— Позвать ко мне Главного Трибуна! — приказал Король.

Но прежде, чем слуга успел ступить через порог, в покои проскользнул Первый Помощник. На его лице лежала привычная тень неуверенности, а на вытянутых руках — праздничная корона.

— Что это? — спросил Король.

— Корона, — смиренно ответил Первый Помощник.

— Я вижу, что корона, — Король чувствовал, как в нем, словно в бутылке с минеральной водой, начинают подниматься пузырьки раздражения. — Для чего она здесь? Разве сегодня бал, или какое иное торжество?

— Вы как всегда правы, Ваше Величество, Как всегда!

— И в чем же на сей раз?

Гневные пузырьки защекотали язык, и, чтобы не дать им вырваться наружу, Король прикусил язык зубами.

— Вы совершенно верно изволили заметить: у нас торжество. Сегодня День провозглашения Цвета Власти. Народ уже приготовился ликовать.

Первый Помощник пододвинул газеты, и Король прочитал, что сегодня действительно День Провозглашения Цвета Власти. Увлекшись статьей Главного Трибуна, он не обратил на это внимания.

— Ну и ну… — недоуменно протянул Король и тут увидел еще одно новшество. В центре короны, на том самом месте, где полагалось сверкать большому бриллианту, поблескивал камень странного грязноватого цвета. — А это что? — спросил он изумленно и в нарушение всяких приличий ткнул в камень пальцем.

— О-о! — простонал Первый Помощник, схватившись за сердце. — Не извольте гневаться, Ваше Величество! Это ученые. Это они во всем виноваты. Как всегда. Эти умники, которые сидят на шее Вашего Величества, заявили: есть бриллианты белые, есть бриллианты черные, а серо-буро-малиновых нет. Представляете?! Они осмелились так заявить! Разумеется, институтам было дано соответствующее задание. Прошло несколько часов — пропасть времени! — но они ничего не предложили. И вот… — Первый Помощник опять схватился за грудь, однако, видимо, по рассеянности, за правую сторону, — …на узком совещании решили заменить пока на стекло. Оно ведь тоже блестит.

— Кошмар! — воскликнул Король. — Кто это придумал? Кто все это придумал?!

Первый Помощник молчал, обреченно закрыв глаза. Мелкие капли, росой покрывшие его лысину, беспрепятственно скатывались за шиворот.

— Ваше Величество! — раздался бодрый голос Главного Трибуна.

— А-а, вы наконец-то явились… Оч-чень даже отлично… Похоже, это ваша идея? — язвительная улыбка подергивала губы Короля. Он широким жестом обвел комнату, машинально сдвинул тяжелую штору, бросил взгляд в окно: на соседних домах развевались серо-буро-малиновые знамена. — Ваша идея?!

— Как можно! — радостно откликнулся Главный Трибун. Я всего лишь донес прекрасную идею до народа. А придумали — вы!

— Я?!

— Разумеется! И, должен заметить с присущей мне прямотой, мысль ваша великолепна! Право же, сколько еще менять черный цвет на белый, и снова на черный, и опять на белый. Никакого развития, никакого движения вперед. А народ жаждет перспективы, ему нужны новые идеалы! Не знаю, кто как… — Главный Трибун словно невзначай глянул на Первого Помощника, — …но я народ понимаю. И скажу с присущей мне объективностью: вы его понимаете прежде всего! Объявить совершенно новый Цвет Власти — это величайшая смелость. А выбрать серо-буро-малиновый — это показатель высочайшего полета мысли!

— Но я ничего не объявлял и не выбирал!

— Вы слишком скромны, — тонко улыбнулся Главный Трибун. — Позвольте говорить с присущей мне откровенностью. Мысль, выданная в лоб, не обязательно самая доходчивая. Порой достаточно намека, и всегда найдутся люди, которые этот намек облачат в надлежащую форму. Вы благородно предоставили простор нашей фантазии, и, поверьте, то было гениальным решением! Нет теперь ни черного, ни белого — есть единый серо-буро-малиновый, он объединит разные устремления, уничтожит противоречия, примирит враждующих. Гениально! Слов не найти — гениально!

