще бы! Я же журналист.

– Почти поэт, – поддакнул Олег. – Продолжай, продолжай.

– Что? Описывать твои глаза? Ну... Они как дно у старого пруда, – приняла вызов Саша. – Илистые и опасные.

– Почему опасные?

– В иле могут прятаться ржавые консервные банки.

– Замечательно. А еще?

– Еще? – Саша пристально посмотрела на Олега. – Еще они в крапинку. Как шкура старого крокодила. Доволен?

– Да. Особенно если учесть, что это контактные линзы. – Он хихикнул, как проказливый школьник.

Саша тут же подумала, что будет жаль, если он и в самом деле окажется аферистом. «Интересно, если я узнаю про него что-нибудь криминальное, хватит ли у меня духу сдать его властям?»

– Я тут заполучила один местный адресочек, – вслух сказала она. – Некая Прасковья. По слухам, с ней беседовала девка с косой, которую недавно убили. Ничего себе информация?

– Леонтьева, – сообразил Олег. – Интересно, дошли ли эти слухи до местной милиции?

– Может – да, может – нет. Надо проверить.

– Пойдем прямо сейчас?

– Думаю, не стоит ждать. Бабке девяносто два года. Каждый день уменьшает наши шансы.

Через двадцать минут они уже сидели за столом перед электрическим самоваром. Прасковья улыбалась им полупустым ртом и радостно кивала перед тем, как ответить на какой бы то ни было вопрос.

– Эта бабка выглядит бодрее, чем курсант на параде, – шепнул Олег, обжигая Сашино ухо придыханием.

– Не отвлекайся, – Саша подтолкнула его локтем, как обычно делают приятели. И тут же подумала, что в ответ он вполне мог бы ущипнуть ее или дернуть за волосы. Ей такая перспектива не понравилась.

«Опять я веду себя не так, как надо, – тоскливо подумала она. – Когда мужик мне не нравится, я его почем зря оскорбляю. А когда нравится – начинаю вести себя, как товарищ по пионерскому отряду».

Олег, правда, не собирался ее щипать. Он переключил все свое обаяние на старушку, которая то и дело подливала себе в чай «Бальзам Биттнера», отчего глаза ее сделались подозрительно блестящими.

– Деваха эта, Настюха, ходила по деревне, – рассказывала повеселевшая Прасковья, – и всех расспрашивала про пятницу.

– Про какую пятницу? – уточнил Олег.

– Про ту, кады дачницу убили. Там, в ихнем поселке.

– И вы ей сообщили что-то сногсшибательное, – утвердительным тоном заявила Саша. Она очень боялась, что бабка по какой-нибудь темной причине начнет отпираться.

– Сестру ж ее убили, – пояснила Прасковья. – А я что? Я только одно ей и сказала. Что кады ехала с рынка, видала в автобусе самого. Хозяина.

– Погодите-погодите. Какого хозяина? – не поняла Саша.

– Председателя колхоза, что ли? – спросил Олег.

Бабка разразилась смехом, откинулась назад, потом промокнула глаза кончиком своего платка.

– Да нет, хозяина дома ентого. Сережа его звать. Видный такой мужчина, все время в галстуке ходит. Даже когда сюды ездит, галстук не снимает. Интеллигентный.

– Хозяин коттеджа – это Яновский, – обернулась Саша к Олегу. – Сергей Яновский. Мы же только что о нем говорили.

– Точно, Яновский, – обрадовалась старушка. – Я его Сережей зову. Случайно-ть с им познакомились. На рынке. Помнится, года еще три назад...

– Это утром было? – перебил ее Олег, предполагая, что на рынок старухи ездят ни свет ни заря. – В каком он автобусе приехал?

– Чавой-то утром? Я надумала петрушечку продавать аккурат к пяти, к электричке. Многие уж едут в это время из города, по дороге заходят на базар, а тута я с петрушкой.

– Так во сколько этот автобус шел? – уточнила Саша. – Где вы Яновского встретили?

– В шесть часов вечера. Тютелька в тютельку он подъезжает, жаловаться нечего.

– И вы Насте Леонтьевой рассказали, что видели Яновского в этом самом автобусе?

– В точности так.

– Вы еще кому-нибудь про это рассказывали? – вкрадчиво спросил Олег.

– А никто не спрашивал.

– А милиция?

– А чаво милиция? Милиция ничаво не спрашивала. Они дачников шерстили, соседей, значит.

Олег с Сашей переглянулись.

– В автобусе было много народу?