Она любит меня.

Его доверие коварной демонице просто бесило.

Почему он не может чувствовать того же по отношению к Оливии, она — бывший ангел, который никогда в жизни не лгал? Почему он постоянно старается оттолкнуть ее от себя?

Дверь в спальню открылась, Аэрон неуверенно шагнул к ней.

Легион уцепилась за него, улыбаясь.

Он быстро выпрямился и повернулся к ней.

Она надела одну из его футболок и тренировочные штаны, и то и другое висело на ней мешком.

— Теперь счастлив? — спросила она, кружась на цыпочках.

— Это всё…

что я смогла отыскать.

Но ты знаешь…

как нелепо я смотрюсь в этом? А я хочу…

выглядеть классно.

В ее речи снова появилось много запинаний.

Он отодвинулся от нее, поближе к Оливии.

Оливия погладила его по плечу, он ощутил покалывание, ее сердце забилось быстрее.

Соприкосновение.

— Нам с Оливией нужно отправиться в город.

Ты остаешься здесь.

И я надеюсь за это время

ничего не случится.

Мне нужно будет поговорить с тобой, когда я вернусь.

Ее призывная улыбка быстро сползла с лица.

— Что! Нет.

Проклятье, нет.

Я собираюсь…

с тобой.

— Ты остаешься, это не обсуждается.

Он раздраженно топнула ногами.

— Почему ты…

берешь с собой этого уродливого ангела?

Я не уродливая!

— Она нужна мне, — это всё, что произнес Аэрон, но в его голосе были стальные нотки.

Нотки раскаленной стали.

Шипение вырвалось изо рта Легион, и она подняла свой пристальный взгляд на Оливию, которая всё ещё выглядывала из-за спины Аэрона.

В этом взгляде Оливия ощутила столько ненависти, сколько никогда не видела в жизни.

— Только прикоснись к нему, и я…

убью тебя.

Понятно…

тебе?

Казалось, что в эти слова она вложила всю глубину своих эмоций, всё огорчение.

— Ты не будешь вредить ей.

Не поворачиваясь к ней, Аэрон обнял Оливию за талию, его пальцы крепко удерживали ее.

— Больше никаких угроз.

Ты понимаешь это? Я не разрешаю тебе.

Легион крепко сжала губы, на мгновение воцарилась тишина.

Затем она улыбнулась.

Натянутой приторной улыбкой.

— Несмотря на то…

что ты сказал, Аэрон.

Я люблю тебя и…

хочу, чтобы ты был счастлив.

Ложь.

Оливия услышала это в голосе демона.

Не когда та говорила о любви к Аэрону, а когда она пообещала оставить Оливию в покое.

Ей придется быть начеку, она уже видела демона в деле и знала не понаслышке, какие они коварные, сколько вреда они могут причинить.

— Попробуй, — сказала она, несмотря на медоточивый голос, в ее словах звучал вызов.

Не стоит беспокоиться об этом сейчас.

— Потому что я собираюсь сделать нечто большее, чем просто прикасаться к нему.

Правда.

Аэрон повернулся к ней и посмотрел на нее испытующим взглядом.

Его подопечная изменилась с тех пор, как он поцеловал ее у Джили, его грудь поднималась и опускалась, как будто он не мог отдышаться.

— Ни

единого

слова

об этом

больше

от

тебя, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Поцелуй его…

На сей раз она не могла сопротивляться.

Будь проклята эта тьма, она прижалась к нему, встала на цыпочки, и приблизила свои губы к его.

Легион нужно узнать, что Оливия решительно настроена заполучить этого мужчину.

Обладать им всеми возможными способами.

Ее язык скользнул в его рот, не на короткий миг.

Не просто, чтобы ощутить его вкус.

Он подчинился, ясно давая понять, что жаждет большего, чем удивил ее и подхлестнул ее желание, но она заставила себя остановиться и отпрянуть от него.

— Идем, Аэрон, — сказала она.

У нас куча дел.

У нас двоих.

Не оборачиваясь к Аэрону или к проклятой Легион, она отправилась прочь, как будто будто ее нисколько не ужасали события этого дня.

— Я ничего не вижу, — прошептал Аэрон.