Король был молод и, как свойственно молодым, легко поддавался свежим идеям. Особенно, если они сопровождались комплиментами. Главный Трибун был зрелым (хотя на его голове ни один волосок не отливал сединой) и, как свойственно зрелым людям, умел пользоваться чужой молодостью.

“А может, он прав?” — подумал Король, который благодаря природной мудрости не утратил способности сомневаться в себе.

— Ну что ж… — произнес он вслух. — Попробуем… Посмотрим… Не исключено, что тут есть резон…

В течение дня Королю сообщили, как радуется народ новому Цвету Власти. Однако он уже не был столь доверчив и хотел во всем убедиться сам. Несколько раз приказывал подать машину, чтобы отправиться в город, но тут выяснилось: его приема ждёт очередной посланник очередной страны, или требуется срочное указание, или… В общем, когда Король решил, что с делами наконец-то управился, ему принесли парадное платье: через час начинался бал.

Глубокой ночью, ложась в постель, Король услышал едва различимые залпы канонады. “Надо же, до сих пор гремят праздничные салюты”, — мелькнула усталая мысль, которая тут же растворилась в сладкой дреме.

Проснулся Король раньше обычного. Его разбудил шум, рвущийся сквозь плотно занавешенные шторы.

— В чем дело? — спросил он, нажав кнопку звонка.

— В ваше В-величество, — появившийся на пороге слуга заикался, хотя заик во дворце не держали. — Т-там… эт-то… н-ну…

— Там некоторые неувязки, — робко перебил слугу невесть откуда взявшийся Первый Помощник.

— Там все нормально! — бодро перебил Первого Помощника неожиданно возникший Главный Трибун.

— Конкретнее! — потребовал Король, которому залпы ночного салюта стали подозрительно напоминать оружейные выстрелы.

Слуга шустро юркнул за дверь. За ним попытался ретироваться Первый Помощник, но Главный Трибун перехватил его за полу пиджака, поскольку рукав самого Главного Трибуна цепко сжал Король.

— Видите ли, — вкрадчиво заметил Первый Помощник, — как ни странно, люди восприняли ваше благодеяние по-разному…

— Но восприняли все! — решительно вставил Главный Трибун.

— Они почему-то начали спорить…

— Но спорить не принципиально!

— Нельзя сказать, чтобы они не приняли новый Цвет Власти…

— Они его, разумеется, приняли!

— Однако некоторые…

— Отдельные элементы!

— Стали утверждать, что белый цвет им нравится больше…

— Черный дороже!

— А серо-буро-малиновый…

— Да, серо-буро-малиновый!

— Вроде как не тот…

— Вроде как не этот!

— И в итоге…

— В конечном счете!

— Началось брожение…

— Волнение!

— Но это ни о чем не говорит…

— Абсолютно!

— Потому что мы-то с вами понимаем…

— Твердо знаем!

— Всякое новшество сначала пугает…

— А потом радует!

— Машину! — приказал Король.

— Зачем? — разом спросили Первый Помощник и Главный Трибун.

— Я должен сам увидеть и понять!

— Ваше Величество! — взмолился Первый Помощник. — Я послал своих людей, они разберутся и примут меры.

— Ваше Величество! — объявил Главный Трибун. — Я тоже послал своих людей, они выступят и убедят.

Король распахнул окно. Порывистый ветер ворвался в комнату, обрушив свежую волну, смешанную с многоголосым гулом.

Огромная площадь, где проходили торжества, напоминала пестрый ковер. Так много было здесь людей, державших в руках черные и белые знамена, черные транспаранты с белыми надписями и белые транспаранты с черными надписями. Все, казалось, говорили разом, но громче других ораторы, стоящие на высоком помосте, обтянутом черной и белой материей.

— Я всегда исповедовал черный цвет! — гремел одни оратор. — И я всегда боролся за свой цвет! Но я никогда не боролся за серо-буро-малиновый! Он чужд мне! Он противоречит моим убеждениям!

— Я за белый и только за белый, — взывал другой. — Я готов жизнь за него положить! Черный сроду не доводил до добра! Но серо-буро-малиновый — это еще худшее безобразие!

— Он вносит раскол в наши ряды! Он лишает нас идейной почвы! — дружно неслось из толпы.

— С ума сойти… — бормотал Король, наблюдая, как летят, разметаемые ветром, серо-буро-малиновые клочья знамен.