Марина стояла за круглым столиком, задумчиво пережёвывая дешёвые бутерброды и запивая обычной минералкой, на большее не хватило денег. В душной забегаловке было грязно, но она не обращала на это внимания, а была рада уже тому, что это место существует и у неё, наконец-то за последние сутки появилась возможность перекусить.

Она смотрела сквозь запотевшее окно на снующих за ним людей, понимая, что скоро ей придётся выйти к этой толпе, чего ей совершенно не хотелось. Не только потому, что начался дождь и по тротуарам потекли серые ручьи, а у неё не было ни зонта, ни плаща, ни подходящей для этой погоды обуви. А ещё потому что…

— Господи, как я докатилась до такой жизни? У меня два высших образования, свой дом там, на Родине, муж в конце концов…а я должна прозябать в чужой стране и просить милостыню, чтобы не умереть с голоду и вернуться домой. Муж… — от одной мысли о нём ей становилось ещё тоскливее. Не от того, что она скучала по нему, а от того что…ей хотелось домой, но не к нему.

Был бы он другим, хоть чуточку другим, она ни за что бы не сбежала от него и никогда бы не оказалась здесь, в этой грязной стране. Не застряла бы где-то между, успев покинуть родную землю и не успев добраться до нужного места.

С мужем она прожила пять лет, и это были не лучшие годы её жизни. Муж своей ревностью совсем её вымотал, постоянные упрёки, недоверие и полный контроль с его стороны превратили её из жизнерадостной весёлой девушки в нелюдимую затворницу, не смевшую поднимать глаза на посторонних, одной выходить из дома или принимать какие-либо решения без его ведома. Кроме ревности, он давил её полным неуважением к её мнению и никогда с нею не советовался, не зависимо от того, касалось ли это каких-либо дел в доме или её лично. Он всегда ставил её в известность, только после того, когда решение было принято, и уже возражать не имело смысла.

Марина пыталась изменить такое положение, но все её попытки сводились к нулю, после того, как встречали полное безразличие с его стороны. Уйти от него раньше она не могла, боялась, знала, что найдёт и вернёт обратно. И тогда её жизнь превратится в полный ад.

Луч надежды мелькнул, когда она узнала, что можно нелегально уехать в Европу. В то время многие туда выезжали в поисках работы, но их пребывание там было незаконным и они вынуждены были скрываться.

Марина понятия не имела, как люди туда попадали, и чем это могло грозить ей. Всё, чего она хотела, это вырваться из золотой клетки на свободу и скрыться от мужа-тирана. Поэтому долго не выбирала и ни с кем не советовалась. Выбрала первое попавшееся предложение, оформила нужные документы, заплатила необходимую сумму и…

Но на полпути что-то пошло не так. Она так и не поняла, что именно. Возникли ли у её проводников проблемы с властями или это были аферисты, целью которых было лишь получить деньги с клиента. По договору, её должны были переправить в богатую процветающую страну Европы, и при этом без проблем пересечь все границы, что были на пути. Но вместо этого её бросили, ничего не объясняя, в грязной и бедной стране, где-то в глубинке, где почти не было транспорта, без денег и документов. Ей едва удалось уговорить водителя грязного автобуса довезти её до ближайшего населённого пункта, который назывался городом, но на вид уступал любому среднему селу в её родной стране.

О продолжении пути теперь не могло быть и речи, ей нужно было возвращаться обратно домой, пусть к мужу, пусть в клетку, но выбираться из этого болота.

— Главное до границы добраться. Слава Богу, мы пересекли только одну и там, с той стороны, я буду уже дома. Как я переберусь? Не знаю, там что-нибудь придумаю. Навру чего-нибудь нашим пограничникам. Буду просить, умолять. Они же свои, поймут…А если не поймут? А если посадят? Ну и пусть, только у себя дома. Этим бы не попасться, а тем, с той стороны я с радостью, сама к ним пойду, лишь бы добраться к ним.