Слишком темно.

— Причем, неестественно темно.

Ни малейшего проблеска света, фонарик, который он захватил с собой, почти не светил, его свет просто растворялся в клубящейся густой мгле.

— Этой ночью мне являлся Лисандр, он сказала, я в любом случае останусь ангелом после того, как мое время здесь истечет.

— Я думаю, я могу…

— Шшшш

Там голос.

Он не хотел, что она стала мишенью.

На самом деле, эта мысль бесила его, и за это он мог упрекнуть только себя.

Он не должен был брать ее сюда, независимо от того представляет угрозу Ночной Кошмар или нет.

Он просто… он не мог оставить ее в опасной близости к Легион.

Или в непосредственной близости к Торину.

К тому же он обещал показать Оливии неприглядную реальность его жизни.

Какой же я дурак.

Дурак, тонущий среди шторма, который сам же его и спровоцировал.

Желание завладеть Оливией… заметь, оно нисколько не уменьшилось.

А только возросло.

Ревность кровожадной псевдо-дочки обренулась в конце концов против ангела, заметь.

Обещание убедить ангела вернуться домой…заметь, как же он ненавидит себя за это обещание.

Отослать ее прочь, никогда не узнать, как она там живет?

Мучительно!

— Она спит, — сказала Оливия, повышая голос.

— Она может проснуться, — сказал он сквозь зубы.

Не обращая внимания на тьму, он прокрался внутрь, нащупал стену и продолжил путь вдоль нее в дом Скарлетт, который на самом деле был подземной усыпальницей на местном кладбище, какая там…обстановка? гробы? он не знал, что может поджидать впереди, вероятность того, что Оливия окажется втянута в кровопролитие вызывала в нем дрожь страха, смешанного с яростью.

Как он сможет защитить ее в подобном месте?

— Она не проснется, я клянусь.

В любом случае.

Если мое время ещё не ушло, возможно я могу…

Слова Оливии замерли на ее губах, он остановился, обернувшись.

Она наткнулась на него и проворчала.

Он почувствовал ее лишь слегка, и наслаждался этим соприкосновением.

Нежная, теплая.

Возбуждающе.

Этого было достаточно, чтобы его тело пришло в готовность.

Снова.

Моя, — сказал Гнев.

Я знаю.

Ты говорил это.

Каждый долбаный раз.

И Аэрон сдался ему, перестал волноваться.

Потому что…

Нет.

Не делай этого.

На миг воцарилось молчание, их дыхание было единственным звуком.

Воздух был затхлым от старости, пыли и смерти, но он мог бы наслаждаться эти мгновеньем вечно.

Рядом с ним, она была в безопасности.

С ним вместе.

— Можешь что?

— Вот это.

Засияли крошечные лучики света.

Он моргнул, протирая глаза.

Эти лучики исходили от ее кожи, осознал он, соединяясь вместе и увеличивая яркость.

Яркость возросла настолько, что разогнала тени прочь, а его глаза слепило.

— Как…

Медленно она усмехнулась, ее лицо светилось, сияло подобно звезде, черные ресницы обрамляли ее небесно-голубые глаза.

Он готов был целовать даже воздух вокруг нее.

Не смей.

Но теперь, когда он знал ее вкус, теперь, когда он чувствовал как она трепещет рядом с ним, как он предполагал сопротивляться?

Легион.

Лисандр.

Свобода.

О, да.

Будь он проклят.

— Смертные иногда терялись во тьме и я указывала им путь обратно.

Оливия переступила с ноги на ногу, и отодвинулась, опустив подбородок.

— Скарлетт за тем углом.

Я могу чувствовать ее.

— Спасибо тебе.

Решительным движением, Аэрон заставил себя отвернуться от нее.

Его глаза опечалились, потеряв ее из вида.

Гнев, тоже, завыл протестуя.

Спокойно.

Мы пока ещё с ней.

Аэрон приказал себе отбросить грязные мысли, и вскоре оказался в импровизированной спальне.

На полу в некоторых местах торчали шипы, они опасно блестели и были надежно прикреплены.

Они соединялись проводами с дальним углом комнаты, посреди всего этого веселья стоял гроб.