С такими невесёлыми мыслями она доедала свой дешёвый обед и не сразу обратила внимание, что к ней присоединился мужчина средних лет и странно на неё смотрит. В его взгляде было что-то простаковатое, радостное и растерянное.

За сутки пребывания здесь она уже поняла, что ни русский, ни какой другой язык тут почти никто не знает, и все говорят только на местном, что её страшно раздражало. Она с большим трудом объясняла всем, к кому обращалась, что ей нужно. Но её или не понимали совсем или просто не хотели слушать. Иногда давали пару монет и отворачивались.

И вот сейчас, увидев перед собой этого, как ей показалось, простачка, у неё возникло желание вылить на него всё своё раздражение на своём родном языке. Уж чего-чего, а с ним говорить по ихнему она не собирается.

— Ну, что уставился? — обратилась она к нему. — Небось ни бельмеша не понимаешь? А и фиг поймёшь! Какого тебе нужно от меня? Думаешь, я девушка по вызову? Хочешь мне в сукинёры записаться? Не дождёшься. Я телом не торгую. Да, я вижу, костюмчик на тебе ничего, странно, что ты в такое место зашёл. Небось выискиваешь жертву. Ну, чё глазками хлопаешь? Впервые такую речь услышал? Это тебе не ваш картавый, только вам одним понятный, это великий могучий русский. Хочешь, подробнее тебя с ним познакомлю? — она стала вспоминать крутые русские словечки, которые ей сейчас очень хотелось применить. И так, чтоб от души, чтоб вложить в них всю свою злобу на весь мир и на саму себя, за то что влипла в такую ситуацию.

— Ты хочешь сказать мать-перемать или что-то в этом роде? — произнёс незнакомец, от чего у неё минералка плеснула через нос, а из глаз брызнули слёзы.

— Тише-тише. — похлопал он её по спине. — Нельзя же так реагировать на родную речь. Всё в порядке?

— А что все сукинёры знают русский? — проговорила она, мысленно отправив себя куда-то на панель, откуда нет пути назад.

— Все кто? — удивился незнакомец, но она его не слушала.

— Ты сейчас меня заберёшь? Но я не хочу! Я не пойду с тобой никуда!

— Успокойся, я тебя никуда не заберу. Я не хотел тебя пугать. У меня к тебе есть предложение и ты вправе от него отказаться, но если ты согласишься, я тебе хорошо заплачу. И безопасность я тебе гарантирую.

— Я же сказала, что я телом не торгую!

— Тебе этого и не надо делать. Твоё тело мне не нужно. Вернее… — он замялся, а её понесло. Теперь она не стала долго думать, какое слово ей применить. Употребляла всё, что приходило на память, показав всю крепость и богатство великого могучего.

Он терпеливо ждал, когда она устанет и следил только, чтоб она не выбежала из кафе. Но она и не собиралась. Ругаться вот так, безнаказанно, от души, высказать всё, что она думает, выпустить на волю всю злость, что накопилась у неё за последние дни…да что там за последние дни, за всё время проживания с мужем, перед ней ведь мужчина. Разве могла она упустить такой шанс?

Внутренний голос где-то там внутри ей подсказывал, что ей сейчас лучше молчать и не злить незнакомца, а попробовать уйти подальше и скрыться. Но в то же время она понимала, что выбора у неё нет, и у неё сейчас два пути, либо на панель, либо за решётку, так как этот человек её скорее всего уже вычислил и понял, что может управлять её дальнейшей судьбой. И теперь в ней говорила не только злоба, но и отчаянье, которое уже после первых слов незнакомца переросло в панику и окончательно снесло ей крышу. В мыслях она уже обрекла себя на жизнь грешную и решила, что терять ей уже больше нечего.

Незнакомец молча ждал, иногда морщился, иногда улыбался, закурил, заказал кофе, но его спокойствие её всё больше раздражало, и она никак не могла остановиться. Сколько прошло времени, она не заметила, но когда умолкла, вокруг воцарилась звонкая тишина. Только сейчас она заметила, что все вокруг смотрят на неё, с любопытством и недоумением. Она машинально закрыла лицо руками и уже тихо произнесла: